Изменяющие облик - Страница 11

Аликс терла глаза тыльной стороной ладони, пытаясь сдержать жгучие слезы.

Она почти никогда не плакала, но страх и напряжение нескольких последних часов отняли у нее прирожденную твердость духа. Ей хотелось одиночества, хотелось оказаться где-нибудь — Все равно, где — где-нибудь, где она будет в безопасности: так дитя ищет успокоения на груди матери.

Мама! кричала она. Мама, кем же я была рождена, кто дал мне жизнь хомейнская деревенская девчонка-простушка или непокорная принцесса?

В ее душе боролись совершенно противоположные чувства. Ей до безумия хотелось, чтобы Кэриллон поверил, что она — хомэйнской крови, но в то же время ее влекла та тайна, что окружала магию Чэйсули. Хотя Торрин воспитывал ее в уважении ко всем людям, даже к Чэйсули, он внушил ей и тот почтительный страх перед народом Изменяющихся, который обычно чувствовали по отношению к ним обычные люди.

Она услышала шорох листвы и подняла голову, страшась, что за ней снова последовал Финн. Хотя он и называл себя ее сводным братом, она все же не доверяла его намерениям. Аликс чувствовало в нем что-то дикое — неукрощенность желаний, быть может: что-то, чего стоило опасаться вне зависимости от степени родства.

На покачивающейся ветви сидел ястреб: легкий утренний ветерок ерошил его перья. Хотя у него и было то же золото-коричневое оперение, она поняла вдруг, что это не Кай. Этот ястреб был меньше, каких-то стремительных очертаний — охотничья птица, способная поймать и крупную дичь, и мелкого зверька.

Аликс невольно поежилась при виде смертоносных когтей, глубоко впившихся в древесную кору.

Ты решила остаться? спросила птица.

Она уставилась на ястреба, изумленная тем, как по-разному звучали этот голос — и голос Кая. Птица, замерев в неподвижности статуи, разглядывала ее сияющими глазами.

Ты остаешься? — снова спросил ястреб. — Или ты уходишь?

Аликс попыталась закрыть свой разум от этого голоса. Она не позволит Чэйсули управлять ее мыслями и поступками, нет! Как бы ни было соблазнительно обладать такой силой, она не хочет иметь ничего общего ни с ними, ни с их колдовством!

Как только она приняла это решение, страх куда-то улетучился, его место заняло удивление. Сперва она говорила с волком, и он отвечал ей, потом с Каем.

А теперь еще и этот ястреб…

Боги, я же могу теперь разговаривать со зверями! Она задохнулась от волнения. Если это и чародейство, оно идет не от демонов. Это воистину дар богов!

Ястреб с одобрением посмотрел на нее. Ты уже начинаешь учиться. Узы лиир действительно магия, но она никому не причиняет вреда. А ты особенная, никто не может говорить со всеми лиир. Быть может, с твоей помощью Чэйсули смогут вернуть себе то, что было нашей гордостью и силой в прежние времена.

— Вы все это потеряли из-за глупости Хэйла! — безапелляционно заявила она, но тут же задумалась — не прозвучал ли этот ответ слишком дерзко. Она подняла взгляд на ястреба — не обиделся ли?

Казалось, птицу развеселили ее слова. Для народа Чэйсули это так: было бы лучше, если бы Хэйл никогда и не видел Линдир. Но тогда не родилась бы ты.

— А кто я такая? — отпарировала она. — Всего-навсего женщина, которую хотел заполучить глупый воин!

Финн временами позволяет чувствам брать верх над разумом. Но это и делает его самим собой.

— Зверем, — мрачно подтвердила она, сорвав стебелек травы.

Он человек. У зверей больше мудрости и здравого смысла, и уж, конечно, манеры у них получше. Не сравнивай его с теми, с кем он сравниться не может.

Аликс, удивленная словами ястреба, весело рассмеялась:

— Жаль, он тебя не слышит! Может, и призадумался бы над… над своим поведением!

Финн вообще мало над чем задумывается. Она взглянула на птицу, прищурив глаза, вертя в пальцах стебелек:

— Но если ты не Кай, то кто ты? Покажись мне!

Может, в другой раз, уклончиво ответила птица. Все, что ты должна знать — я тот, кто заботится о тебе.

