Изнанка света - Страница 59

Редрик отошел к скамейке. «Думай о сегодняшнем дне!» Легко сказать!

А если дни тянутся и все никак не могут закончиться, муторные, серые дни, полные тоски и пустоты. И ты знаешь, что пройдет ночь и настанет точно такой же серый день, во всем повторяющий предыдущий — и некуда, некуда от этого будет деться!

Он присел на скамейку, закрыл глаза и надолго задумался. Стоило ли продолжать жить, если тебя УЖЕ убили на войне, а все, что ты есть — это ходячая и говорящая оболочка. А больше — ничего!

— Молодой человек, — окликнул его какой-то девиче ский голосок, — молодой человек?

Редрик не сразу понял, что обращаются именно к нему, но все же обернулся.

— Вам котенок не нужен? Мне надо раздать, последний остался, — сказала девчонка лет двенадцати. Ишь ты, как по-взрослому обращаться научилась!

— Котенок? — немного непонимающе спросил Редрик. — Зачем — котенок?

— Ну, котенок, — девочка показала коробку, в которой спало нечто серое и пушистое. — Кошечка…

Вероятно, котенка пока так и звали — Кошечка. Словно бы расслышав, что речь идет о нем, котенок открыл глазки, привстал на лапки и посмотрел на Редрика.

— Сколько стоит?

— Нисколько. Мне, я же говорю, раздать надо. А эта — последняя. — Она легонько погладила зверушку. — Не берете, — вздохнула девчонка. — Ладно…

— Погоди, — что-то кольнуло сердце Редрика. Он сам не понял, зачем это сделал, но протянул руку, и котенок доверчиво вскарабкался на рукав его куртки. Кажется, этот человек пришелся зверушке по душе. К тому же, было в нем что-то кошачье, родное — что именно, маленькое создание не могло понять.

— Вот и хорошо, — девчонка сразу отодвинулась подальше, словно бы опасаясь — незнакомый «молодой человек» сейчас отправит котенка обратно в коробку и скажет, что такого добра не нужно.

— Считай, что взял, — успокоил ее Редрик. — Как ее называть-то?

Но девчонки и след простыл.

Уже дома котенок получил имя — Кассандра. Просто Редрику — совершенно неожиданно — захотелось дать зверьку имя позаковыристее. Он еще и сам не понял, что именно происходит. Ему ЗАХОТЕЛОСЬ что-то сделать. И это было впервые после Михайграда.

Кошечка деловито поужинала — Редрик выставил ей миску с молоком. А после сытного ужина Кассандра решила, что будет очень неплохо немного поиграть со своим человеком.

Тот безучастно сидел в кресле, будто бы наблюдая за котенком, а на самом деле — не видя никого и ничего вокруг. И это было совершенно неправильно. Поэтому Кассандра взобралась к нему на колени и требовательно мурлыкнула — зачем расселся, давай немного поиграем.

Редрик склонился над ней, погладил короткую шерстку, почесал за ухом, заставив котенка блаженно прикрыть глазки.

А потом он улыбнулся — впервые просто так, не на людях, и тихо проговорил:

— А знаешь, ты права, Касси. Я что-то совсем раскис, так нельзя. Нельзя никого любить так, чтобы ты не мог пере жить его смерть…

Котенок внимательно поглядел на своего человека. Вряд ли он понял, о чем идет речь, но Редрику показалось, что в глазках маленькой зверушки промелькнуло что-то, похожее на сочувствие…

Он обернулся к окну: осенний закат раскрасил небо в оттенки красного и фиолетового, розовые блики падали на пол, на мебель, даже на котенка, свернувшегося у него на коленях. Закат не был тревожным, он казался спокойным и мягким. Мир для Редрика потихоньку становился таким, каким он должен быть. А в центре этой вселенной тихо и успокаивающе мурлыкала маленькая кошечка.

Санкт-Петербург,

наши дни

После разговора с Эвелиной Джагара была раздражена. Значит, ее Кари ухитряется еще и приударять за кем-то другим. Конечно, он парень видный, на другого она и смотреть бы не стала, но он должен, обязан хранить верность ей! Понятно, что Эвелина — дура, что она всех мужиков не считает за людей. Но дыма-то без огня не бывает!

