Израненные души - Страница 2

– Да, – отвечаю коротко и спрыгиваю с валуна, чтобы сесть на мотоцикл и поехать туда, где не был уже двадцать восемь лет.

Завожу рычащий мотор и киваю Грозному, молча давая понять, что не продолжу путь с ними. В ответ он кивает, и, развернув мотоцикл, я двигаюсь в обратном направлении, откуда приехал. Сворачиваю с главного шоссе на двухполосную дорогу, ведущую к Бригэм-Хиллс. И вот уже меня окружают холмы, густо поросшие деревьями и кустами.

Останавливаюсь у огромной вывески и, сняв шлем, вешаю его на руку. На вывеске изображен белый домик с низким заборчиком. Перед ним стоит семья: отец, мать и двое детей. Отец обнимает мать за плечи, а ее руки лежат на плечах детей. Все они широко улыбаются. Справа от домика вдалеке нарисована церковь. Такая, какой я ее помню. Она врезалась мне в память, как будто я видел ее вчера. Мне кажется, даже с моими корявыми художественными навыками я смог бы нарисовать ее с закрытыми глазами, и попал бы в точку.

Перед парой аккуратными каллиграфическими буквами выведено: “Добро пожаловать в Бригэм-Хиллс”, а ниже буквами поменьше приписка: “Город, благословленный Всевышним”.

Сплюнув прямо у плаката, вставляю в зубы сигарету. Прикурив, завожу мотор и медленно еду в город. Благословленный, говорите? Разве что Сатаной. А его правая рука – местный пастор. Такая вот странная история.

Пробежав по строчкам кулинарной книги матери, Фиона отмечает, что каждое слово выведено так аккуратно, и от этого даже сводит зубы. Хочется плеснуть на страницу кофе или шмякнуть пару пятен кетчупа. Все, что есть в этом доме, находится в таком же порядке. Все вылизано, все на своих местах. Даже у пыли нет ни единого шанса осесть на поверхностях. Кажется, будто мать Фионы совсем не спит, а только убирает и все раскладывает по местам.

Еще раз проведя пальцем по слегка пожелтевшей от времени странице, Фиона выискивает пропорции нужных ингредиентов и начинает их смешивать. В готовке ее сестра Дейзи преуспела гораздо лучше. Фиона никогда и не хотела уметь готовить. Она была создана блистать. С экранов кинотеатров, сцен мировых театров. А готовка и вообще любые бытовые сложности – это она собиралась оставить персоналу. Как только заработает на его содержание…

Стук в дверь раздается так неожиданно, что рука Фионы, держащая сито для муки, дергается, и часть просыпается на стол.

– Черт подери, – ругается она себе под нос и бросает сито прямо в жидкую массу, присыпанную мукой. – Черт подери, – ругается снова и, вытащив сито, со злостью кладет его на стол, отчего под ним образуется еще одна кучка муки. – Да иду уже! – выкрикивает в ответ на очередной стук.

Только третий день в Бригэм-Хиллс, а ее уже бесит все вокруг. Эти пуританские замашки жителей города, их совершенно неискренние улыбки, которые как будто приклеили к кислым минам. И вот это наглое вторжение. Приходят, когда хотят. Отвлекают, просят, требуют, пытаются наладить общение. А она не хочет общаться! И вообще, если бы не Дейзи, которая уговорила ее навестить мать, ноги Фионы в этом захудалом городишке не было бы.

Распахнув дверь, Фиона хмурится, глядя на стоящего перед ней мужчину. Кожаные штаны, байкерская косуха, под которой только серая футболка с широким воротом… точнее, без ворота. Такое ощущение, что его неровно обрезали. На шее болтаются цепочка и пара кожаных шнурков, утопающих в трикотажной серой ткани. Массивный, высокий и покрыт татуировками почти по подбородок. Короткая борода, голубые глаза под хмуро сведенными бровями, длинная челка. Он поднимает руку и проводит ладонью по бороде, привлекая внимание к кожаным браслетам и кольцам на пальцах. А еще к татуировкам на них.

Мужчина так же внимательно рассматривает Фиону, как и она его. Девушка дольше необходимого останавливается на глазах. Что-то в них есть такое… очень знакомое. В голове пролетают сотни образов ее знакомых, но ни один из них не подходит этому мужчине.