И ястреб взвился в небо. Аликс проследила за ним глазами и выронила стебелек. На мгновение ее охватил чувство изумления, гордости и радости с примесью страха — она говорила с лиир, подумать только!.. И тут же она превратилась в напуганную и смущенную девчонку, страшащуюся своей новой силы.

Медленно поднялась и пошла назад к лагерю Чэйсули.

Дойдя до лагеря, девушка с удивлением Обнаружила, что шатры сняты и свернуты, воины навьючивали их на спины коней, гасили костры и раскидывали уголья.

Кэриллон подошел к ней, коснулся ее руки:

— Я буду с тобой, — мягко сказал он. — Они сказали, что я должен ехать с ними. Он поморщился.

— Они говорят, что у меня еще недостаточно сил для поездки в Мухаару, но о ране они не лгали. Она почти зажила, и я чувствую себя достаточно сильным, чтобы сразиться с любым из них.

Аликс взглянула на его запястье и увидела шрамы от волчьих зубов, уже затянувшиеся тонкой розовой кожицей.

Они владеют искусством исцеления, сказала она про себя, невольно повторяя слова Финна.

— Что же, господин мой, может, так и лучше, — проговорила она вслух. — Я не хочу так скоро потерять тебя.

— Я же сказал, что ты отправишься в Хомейну-Мухаар вместе со мной.

Она печально улыбнулась:

— Как твоя любовница.

Кэриллон усмехнулся в ответ и, поднеся руку Аликс к губам, поцеловал ее запястье:

— Если так будет нужно, Аликс — с удовольствием!

Она вспыхнула и попыталась отнять у него руку, но Кэриллон не отпустил ее

— только покачал головой и улыбнулся:

— Я вовсе не хотел смутить тебя. Я просто сказал то, что думаю.

— Я твоя двоюродная сестра, — она не до конца верила ему.

Кэриллон пожал плечами:

— В царствующих домах часты свадьбы между двоюродными родственниками. Это не будет незаконными узами.

— Господин мой… — попыталась возразить Аликс, но принц только насмешливо поднял брови:

— Конечно, ты можешь разделить со мной титул, коли на то пошло.

Аликс захотелось рассмеяться, но что-то удерживало ее. С тех самых пор, как они познакомились — так недавно! — она ждала от него этих слов, этих мыслей, хотя и никогда не считала, что такое возможно. Теперь же время для подобных признаний прошло. Правда, которую она узнала от Чэйсули, разрушила хрупкий мир ее грез.

— Однажды я женюсь на принцессе, — так же спокойно и весело продолжал Кэриллон, — чтобы иметь престолонаследника. Но у принцев почти всегда есть любовницы.

Она вспомнила слова Дункана — о женах и любовницах. Тогда он объяснял ей законы Чэйсули, а она так и не смогла понять, как возможны подобные отношения между мужчинами и женщинами.

Но Кэриллон предлагает мне почти то же самое… Она непроизвольно вздрогнула. Кто более прав в этом — Чэйсули дли хомэйны? Можно ли сказать, чьи обычаи лучше и правильнее?

— Аликс?..

Она осторожно высвободила руку и взглянула ему в глаза:

— Я не могу ответить тебе, Кэриллон. Мы еще даже не выбрались отсюда.

Он хотел было что-то сказать, но замолчал, заметив приближающегося к ним Финна.

— Кэриллон тяжело и пристально посмотрел на воина Чэйсули, но тот только издевательски расхохотался в ответ на этот безмолвный вызов, а потом повернулся к Аликс:

— Ты поедешь со мной, рухолла? Аликс заметила, что он начал называть ее по-другому, и ощутила благодарность, смешанную с чувством какой-то неловкости. С одной стороны, она не хотела признавать кровного родства с Финном, с другой это была возможность избежать его домогательств. Она придвинулась ближе к Кэриллону:

— Я поеду с принцем.

— Тогда он, скорее всего, вылетит из седла.

Кэриллон взглянул на него исподлобья:

— Я удержусь в седле — можешь в этом не сомневаться, оборотень.

Финн рассмеялся, запрокидывая голову — блеснуло золото серьги:

— Ты бы лучше не называл нас так, малютка принц: этим ты оскорбляешь не только нас, но и свою двоюродную сестру!

— Оскорбляешь меня ты, а не он! — гневно воскликнула Аликс.

Финн ухмыльнулся, потом с насмешкой взглянул на Кэриллона: