Извращённая любовь (ЛП) - Страница 63

Попроси его войти. На улице темно и холодно… Что, если он заболеет? Ограбят? Поранится?

— Нет, — сказала я вслух, потирая кожу так сильно, что она покраснела. — Алексу Волкову не больно. Он делает больно.

В голове промелькнул образ его жалкого стояния, и я замешкалась, прежде чем начать скрести сильнее. Я не заставляла его следовать за мной или стоять там. Если он простудится или… или переохладится, это будет на его совести.

Трясущимися руками я выключила воду.

Следующие несколько часов я ела рамен быстрого приготовления и пыталась редактировать фотографии, но в конце концов сдалась. Я не могла сосредоточиться, и мои глаза болели от слез. Я просто хотела притвориться, что этого дня никогда не было.

Я назвал это ранней ночью и забрался в постель, сопротивляясь желанию выглянуть в окно. Прошло уже несколько часов. Не похоже, чтобы Алекс все еще был там.

Ава

Алекс выполнил свое обещание-угрозу появляться каждый. Божий. День. Он был рядом с утра, когда я уходила на семинар, обычно с ванильным латте и черничной булочкой (моими любимыми). Он провожал меня домой после семинаров. В другое время, особенно когда я была с другими людьми или гуляла по городу в выходные, он был менее заметен, но он был там. Я чувствовала его присутствие, хотя и не могла его видеть.

Я никогда не думала, что Алекс Волков станет моим сталкером, но это произошло.

Вдобавок ко всему, подарки приходили каждый день. Много.

К концу первой недели моя квартира выглядела так, будто я открыла комнатный сад. Я пожертвовала все в местную больницу — розы всех цветов, яркие фиолетовые орхидеи и сладкие белые лилии, веселые подсолнухи и нежные пионы.

К концу второй недели у меня было столько украшений, что герцогиня Кембриджская позеленела бы от зависти, по крайней мере пока я не заложила их в ломбард. От суммы, которую я получила за груду бриллиантовых серьг, сапфировых браслетов и рубиновых ожерелий, у меня слезились глаза, но большую часть я пожертвовала в различные благотворительные организации, а остальное оставила для расходов на жизнь. Лондон был недешевым, и стипендия была не совсем роскошной.

К концу третьей недели я была по колено погружена в изысканные шоколадные конфеты, подарочные корзины и десерты, сделанные на заказ.

Мне не нужны были ни драгоценности, ни цветы, поэтому эти подарки не имели для меня значения. Это были мелочи, которые разрывали мое сердце: кексы "Красный бархат" с надписью "Прости"; редкий старинный японский фотоаппарат, который я искала много лет, но так и не нашла в продаже; наша с Алексом фотография в рамке с осеннего фестиваля. Я и не подозревала, что он сохранил копию из фотобудки.

Зачем мне нужны фотографии?

Для воспоминаний. Чтобы помнить людей и события?

Для этого мне не нужны фотографии.

К концу четвертой недели я разрывалась между тем, чтобы вырвать волосы от разочарования и рассыпаться, как песочный замок во время прилива.

— Нам нужно поговорить, — сказала я в пятницу днем, выйдя с семинара по технике освещения. Алекс прислонился к фонарному столбу у здания, до безумия великолепный в джинсах и белой футболке. Авиаторы скрывали его глаза, но интенсивность его взгляда пробивалась сквозь стекла и прожигала мою плоть.

Группа проходящих мимо школьниц рассматривала его, хихикая и перешептываясь между собой.

— Он такой горячий, — услышала я визг одной из них, когда она решила, что ее не слышат.

Спойлер: это было не так.

Я хотела бы побежать за ней и дать ей несколько непрошеных советов от старшей сестры. Не влюбляйтесь в парней, которые выглядят так, будто могут разбить тебе сердце, потому что есть шанс, что так оно и будет.

— Конечно, — сказал Алекс, не обращая внимания на внимание девушек. Вероятно, он привык к этому. Пока он следовал за мной по Лондону, женщины следовали за ним, пока мы все не стали похожи на гигантскую игру "Следуй за лидером". — Мы можем поговорить за ужином. — Его рот дернулся, когда я посмотрела на него.