– Чем могу вам помочь? – спрашивает она, хмурясь сильнее.

– Я ищу Викторию Майклс.

Голос грубоватый. Такой… громогласный. Но мужчина говорит негромко, отчего его голос кажется низким и очень привлекательным. Слегка прищурившись, Фиона склоняет голову набок.

– Ее нет дома.

– Я могу ее подождать?

– В каком смысле?

– В прямом, – отвечает он так, будто Фиона спросила какую-то глупость.

– А зачем она вам?

– Хочу поговорить. Мы с ней давно не виделись.

– Не думаю, что мой отец – ее муж – будет рад вашей встрече.

– Так ты Дейзи? Мне казалось, ты старше.

Фиона склоняет голову на другую сторону, еще внимательнее всматриваясь в мужчину, если такое возможно. Мозг лихорадочно подбирает образы, но этот мужик никак не вяжется у нее со всеми, кто приходит на ум.

– Нет. Я ее младшая сестра. А вы кто?

– Меня зовут Аарон.

– Аарон… а дальше?

– Просто Аарон.

– Просто не бывает.

– Это уж точно, – хмыкает мужчина, и Фиона уже ждет, что он улыбнется, но этого не происходит. – И да, твой отец определенно не будет рад меня видеть.

– Так, может, тогда не стоит ждать маму? – Фиона занимает оборонительную позицию, поставив руки в боки.

Мужчина снова хмыкает, но никак не комментирует ее позу. Фиона и сама понимает, что глупо пытаться выглядеть воинственно, стоя рядом с накаченным мужиком ростом примерно в шесть с половиной футов (рост героя ок. 2 метров). С ее ростом в пять с половиной (ок. 170 см – прим. автора) это просто смешно. И да, наивно полагать, что он не войдет в дом, если захочет. Вопрос только в том, насколько сильно при этом пострадает сама Фиона.

– Я проделал долгий путь, так что мне все равно нужно отдохнуть. И я хочу увидеться с твоей мамой, а значит, дождусь ее. Если ты не впустишь в дом, я подожду на улице. Как, кстати, твое имя?

– Фиона, – нехотя отвечает она и складывает руки на груди. Может, так будет выглядеть чуть более грозно?

– Что ж, Фиона, приятно познакомиться. Я буду здесь, – он кивает себе за спину, и, переведя взгляд, она видит огромный мотоцикл. Он покрыт пылью, но даже через нее можно рассмотреть натертые до блеска хромированные элементы.

Развернувшись, мужик спускается по ступенькам дома и идет к своему мотоциклу. Садится на него боком, а потом, достав из кармана сигарету, закуривает. Фиона скрывается в доме, но становится у окна, прикрытого тонкой занавеской. Смотрит на мужика, который копается в своем телефоне, после выбрасывает окурок в мусорку, стоящую на другой стороне улицы, а потом возвращается на свой пост. И снова закуривает. Ох, похоже, он много курит.

Прикусив нижнюю губу, Фиона рассматривает этого Аарона. Вроде не представляет никакой угрозы. И все же фамилию назвать отказался. К тому же, маньяк никогда не скажет, что он маньяк. Конечно, он будет притворяться нормальным. А как только представится возможность, перережет глотку, и поминай как звали.

Фиона вздыхает и качает головой. Кажется, кому-то пора прекращать смотреть фильмы Хичкока и перейти на добрые истории с вечным посылом о любви.

Вернувшись на кухню, Фиона, как может, наводит порядок. Печь пирог уже перехотелось. Зато у нее появилось новое развлечение. Теперь она то и дело ходит к окну и рассматривает хмурого байкера.

И как ему не скучно просто так сидеть на мотоцикле, пялясь по сторонам? Он ведь даже свой телефон больше не доставал. Точно маньяк какой-то.

Но ей не дает покоя его лицо. Оно как будто кажется знакомым. И рассматривал он ее так… словно узнал. Или как будто знал когда-то давно, а потом они долго не виделись, и ему стало интересно, какой она выросла. Ой, ну точно профессия накладывает отпечаток, и Фиона начинает фантазировать о том, чего не было.

Устав метаться и гадать, Фиона решительно топает к входной двери и распахивает ее. Сердце вылетает из груди, потому что риск быть убитой этим татуированным громилой, никуда не делся. Но природное любопытство все же побеждает страх.