Изменница (СИ) - Страница 11

Как он сказал тогда? "Я тоже буду покоиться здесь, когда придёт моё время. Я Герман, как и они трое".

Ирина сделала уборку на могиле отца, и лишь тогда пошла к Валере. К счастью, ворота оградки не были закрыты: видимо, родственники пока приходили ежедневно. Ирине было всё равно, застанет ли ее кто-то из родных Валеры. Она протёрла портрет на кресте и села на скамейку.

— Я не принесу тебе ни венок, ни цветы, Валера. Принести — это признать, что тебя нет. А ты есть. Я чувствую, что ты рядом.

Не замечая времени и не вытирая падающих слёз, Ирина сидела, вглядываясь в фотографию её Валеры, такого живого, полного сил. Как и почему его не стало? В голове не укладывалось.

Потом она уловила краем глаза какое-то шевеление, резко обернулась. Рядом с оградкой переминался с ноги на ногу один из сотрудников службы безопасности Германа, Денис. Ирина знала его давно: он был одним из тех двоих парней, которые сопровождали везде их с Игорем, тогда, когда Игорь ещё не встал на ноги.

— Здравствуйте, Денис! Идите сюда. Мне нужно с кем-то поговорить о нём. Я хочу говорить о нём, а мне не с кем.

Ирина подвинулась, и Денис, сев рядом, протянул ей большой бумажный конверт.

— Что это, Денис?

— Дарственная на квартиру на ваше имя. Ключи вам должны были передать, об этом позаботился ещё сам Герман. Но вот на всякий случай ещё один комплект.

— Спасибо, — бесцветно сказала Ирина и взяла ключи, хотя привезла все три комплекта с собой.

Ирина открыла конверт, прочитала дарственную, посмотрела на размашистую подпись Валерия. Дарственная была составлена за десять дней до ухода Германа.

— Денис, а что случилось? Почему? Ведь ему было всего сорок шесть!

— Заболел в конце зимы. Вот так сгорел за полгода, лёгкие. Но он как будто и не хотел лечиться, понимаете? Запретил всем вообще говорить с ним о болезни и о лечении. Будто сам торопился туда, — Денис указал глазами вверх.

— А откуда вы знали, что я здесь буду сегодня?

— Так Герман и сказал, что вы обязательно приедете девятого октября. Я думал, вы с ним договорились. Хотя он ждал вас раньше, в начале мая. Уже болел, но ещё в силах был. Приезжали с ним сюда каждый день с утра, гуляли. А восьмого мая он сказал, что всё, вы не приедете, значит. Сказал, девятого мая уже не приедете.

…Ирина открыла двери и вошла в квартиру. Закрыла глаза, вдыхая знакомый запах. В квартире было свежо: окна оказались открыты на микропроветривание. Вымыв руки, Ирина прошла в комнату и остановилась в дверях.

На стене висел довольно большой фотопортрет, распечатанный с их единственной совместной фотографии, сделанной два года назад. На переднем плане Валера в чёрной рубашке, а за спиной у него Ирина, обнимающая его за шею и прижимающаяся щекой к его щеке. Весёлые, счастливые. Рука Валерия лежит на запястье Ирины, у обоих обручальные кольца. Как муж и жена, но кольца эти они не надевали друг другу. В правом нижнем углу портрета рукой Валерия было написано: «Навсегда твой Герман».

— Ты же обещал! — крикнула Ирина. — Ты дал мне слово, помнишь?! А как же наша старость?! Внуки? Чай? Радикулит? Ты меня обманул впервые за всё время! Как ты мог?!

Ирина осела на пол, плечи её начали вздрагивать всё сильнее. Второй раз в жизни у неё начиналась истерика, а помочь было некому. Едва поднявшись на слабых ногах и ни на что особо не надеясь, прошла к бару, открыла. В баре было несколько бутылок коньяка и стаканы. Еле-еле открыла бутылку, налила полстакана. Заметила на подоконнике музыкальный центр, которого не было здесь раньше, так же, как и портрета, включила, и комнату заполнил неземной голос Каас. Схватив стакан двумя руками, чтобы не расплескать содержимое, отпила. Села на диван и закрыла глаза.

С тех пор жизнь Ирины превратилась в земной путь навстречу Герману. Она по-прежнему работала, оставалась примерной женой и матерью, но жила от начала мая до девятого октября. Дважды в год она приезжала на могилы к отцу и к Герману, делала уборку. Потом ехала в их с Валерой квартиру, и делала уборку там. Включала Каас, наливала полстакана коньяка и садилась на диван напротив портрета, закрыв глаза. Ей казалось, что Валера рядом. Потом она ночевала в квартире, утром шла к маме, а вечером уезжала в Нижний.

Дела Игоря в Нижнем Новгороде шли очень хорошо: он развил собственный бизнес, связанный с деревообработкой, построил для своей семьи большой дом, сам занимался садом и огородом.

…Ирина пережила Германа на тринадцать лет и восемь месяцев. В начале мая она, как обычно, съездила в родной городок. В конце мая их с Игорем младший сын, Максим, защитил диплом, окончив университет. А семнадцатого июня, в день, когда Герману исполнилось бы шестьдесят, Ирины не стало. Просто не проснулась утром, сердце остановилось.

Игорь выполнил обещание, которое дал Ирине, когда они переехали в Нижний: организовал перевозку, похоронил Ирину рядом с её отцом. Ирина и Герман покоятся рядом, разделённые лишь оградкой, на старом кладбище, под сенью изрядно подросших берёз и рябин.

Через год после ухода Ирины, когда Игорю было пятьдесят, он встретил женщину младше его на пятнадцать лет, женился повторно. Новая жена родила ему двоих сыновей-погодков, а вскоре Слава и Максим начали радовать внуками.