Изобретение зла - Страница 31

- По-моему, ты преувеличиваешь.

- Дай мне графин.

- Лучше я сам налью.

- Дай.

Он протянул ей графин; Велла сняла вторую перчатку и провела когтями по стеклу. На стекле остались царапины.

- Видишь?

- Ты могла бы резать стекла. Иди в стекольщики, тебе цены не будет.

- Я могу не только резать.

Она сжала ладонь и горлышко графина лопнуло, не выдержав давления. Настойка выплеснулась на постель и потекла вниз.

- Такое красное, - сказала Велла, - совсем как кровь. Я ведь могу сделать это не только с горлышком графина, но и с любым другим горлышком. Теперь я хочу тебя попросить об услуге...

Арнольд Августович поднялся с кровати и отошел к стене.

- Ты будешь стрелять?

Он поднял лучевик и выстрелил. Загорелась простыня и Велла потушила огонь ладонью.

- Я на тебя не сержусь, - сказала она, - но я настоятельно прошу тебя об услуге. Ты ведь не откажешь мне, правда? Конечно, ты не откажешь.

- О чем ты просишь?

- Ерунда. О чем может просить любящая женщина? Я просто хочу быть рядом с тобой. Всегда быть рядом с тобой. И если тебе придется принимать важное решение, ты вначале посоветуешься со мной. Я тебе помогу, правда, помогу.

33

В ночь затмения Кощеев имел ночное дежурство, первое на новом месте работы.

Дежурство состояло, собственно говоря, ни в чем, кроме бесполезного проведения времени. В холле госпиталя, у центрального входа, распологалась будочка вооруженной охраны с одним охранником из двух, положенных по штату. У этого охранника была книжка, в которой Кощеев старательно расписался. В холле было холодно, гуляли сквозняки и шевелили уголками старых плакатов. По плинтусам время от времени пробегали механические тараканы механические не боялись холода, а обычные, видно, давно ушли. На полу замерзла лужица. Кощеев взглянул на неё и поежился. Холода он не переносил. Здесь же, рядом, распологалась комнатка, предназначенная для ночного проведения времени.

- Ты тут не нужен, - сказал охранник, - расписался и давай. Утром распишешься снова.

Кощеев побродил по коридорам госпиталя и ненароком забрел к двери с с надписью "морг". Дверь была приоткрыта. За нею слышалось пение.

- Привет, - сказал санитар Федькин, окончив строку припева. - Ты кто будешь?

- Я новый работник. Дежурю ночью.

- Охраняешь?

- Ага.

- Ну тогда охраняй. А я песни сочиняю. Ходишь по коридорам?

- Нет, просто так хожу. Мне утром расписываться.

- В шахматы играешь?

Кощеев обрадовался. Он умел играть только в шахматы и в дурака. В дурака всегда проигрывал, зато в шахматы играл просто блистательно.

- В какие - в трехцветные или обычные? Я и в цилиндрические умею.

Федькин удивился. Он сам только слышал о цилиндрических шахматах и знал, что эта игра не имет себе равных по сложности.

- Умеешь?

- Да. И в сферические тоже.

О сферических Федькин даже не слыхал. Расставили фигуры и быстро сыграли дебют. Кощеев играл стандартно, но сильно. Противник тоже был не промах.

- Здорово. Где учился?

- В детдоме, - ответил Кощеев, - у нас кружок был. Шахматы ведь самый дешевый спорт.

Звякнул телефон.

- Кому это не спится? - удивился Федькин. - Только ненормальные среди ночи в морг звонят. Хочешь расскажу? Было такое, один маньяк звонил каждую ночь, выпрашивал тело умершей подруги. А тело-то давно закопали. Так он мне...

Телефон зазвонил снова.

- Я возьму трубку?

- Не бери, - сказал Федькин. - Кому надо и так нас найдет. Тут им морг, а не справочная. А ещё бывает, что дети балуются. Пугают меня налоговым инспектором. Говорят, что я трупы продаю. У меня ведь на все документы есть, так что зря пугают.

Третий звонок.

- Не бери. С третьим звонком только в театр пускают. Вот это ход! Я запишу.

Федькин записал ход.

- А если это меня? Охрана на входе?

- А ты сказал, куда пойдешь?

- Нет.

- Значит, здесь тебя нет. Твоего ферзя я съем. Зря отдавал.

