Измененный - Страница 4

— Слышал, вы недавно о нем упоминали, — пояснил я. — Мне посчастливилось найти источник и припасть к нему.

— У тебя отличная память.

— Случайно отложилось, ничего особенного.

Он посмотрел на меня с подозрением.

— Достать его наверняка было непросто.

— Ну, я достал его не здесь, — признался я, глядя, как волны лижут бетонный пирс, выдвинутый в море с пляжа «Океанских волн»; на нем можно часто увидеть застывшую в картинной позе одинокую цаплю, словно нанятую хозяевами комплекса. Примерно треть владений Томпсонов составляют высокие многоквартирные дома. Из их широких окон по обе стороны открывается вид на две мили совершенно нетронутого берега. Когда Лонгбот-Ки в начале восьмидесятых начал застраиваться всерьез, уже тогда многие настоятельно требовали, чтобы во главу угла ставилось деликатное отношение к природе и здравый смысл. Наверняка это выводило из себя предпринимателей того времени, однако в итоге оказалось преимуществом. Если бы не кучка высоких (и самых новых) кондоминиумов в южной части острова, то берег просматривался бы до самого Лидо-Ки.

Вид был роскошный. Мне хотелось его.

— И как же ты его нашел?

— Интернет предоставляет удивительные возможности.

— Да, я слышал, что это полезная штука, — отозвался Томпсон, ставя бутылку на барную стойку и приглашая меня пройти в зону отдыха с белыми диванами и кофейным столиком из стекла, таким большим, что за ним было впору играть в пинг-понг, если, конечно, у вас действительно короткие ноги. Стол был пуст, если не считать толстого сборника судоку и резной деревянной коробки. — Но у меня более чем достаточно дел в реальном мире. Просто нет времени на всю эту чушь с дабл-ю, дабл-ю, дабл-ю.

Он взял из коробки сигарету и жестом предложил мне сделать то же самое, если я желаю. Я покачал головой, удивляясь про себя, что еще остались люди, которые пользуются подобными предметами. Во времена юности Томпсона — а этому здоровяку и жизнелюбу, который каждое утро пробегает по пляжу пять миль, исполнилось уже шестьдесят восемь — такие сигаретницы, без сомнения, считались настоящим шиком, как и настольные зажигалки из оникса, и вагоны, отделанные панелями «под дерево». В целом его квартира была выдержана в традиционном стиле Флорида-бич: плитка на полу, мебель в пастельных тонах, коралловые коллажи на стенах, деревянные статуэтки пеликанов на тех полках, которые еще не забиты триллерами в мягких обложках. Кондиционер был выставлен на максимум.

— Я думал, ты куришь.

— Бросил, — пояснил я.

— С чего бы?

— Вредно для здоровья. Так считается.

— Полная чушь, — заявил Томпсон. — Мне лично нисколько не вредит.

— Но не у каждого же такой крепкий организм, как у вас, сэр, — заметил я, сознавая, что занимаюсь настоящим подхалимажем, и понимая, что пришел сюда именно для этого.

Томпсон закурил и откинулся на спинку дивана, обтянутого белой кожей.

— Ладно. За вино спасибо, Билл. Попал в точку. Но что тебе нужно?

— Мне хотелось поговорить с вами о том, как выглядит курорт с эстетической точки зрения.

— Ты хочешь сказать, что дома выглядят дерьмово?

— Не совсем, — продолжал я спокойно. Предыдущий опыт научил меня, что Томпсон обычно ведет беседу в той же манере, в какой нормальные люди расправляются с тараканами. — Если сравнить с другими жилыми комплексами того же времени, с «Пассатами» или «Пеликаньими песками» — список можно продолжить, — то у нас все просто отлично. В целом. Однако…

— Позволь, я сэкономлю время, — перебил Томпсон. — В этом году никаких ремонтов не будет. Все, конец разговора. Может, ты хотел обсудить что-нибудь еще?

— Могу я спросить почему?

— По трем причинам. Деньги, деньги и еще раз деньги.

— Да, я понял вас, и причины весомые, но я вам сейчас кое-что расскажу, сэр. Владельцы недовольны. И их недовольство растет.

— Кто?

— Не могу сказать, — ответил я.

Томпсон нахмурился, и его широкое, огрубевшее от солнца и сигарет лицо сморщилось.

— Мне казалось, Билл, ты простой риелтор. Кто бы мог подумать, что ты обязан сохранять профессиональную тайну. Ты еще подрабатываешь врачом? Или адвокатом? Или теперь мои квартиры продает чертов священник?