Конечно, Кари ей не изменял — в физическом плане. А если он просто посматривал на кого-нибудь? Вряд ли, конечно, на Нику, хотя…

Она подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Нет, правда, хороша, можно сказать, фотомодель, но если после красоты его тянет к чему-то похуже? А ведь бывает, бывает и такое. Она сама читала, только не помнила, где именно.

А раз так, надо принять все меры. И совершенно правильно она послала его по телефону. Ничего, придет как миленький, и станет прощения просить! Даже если и без греха — все равно будет!

Леди Джагара не хотела признаваться себе, что даже если бы грех и был — даже такой, о котором говорила Эвелина, — она бы все равно сменила гнев на милость. Кари — это подарки, клубы. Развлечения. И отказываться от всего этого она не собиралась.

В дверь позвонили. Девушка быстро выбежала в прихожую, еще раз бросила на себя взгляд в зеркало — вроде, все было, как надо, — и только после этого подошла к двери и спросила:

— Кто там?

Было уже довольно поздновато, Кари не звонил, а больше она никого не ждала.

— Это Кари, — откликнулись из-за двери.

Пару мгновений Джагара раздумывала — сразу открывать двери или предварительно поломаться. Потом решила все-таки открыть.

— Заходи, — холодно сказала она. — Ты не позвонил… Он застыл в прихожей, не зная, что делать дальше. Даже

тапочек Лариса не предложила.

— Ты все еще злишься из-за звонка этой дуры? — спро сил он напрямик.

— Эвелина — моя подруга, а подруги — это… Девушка едва не сказала «это — святое», но вовремя

прикусила язык. В свое время она прочла воспоминания какой-то знаменитой женщины — то ли писательницы, то ли телеведущей, — о том что «подруг она ликвидировала как класс». Иногда ей самой хотелось сделать то же самое. К тому же, она была полностью согласна с определением Эвелины. Но не так же, прямо в лоб, надо выражать свои мысли?! — … подруги — это подруги, — многозначительно закончила она.

— Я все понимаю, только она очень не права, — терпеливо произнес Кари.

— Ну, не знаю, не знаю, — голос Ларисы был все еще холоден. — Может, и не права, а может, и… Вот поговорю с Никой, и все станет ясно. А почему от тебя такой запах? Ты что, машину за это время купил? — капризным тоном заметила Леди Джагара.

— Какой запах? — Кари уже притерпелся к бензиновым испарениям, он их просто не замечал. — А, вот ты о чем… Нет, не машину. Ты извини, что без звонка. Просто у меня небольшие неприятные обстоятельства.

Леди Джагара кинула на него испытующий взгляд. Кари говорил уверенно, и держаться старался, как всегда, и даже его «извини» звучало как «я извиняюсь». Но Джагара каким-то — шестым или седьмым — чувством поняла, что в жизни ее парня что-то пошло совсем не так. В смысле — не так, как хотелось бы. И это «не так» наверняка связано с деньгами. Или — с неприятностями при их добывании.

Что она знала о нем и о его работе? Да ведь ровным счетом ничего! Чем он живет, чем занимается, откуда у него деньги? Да какая разница, главное, в подарках ей не отказывает! А о том, что это мог быть какой-то криминальный бизнес, она даже не задумывалась.

А вот теперь, видите ли, приходит почти что ночью, говорит, что у него какие-то неприятности… Нет, мы так не договаривались!

— А что за неприятности? — осведомилась девушка почти сочувственным тоном. — Что-то на работе?

— Можно сказать и так, — быстро проговорил Кари. — В общем, мне бы надо чуть-чуть отдохнуть. Может, ты меня все-таки впустишь?

— Ага, без цветов, без подарка, с запахом бензина да еще и с неприятностями… — Лариса расхохоталась, ей вдруг пришла в голову совершенно дурацкая шутка, и она ее тут же озвучила:

— Вот-вот, от тебя пахнет бензином… Может, это ты и есть тот террорист, который сегодня дом на Московском спалил? Заплатили — и спалил!

— Ты с ума сошла! Какой еще дом?

— В новостях показывали. Кто тебя теперь знает, тебе доверия нет. Эвелина вот плакала даже по телефону…

— Эвелина, — кивнул Кари. — Плакала. По телефону. А я — террорист. Понятно. Теперь мне все понятно, — Он пожал плечами, и совершенно неожиданно — даже для себя — сказал: