Измененный (ЛП) - Страница 1

Почти четыре года мне было запрещено спускаться в лабораторию. Но это не мешало мне тайком пробираться туда. И пусть я больше не должна была просыпаться в полночь, чтобы навестить парней, мои внутренние часы все еще придерживались графика.

Я села на край постели, опустив босые ноги на пол, протирая заспанные глаза. Лунный свет проникал через окно, отбрасывая тени от покачивающихся на ветру ветвей клена.

Восемь месяцев назад папа попросил меня о помощи в лаборатории, так что теперь я могла спускаться вниз, когда захочу. Но видеть парней с разрешения отца не так захватывающе, как пробираться к ним в темноте.

Я давно изучила все скрипучие половицы в коридоре и сейчас успешно миновала их по пути в гостиную, а оттуда — на кухню. Потом спустилась по лестнице в подвал, перескакивая по две ступеньки за раз.

Лестница кончалась маленькой комнатой с вмонтированной в стену клавиатурой, кнопки которой светились в темноте. Для человека, работающего в секретной организации, папа не очень-то осторожничал с кодами. Четыре года назад, когда я впервые проникла в лабораторию, мне понадобилась всего-навсего неделя, чтобы подобрать правильную комбинацию. И код до сих пор не сменили.

Я ввела шесть цифр, сопровождаемых звуковыми сигналами. Дверь со скрипом отворилась, и меня встретил запах профильтрованного воздуха. Мое дыхание участилось. Каждый нерв в теле напрягся в ожидании.

Я спустилась в прихожую, где передо мной раскинулась лаборатория. Помещение казалось маленьким и уютным, но на самом деле лаборатория была намного больше самого дома. Папа рассказывал, что сначала построили лабораторию, а уже потом, сверху — ферму. Подразделение многим рисковало из-за этого проекта, поэтому парней прятали в самом сердце нью-йоркских ферм.

Справа стоял стол отца, а за ним и мой. Слева — холодильник в окружении шкафов, набитых документами и разным хламом. Комнаты парней располагались прямо напротив прихожей. Четыре в ряд, разделенные кирпичными стенами и непробиваемым стеклом.

В комнатах Трева, Каса и Ника было темно, но из комнаты Сэма, второй справа, исходил слабый свет. Сэм встал из-за стола, как только заметил меня. Я скользнула взглядом по линиям его обнаженного живота и изгибам бедер. Он был одет лишь в серые пижамные штаны, которые тут носили все парни.

— Эй, — донесся его голос из крошечного вентиляционного отверстия в стекле.

По моей шеи к щекам прокатилась волна жара, но, приближаясь к Сэму, я старалась выглядеть невозмутимой и спокойной. Все время, что я знала парней, они страдали от амнезии — побочного эффекта трансформации, но несмотря на это, я чувствовала, что со мной они были теми, кем являются в глубине души. Все, кроме Сэма. Сэм открывал только то, что считал нужным. Все, что отражало его суть, еще оставалось секретом.

— Привет, — прошептала я.

Я не хотела будить остальных, поэтому шла очень тихо, внезапно слишком остро осознав, насколько остры мои коленки и локти, насколько шумно я ступаю. Сэм был генетически изменен, превращен во что-то большее, чем просто человек, и каждый изгиб его мускулистого тела был тому подтверждением. Он был идеален, и с ним трудно было соперничать.

Идеальны были даже его шрамы. Один небольшой отметил левую сторону груди. Кожа здесь была белой и загрубевшей, неровные линии рубца ответвлялись, словно для того, чтобы вырисовать какую-то фигуру. Мне всегда казалось, что этот шрам похож на букву "R".

— Уже заполночь, — сказал он. — Ты ведь спустилась сюда не рекламу со мной посмотреть?

Даже мне мой смех показался нервозным.

— Нет. Я не фанатка теле-магазинов.

— Я так и думал. — Он уперся рукой в стекло и придвинулся ближе. Ближе ко мне. — Что ты делаешь здесь, внизу?

Я перебрала в уме дюжину вариантов ответа. Хотелось сказать что-то умное, сострить, заинтересовать. Если бы это был Трев, я бы просто сказала: " Развлечешь меня?" И он бы начал цитировать своих любимых исторических деятелей.

