Извращенная принцесса (ЛП) - Страница 61

Глеб молчал весь ужин, а Петр и Сильвия выпытывали у меня подробности о том, как у меня дела и каким был Бостон. Я не могу избавиться от ощущения, что Глеб на меня злится. Он стал еще жестче и отрывистее после своих резких и вполне оправданных слов во время нашей поездки из Коннектикута в Нью-Йорк. И я боюсь, что это из-за того, что я заперла его в ловушке брака, когда он только-только сказал мне, что считает, что нам лучше разойтись в разные стороны. Думаю, я разрушила те чувства, которые мы испытывали друг к другу, отталкивая его каждый раз, когда он пытался мне помочь, и так долго борясь со своими чувствами к нему. Возможно, уже слишком поздно.

Теперь он вынужден не только защищать меня, но и каждый день проводить со мной в одной квартире, хотя я знаю, что он предпочел бы, чтобы меня там не было.

Он направляет нас на парковку возле лифта, угрюмо молчит и ставит машину на стоянку. Старательно избегая его взгляда, я заглядываю на заднее сиденье и обнаруживаю, что Габби снова спит. Бедная девочка, должно быть, так устала после всего, что ей пришлось пережить.

Без слов я открываю свою дверь и проскальзываю на заднее сиденье, чтобы забрать ее. На этот раз она так устала, что едва шевелится, когда я поднимаю ее на руки. Глеб забирает сумку с одеждой, которую Сильвия одолжила мне и Габби, и мы вместе идем к лифту.

— Сильвия очень мило поступила, дав нам одежду, — тихо говорю я, пытаясь завязать разговор и облегчить неловкую поездку наверх.

Глеб кивает.

— Завтра я вернусь в Нью-Хейвен и заберу все, что смогу.

— Спасибо.

Его мягкое ворчание — единственный ответ, который я получаю, прежде чем двери с грохотом распахиваются на его этаже. Он ведет меня к комнате с номером 1233 и отпирает ее, а затем широко распахивает дверь, чтобы я могла пройти первой.

Мое сердце учащенно забилось, когда я впервые вошла в личное пространство Глеба. Странное ощущение интимности, хотя он регулярно приходил в дом, который я делила с девочками. Это приятное место, открытое и просторное, с современной чистотой и элегантным, но спартанским декором, который каким-то образом идеально подходит Глебу.

Температура, чуть прохладная, как-то успокаивает, а в воздухе витает мужественный запах кожи и дымной хвои Глеба. От этого по позвоночнику пробегает дрожь предвкушения.

— Твоя комната будет первой дверью справа по коридору. — Глеб жестом указывает направление и опускает ключи в металлическую чашу на тумбочке у входа. Дверь с тихим щелчком закрывается за нами, после чего Глеб задвигает засов.

Моя комната?

В горле завязывается комок, хотя я понимаю, что, по логике вещей, он не собирался, чтобы я с ним спала. Я не должна хотеть спать с ним. Верно?

Так что же это за чувство отверженности?

Глеб идет чуть позади, включив свет, чтобы помочь мне видеть дорогу, и хотя я знаю, что должна быть здесь, я не могу избавиться от ощущения, что вторгаюсь в его личное пространство. Пространство, в которое он никогда бы не пригласил меня, если бы это не было вызвано необходимостью.

— Подойдет? — Спрашивает он, останавливаясь позади меня, когда я замираю в дверях его гостевой спальни.

Кровать королевского размера стоит в центре, чистые простыни и плед выглядят такими мягкими и манящими. Напротив кровати стоит комод, по обе стороны от него — тумбочки, а справа от меня — шкаф.

Здесь идеально.

— Отлично. Спасибо. — Я захожу первая, обнимая Габби, которая тихонько дремлет на моем плече.

— Я могу купить вторую кровать для Габби, если вам обеим так будет удобнее.

— Нет, это… — Я тяжело сглотнула. — Тебе действительно не нужно. Здесь более чем достаточно места. Мы и раньше делили гораздо меньшие кровати, чем эта.

Глеб отрывисто кивает.

Зайдя в комнату, я аккуратно кладу Габби на простыни, чтобы подготовить ее ко сну. Глеб следует за мной, и на секунду мой желудок вздрагивает от его близости, теперь, когда мы вышли из машины и лифта, в этом нет необходимости. Затем он ставит на пол пакет с одеждой, которую нам одолжила Сильвия, и я пинаю себя за то, что хоть на мгновение обманула его надежды.