Я улыбнулся.

— Нет, сэр. Просто риелтор. Однако если я стану разбалтывать все, о чем беседую с клиентами, очень скоро люди вообще перестанут мне что-либо доверять. Разве не так?

Он вроде бы задумался. Я решил надавить.

— Людей волнует судьба их недвижимости. Это место, где они живут, обозначающее их статус. Я это уважаю, как и их право на конфиденциальность. Кто-то что-то мне сказал, и дальше меня его слова не пойдут. — Я помолчал, чтобы до Томпсона дошло: я тот человек, который держит рот на замке ради дальнейшего блага. — Но я открою вам, что подобное мнение исходит не только от тех, кто хочет продать квартиру. Те, кто хотел, уже продали. Слили недвижимость. Я говорю о тех семействах, которые были бы счастливы владеть своим собственным уголком «Океанских волн», которые хотят остаться частью курорта.

— И ты в самом деле не назовешь ни одной фамилии?

Я еще немного поколебался, на этот раз чтобы старый хрыч понял, что, может быть, при определенных условиях я все-таки произнесу пару имен.

— Никак не могу, — сказал я. — Но, сэр, вам о состоянии экономики известно не хуже, чем мне. Чего там, гораздо лучше, чем мне. Народ нервничает. Все без исключения любят «Океанские волны». Вы создали здесь удивительное сообщество. Даже те, чью собственность я продаю, в девяноста случаях из ста сожалеют, что расстаются с курортом. Однако у них имеются некоторые ожидания. Вы же ничем не поддерживаете оптимистический настрой и… Это же определенный круг, старомодный стиль общения. Люди встречаются у бассейна и беседуют. И вам необходимо, чтобы в сердцевине этого сообщества не возникало никаких колебаний, чтобы люди верили — к их мнению прислушиваются, его ценят. Иначе они начинают ощущать некую неопределенность, а потом кто-нибудь говорит: «Кстати, у них там, на Лидо, джакузи гораздо больше, и до Сант-Армандс Серкл оттуда ближе…», после чего народ делает ноги. Всей толпой.

— Ты хочешь сказать?..

— До этого пока еще не дошло. Пока нет, но уже скоро, сэр. Однако никто не хочет, чтобы это случилось.

— Чего ты добиваешься, Билл?

— Сэр?

— Для чего ты рассказываешь мне об этом?

Я пошел на прорыв.

— Хочу то, что есть у вас.

Томпсон открыл рот, закрыл. Склонил голову набок и уставился на меня.

— Еще разок.

— Ответьте, чего вы стоите, сэр, в финансовом отношении?

— С чего бы мне отвечать?

Шея у меня вспотела, несмотря на ледяной воздух.

— Я понимаю вас и сам знаю, что речь идет о десятках миллионов. В зависимости от того, как считать и кто спрашивает.

Уголок его рта приподнялся на четверть дюйма. Он стал похож на аллигатора, который пытается решить: стоит ли сожрать добычу прямо сейчас или лучше понаблюдать за ней еще немного — вдруг она выкинет что-нибудь забавное?

— Я слушаю.

— Я не хочу вечно протирать штаны в «Недвижимости», — сказал я. — В данный момент капитала у меня нет. Поэтому я отдаю все силы, помогая тем, у кого он уже есть. Защищаю их положение и инвестиции, стараюсь, чтобы они получили немного больше. Иногда много больше. И это касается прежде всего «Океанских волн». Чем лучше идут у вас дела, чем вы счастливее, тем лучше моя репутация и тем счастливее в конечном итоге становлюсь я сам.

Аллигатор пока не нападал.

— Самое главное, все то, о чем я говорю, для «Недвижимости на побережье» вовсе не проблема. Поскольку чем больше люди продают, тем больше комиссионных получает моя компания. Но я считаю, что моя работа не будет сделана, если я не донесу до вашего сведения, какая назревает ситуация.

Я замолк. Как раз вовремя.

— Люди, от которых ты это услышал…

— Не из числа тех, кто хнычет по любому поводу, отнюдь. Иначе я не стал бы тревожить вас. Вы в этом бизнесе на целую вечность дольше меня. Это ваша игра, и вы имеете право вести ее так, как вам будет угодно. Но, если вы захотите, я могу переговорить с несколькими ключевыми игроками. Рассеять слухи, нажать на «паузу». Высказать предположение, что стоит подождать еще немного, прежде чем рвать и метать.