А ведь точно, зачем отдавал? - подумал Кощеев. - Вроде бес попутал. Совсем глупый ход.

Его рука потянулась к ладье и сделала следующий ход - против всех установлений теории. Федькин обрадованно заерзал на табурете. Пошел пешкой, стандартно. Рука Кощеева потянулась к королю и переставила его с белой клетки на черную. И в этот момент он вдруг ясно увидел всю комбинацию.

- Вот это сила! - удивился Федькин. - Но у меня здесь есть учебник, там такой комбинации не приводится. Сам ты бы такого не придумал.

- Я не сам, мне подсказали.

- А вот такого тебе не подсказывали! - Федькин снова пошел пешкой.

Кощеев понял. Он поднялся и подошел к телефону. Снял трубку.

- Слон С1-А3, подсказал тонкий женский голос. В следующий раз подходи к телефону сразу.

Голос был тем же.

- Понимаю.

Он сделал ход и вернулся к телефону.

- Это вы мне подсказывали?

- Да. Это я подсказывала. Не я сама, конечно, а Машина. Надо же было тебя как-то разбудить. Держись за столик, а то упадешь. Готовится убийство.

- Я знаю, мне уже говорили.

- Ничего ты не знаешь. Это следующее убийство. Первое случмлось два часа назад. Знаешь Синюю из второй женской палаты?

- Знаю. Я же воспитатель.

- Сделай так, чтобы она осталась жива.

- Как?

- Как хочешь.

- Кто виноват?

- Мы, конечно.

- Тогда зачем этот звонок?

- Без неё нам будет скучно.

Повесили трубку.

Федькин вернулся из соседней комнаты.

- У меня есть запись твоего разговора, - сказал он, - я тут приловчился и поставил магнитофон. После того случая с маньяком, который каждую ночь звонил.

Мы тогда его почти поймали. Ты думаешь, они не шутят?

- Это очень странно. Они подсказывали мне шахматные ходы. Прямо в руку, минуя голову. Почему они не захотели...

Но Федькин уже не слушал. Он ушел и вернулся с двумя кусками арматурной проволоки.

- Бери. Если что, то сойдет за оружие. Знаешь куда идти?

- Да.

Они поднялись на третий этаж и Кощеев постучал в дверь палаты девочек.

Никто не ответил.

- Может быть, неприлично входить?

- Входи.

Он вошел в темноту, споткнулся о банку, нащупал ближайшую кровать и потормошил лежащую.

- Привет, - сказала лежащая совсем не сонным голосом. - По делу или в гости?

- Мне нужна Синяя.

- А Синей нет. Что-то она всем нужна. Нужненькая наша.

- Почему её нет в четыре часа ночи?

- А она у нас большая. Она с мальчиками гуляет.

- Сразу с двумя, - добавил ещё один голос от окна.

- Где она может быть?

- Поищите и найдете. Ее недавно позвали. Может полчаса.

- Кто позвал?

- Мальчик, конечно, а кто ж еще?

Кощеев вышел и зажмурился от света.

- Ну что?

- Ее нет. Приходил мальчик и она пошла с ним.

- Понятно. Сколько ей?

- Лет восемь или девять.

- Тогда изнасилование исключается, - задумчиво сказал Федькин. - Разве что какой-нибудь псих. Возможно корыстное престуление. Выкуп, например. Что ты думаешь насчет выкупа?

- Я не знаю. А если любовь?

- Какая тебе любовь в восемь лет!

Они подошли к столику дежурной по отделению. Столик, как обычно, пустовал.

На столике стоял пустой графин и внутренний телефон, без диска.

- Слушай, - сказал Федькин, - а почему ты подошел к телефону, который не звонил? И номера ты не набирал. Как же ты мог разговаривать? Еще немного и стану тебя подозревать.

- Я не имею полномочий тебе рассказывать.

- Ну ладно, как хочешь. Но я подозреваю.

- Не веришь, попробуй сам.

- Что, прямо так?

- Да, просто подними трубку.

Федькин поднял трубку. Его лицо изобразило крайнее удивление, затем недоверие, затем профессиональную озабоченность.

- Что там?

- Ничего. Уже.

- Как?

Кощеев никогда не сталкивался со смертью лицом к лицу и в глубине души считал смерть выдумкой или, на крайний случай, особенной болезню стариков. Он не мог представить себе, что способен умереть сам, не мог представить, что исчезнет какое-нибудь из знакомых лиц.