— Этого не будет. — Я огляделась и заметила крошечный переулок дальше по улице. Не совсем переулок, но достаточно уединенный. Я не хотела, чтобы другие ребята увидели его и задали еще больше вопросов. Большинство уже заметили Алекса, который ждал меня каждый день, и ошибочно решили, что он мой парень. — Вон там.

Я направилась к алькову и подождала, пока мы разместимся в крошечном пространстве, прежде чем снова заговорить.

— Ты должен остановиться.

Алекс поднял бровь.

— Остановиться…?

— Подарки. Ожидание. Игры. Они не сработают. — Ложь. Они были близки к тому, чтобы сработать, поэтому я и сходила с ума. Если он продолжит в том же духе, я не знаю, как долго смогу продержаться.

Его улыбка померкла.

— Я же сказал тебе, я не играю в игры. Если ты хочешь, чтобы я прекратил с подарками, я прекращу. Но я никогда не перестану ждать.

— Почему? — Я вскинула руки вверх от разочарования. — Ты можешь получить любую женщину, какую захочешь. Почему ты все еще здесь?

— Потому что ни одна из них — не ты. Я… — Алекс тяжело сглотнул. Нервное выражение лица вернулось. — Я не хотел признаваться в этом даже самому себе, но…

— Нет. — Мое сердце пустилось в галоп. Я знала, что он скажет дальше, и была совершенно не готова услышать это. — Не надо.

— Ава, я люблю тебя. — Его глаза мерцали от эмоций, и моя грудь сжалась, пока я не подумала, что она лопнет. — Когда ты сказала мне, что любишь меня, я не ответил, потому что не чувствовал, что заслуживаю твоей любви. Ты еще не знала правду о моем плане, и я не думал… черт. — Он потер затылок, выглядя нехарактерно взволнованным. — Я не так планировал это сказать, — пробормотал он. — Но это правда. И может быть, я все еще не заслуживаю тебя, но я готов работать над этим, пока не заслужу.

— Ты не любишь меня. — Я покачала головой, мои глаза горели от не пролитых слез. В последнее время я так много плакала, что сама себя раздражала, но не могла остановиться. — Ты даже не знаешь, что такое любовь. Ты лгал, использовал меня и Джоша в течение восьми лет. Восьми лет. Это не любовь. Это манипуляция. Безумие.

— Все начиналось именно так, но Джош действительно стал моим лучшим другом, а я действительно влюбился в тебя. — Алекс издала короткий смешок. — Ты думаешь, я хотел, чтобы это произошло? Это не так. Это полностью перечеркнуло мои планы. Из-за тебя и Джоша я годами откладывала попытку уничтожить Майкла.

— Как щедро с твоей стороны, — сказала я с сарказмом.

Его челюсть сжалась.

— Я никогда не претендовал на роль прекрасного принца, и моя любовь — это не любовь из сказки. Я хреновый человек с хреновой моралью. Я не буду писать тебе стихи или петь серенады под лунным светом. Ты — единственная женщина, на которую я смотрю. Твои враги — мои враги, твои друзья — мои друзья, и если бы ты захотела, я бы сжег весь мир ради тебя.

Мое сердце раскололось пополам. Я так хотела поверить ему, но…

— Даже если это правда, дело не в любви. Речь идет о доверии, а я больше не доверяю тебе. Ты доказал, что ты мастер долгой игры. Что если это просто еще одна из них? Что если однажды, через десять лет, я проснусь, а ты снова разобьешь мне сердце? Я не переживу этого во второй раз.

Если бы источником разбитого сердца был кто-то другой, возможно. Но не Алекс. Он был вписан не только в мое сердце, но и в мою душу, и если я снова потеряю его по какой-либо причине, это будет конец игры.

— Ава. — Голос Алекса надломился. Глаза покраснели и я могла бы поклясться, что он был на грани слез. Но это был Алекс. Он не плакал. Он не был способен на это. — Пожалуйста милая. Скажи мне, что я должен сделать. Я сделаю все.

— Я не знаю, можешь ли ты что-нибудь сделать, — прошептала я. — Мне жаль.

— Тогда мне просто придется попробовать все, пока мы не найдем что-нибудь, — сказал он, его лицо было каменным, а тон решительным.