— Я вас оставлю, — окончательно говорит он и бесшумно поворачивается к двери.

— Глеб, подожди, — настаиваю я, быстро выпрямляясь, чтобы последовать за ним в коридор.

Захлопнув за собой дверь, чтобы не разбудить Габби, я с благодарностью обнаруживаю, что он действительно остановился. Когда он поворачивается ко мне, мы вдруг оказываемся совсем рядом: я прижимаюсь спиной к двери гостевой комнаты, а мои пальцы все еще обхватывают ручку.

Глеб, кажется, удивлен тем, что я так близко, делает шаг назад, и даже когда он дает мне пространство, которого я обычно так жажду, я чувствую себя так, словно это расстояние — нож в кишки. Потому что на этот раз он создает это пространство не для меня.

Для себя. Ему нужно быть подальше от меня.

Боже, как же это больно, и я думаю, может, это не то, что чувствовал Глеб, когда я бежала из Нью-Йорка три года назад. Неудивительно, что он готов покончить со мной.

Сглотнув эмоции, я пытаюсь сдержать дрожь в голосе, которая выдает меня.

— Я просто… хотела поблагодарить тебя за то, что ты снова приехал за мной. Такое ощущение, что тебе постоянно приходится спасать меня, и… — Я качаю головой, опускаю глаза к ногам, когда эмоции просачиваются в мой тон, пересиливая его.

— Все в порядке, Мэл. Правда. Тебе просто… впечатляюще не везет, я бы сказал, — говорит Глеб.

Мне кажется, или он действительно решил пошутить?

Я поднимаю взгляд, и мое сердце замирает, когда я вижу, как уголки его губ изгибаются в едва заметной улыбке. Выпустив задыхающийся смешок, я киваю.

— В сочетании с ужасными суждениями, — добавляю я, думая о своем решении бежать из Нью-Йорка и искать убежища у Келли.

Намек на улыбку медленно сползает с его лица, заставляя меня задуматься, не привиделось ли мне это в самом начале. А когда я ищу ответ в глазах Глеба, то нахожу лишь разочарование и боль. От этого у меня болезненно сводит живот.

— Прости, что постоянно прошу тебя о помощи. Я знаю, что этот брак не идеален, но я ценю твою готовность… пойти на это ради Габби и меня.

Глеб хмыкает, и я вдруг не могу понять, что за буря бушует в его зеленых глазах. Боже, должно быть, он действительно злится из-за этого.

— Но это всего лишь контракт, верно? — Я выталкиваю вопрос, мой голос поднимается на несколько октав и придает мне фальшиво бодрый тон, а я стараюсь не заплакать. Стараясь держать себя в руках, я улыбаюсь. — Мы можем аннулировать его, как только все уляжется.

— Точно, — соглашается Глеб.

Моя слабая попытка проверить, есть ли хоть какая-то надежда на то, что наш брак — не просто уловка, полностью провалилась.

Полагаю, у меня есть ответ.

Он готов к тому, чтобы все исправить, когда моя жизнь больше не будет стоять на кону.

— Ну, спокойной ночи, — говорит он, прежде чем я успеваю придумать адекватный ответ.

— Спокойной ночи, — бормочу я, наблюдая, как он поворачивается и легко идет по коридору к своей комнате. Он ни разу не оглянулся, и я наблюдаю за ним, пока за ним не закрывается дверь.

Затем я бесшумно проскальзываю обратно в свою комнату к Габби. Она еще крепко спит, одетая в свое очаровательное розовое платье. Покопавшись в сумке, которую принес для нас Глеб, я нахожу пару детских пижам и достаю их. Не торопясь, я медленно переодеваю ее в более удобную одежду, обдумывая все, что произошло с тех пор, как я проснулась сегодня утром в больнице.

Вряд ли все это могло произойти за один день.

Неудивительно, что моя голова до сих пор кружится. А может, это сотрясение мозга в сочетании с вином, которое мне, наверное, не следовало пить. Но ведь доктор ничего об этом не сказал, верно?

Я качаю головой, сосредоточившись на задаче, и тихонько укладываю Габби под одеяло. Поцеловав ее в лоб, я оставляю ее крепко спать и возвращаюсь к сумке, чтобы достать пару пижам для себя. Затем я выскальзываю из комнаты, на ходу выключая свет, чтобы переодеться и смыть макияж в гостевой ванной.