Будь это Кас, я бы разделила с ним упаковку маркеров, и мы бы рисовали смешные картинки на стекле. А если Ник… ну, он редко признает мое существование, так что к нему бы я никогда не пошла.

Но это был Сэм, поэтому я просто пожала плечами и сказала то же, что и всегда:

— Мне не спится. Может, сыграем в шахматы?

И неловко сцепила руки, ожидая его ответа.

— Неси доску, — наконец сказал он, и я отвернулась, улыбнувшись.

Я взяла все, что полагается, и пододвинула свой стул к стеклу. Сэм сделал то же самое с другой стороны. Доску я поставила на складной столик. Сэм играл черными, я — белыми.

— Готов? — спросила я, и, когда он кивнул, передвинула коня на F3.

Он изучал доску, упершись локтями в колени.

— Ладья на D5.

Я передвинула его фигуру в заданную клетку. Мы сделали еще несколько ходов, полностью сосредоточившись на игре, пока Сэм не спросил:

— Как там погода?

— Холодно.

Я передвинула следующую фигуру. Не услышав ход Сэма, я подняла взгляд и встретилась с его глазами.

Неописуемо зелеными, как речная вода. Они не присматривались, а видели насквозь. В такие моменты меня бросало в дрожь от одного его взгляда.

— Что? — спросила я.

— Небо. Каким бы цветом ты его нарисовала?

— Лазурным. Оттенком голубого, который почти можно попробовать на вкус.

Почему-то все, что я говорила или делала рядом с Сэмом, казалось важным. Словно одно его присутствие могло встряхнуть мою душу, заставить меня чувствовать. Он смаковал каждую деталь так, будто я была его последней связью с внешним миром. В каком-то смысле так оно и было.

— Иногда, — сказал он, — я представляю, каково это — ощущать солнце.

— Когда-нибудь ты снова его почувствуешь.

— Возможно.

Мне хотелось сказать: "Ты почувствуешь, обещаю, что почувствуешь его, даже если мне самой придется вытащить тебя отсюда". Я представила, как ввожу код и отпускаю их всех. Я могу это сделать. Возможно, это даже сойдет мне с рук. Здесь нет ни камер, ни записывающих устройств.

— Анна? — спросил Сэм.

Моргнув, я уставилась на доску. Он что, сказал мне следующий ход?

— Прости, я…

— Задумалась?

— Да.

— Уже поздно. Может, завтра закончим?

Я начала возражать, но не удержалась и зевнула.

— Ну ладно. У меня будет время обдумать стратегию.

Он то ли фыркнул, то ли засмеялся.

— О да.

Я передвинула столик в дальний угол и зашагала к прихожей.

— Увидимся утром.

В исходящем из ванной комнаты свете короткие темные волосы Сэма на мгновение вспыхнули серебром.

— Спокойной ночи, Анна.

— Спокойной ночи, — помахала я ему. Дверь лаборатории закрылась за мной, снова пробудив чувство пустоты.

Я не принадлежала миру парней. Но и реальному миру — тоже. Я слишком боялась, что если подпущу к себе кого-то, то все мои секреты вырвутся наружу. А я не хотела стать причиной переезда Подразделения. Но больше всего я боялась потерять Сэма.

И даже если наши отношения не зайдут дальше тестов, лаборатории, моих эскизов и полуночных игр в шахматы, я не могла представить свою жизнь без него.

Каждую среду папа делал свежий и сладкий лимонад, а я пекла печенье. Это была наша традиция, а мы всегда строго придерживаемся их.

Лед все еще потрескивал, когда папа передал мне стакан.

— Спасибо, — сказала я, делая глоток. — Очень вкусно.

Он поставил кувшин в холодильник.

— Это хорошо.

Я села за кухонный стол и уставилась в окно на лес за задним двором, пытаясь придумать, что сказать. Что-то такое, чтобы хоть на минуту удержать здесь отца. Нам не очень давались разговоры о том, о сём. В последнее время нас объединяла только лаборатория.

— Ты читал утреннюю газету? — спросила я, зная, что читал. — Мистер Хитч купил аптеку.