Изменения в тебе (СИ) - Страница 8

- Осторожнее, - предупредил он и тут же разозлился: надоело, что все тыкают в эти проклятые шрамы.– Да, всё я прекрасно знаю.

- И что собираешься предпринять?

- Ничего. Буду ждать, - Стайлзу неприятны любые намёки на его возможное обращение. Он наконец справившись с пуговицам на рубашке, сделал шаг к двери, когда сильные пальчики Лидии вцепились ему в руку.

- Чего ждать? Ты уже различаешь нас по запаху, слышишь чужое сердцебиение и знаешь, когда тебе лгут: нужны ещё доказательства?

- Нет, - плечи Стайлза поникли, показывая всю внутреннюю неуверенность и смятение. – Но, может, всё ещё обойдётся.

Поджав губы, Лидия промолчала, взглядом показывая, насколько сильно она разочарована. Стайлз только вздохнул. Конечно же, подруга была права, и проблему нельзя просто игнорировать. Скоро полнолуние, а у него, решившего вновь запереться в собственном доме, пока не хватило духа попросить помощи у Дерека или хотя бы у Скотта.

Во-первых, те как сквозь землю провалились, за все дни ни одного звонка, а, во-вторых, он действительно надеялся, что справится сам. Как-никак сказывалась подготовка обращённого Питером Скотта. Пока же ничего не менялось. Альфа, оставивший на шее некрасивые рубцы, никак себя не проявлял, что Стайлза вполне устраивало, если бы не тревожные взгляды отца.

- Они уехали на север, - за завтраком шериф внезапно нарушил обет молчания, и Стайлз в сотый раз неприятно щёлкнул пальцами: дурацкая привычка, появившаяся после нападения. – Обещали вернуться до полнолуния, чтобы помочь. Потерпи немного.

- Что? – Стайлз отодвинулся от тарелки, которую рассматривал уже где-то с полчаса, задумчиво перебирая пропаренные овощи. – Ты разговаривал с Дереком? Когда? – даже не стараясь скрыть подступающее к горлу раздражение он удивился, что не почувствовал чужого волнения. Прислушиваться к изменяющемуся ритму сердца собеседника уже вошло в привычку.

- Да, разговаривал. Ты же отказался брать трубку.

Стайлз вздохнул. После долгих метаний он всё-таки набрал Скотта, но через несколько бесполезных попыток дозвониться до друга, потом до Дерека, потом хоть до кого-нибудь из стаи проросту разбил телефон об стену, переживая очередной приступ ярости. Естественно, он не мог взять трубку.

– Мне ничего от них не нужно. Пусть катятся, куда хотят, - огрызаться в ответ уже вошло в привычку.

- Ты уверен, что справишься?

- А чего справляться? Я же пока не обращаюсь. Ничего такого.

- Конечно, - отец, закончив завтракать, уже собирался на службу и теперь стоял в дверях, держа в руках ключи от машины. – Как обычно, отказываешься от помощи. Ты ведь помнишь, что из этого вышло в прошлый раз?

Стайлз фыркнул. Он прекрасно помнил и про одержимость Ногицунэ, и про многочисленные смерти, и про страшные последствия, но сейчас ведь была совершенно другая ситуация. Не факт, что он вообще обратится. Возможно, простые побочные эффекты. Стайлз уговаривал сам себя.

- В прошлый раз ты чуть не погиб. Я бы не хотел бы повторения, - отец как будто признавал, что право выбора за сыном, но, между тем, ставил его в положение виноватого. Полицейская привычка.

Стайлз только вздохнул и задумчиво почесал нос, провожая взглядом отъезжавшую от дома машину отца, а потом вернулся в кухню, открыл холодильник, чтобы найти что-нибудь более калорийное, чем пареные овощи. Разумом он понимал, что действительно сильно рискует, оставшись в полнолуние без поддержки, но стая до сих пор игнорировала его звонки, что неимоверно раздражало.

Рука непроизвольно коснулась шрамов. Некрасивые рубцы приковывали излишнее внимание, вынуждая скрывать их под рубашками с высоким воротом. Это вызывало неконтролируемые приступы злости. Вообще все вокруг будто нарочно задались целью вывести его из себя. Лидия дулась, постоянно напоминая о возможных последствиях, отец волновался, контролируя каждый шаг, а сам Стайлз терпеливо ждал, чем всё закончится.

Когда в дверь постучали, ему пришлось резко вынырнуть из недр холодильника, больно ударившись головой об полку. Ветер донёс знакомый терпкий аромат, смешанный с запахом трав и соснового леса. Дерек. Чёртов Дерек Хейл наконец-то вернулся.

- Чего тебе? – вежливость внезапно перестала входить в перечень хороших манер Стайлза. Застыв в дверном проёме с открытым пакетом молока, он никак не мог собраться с мыслями. Чувства обострились, и самыми главными оказались предвкушение и страх.

- Поговорить. Просто поговорить, Стайлз, - Хейл больше не выглядел, как актёр Голливуда, и не улыбался. Неаккуратная щетина, мятая рубашка, немного потрёпанный вид указывали на то, что альфа недавно вернулся в город, и поездочка выдалась не из лёгких. – Ты же искал нас?

Стайлз нахмурился, никак не комментируя последнюю фразу, потом приглашающе махнул пакетом.

- Проходи, раз пришёл.

Предвкушение разлилось жаром в районе грудной клетки, а страх перерос в еле уловимое зудящее раздражение. Они сидели друг напротив друга за кухонным столом, и Стайлз не торопился первым начинать разговор, медленно наливая молоко в стакан.

- Ты должен принять мой укус, - стакан со звоном упал на пол. Дерек никогда не утруждал себя тактичностью, но в этот раз превзошёл сам себя. Стайлз открыл рот.

- Чего? Ты в своём уме? Укус?

- Да. Я убил того альфу, что ранил тебя.

- Убил? Как? Когда? А как же охотники? Ты ради этого уезжал? – вопросы посыпались один за другим. Стайлза понесло. – Ты же не думаешь, что всё так просто? Может, расскажешь?

- Он причинил тебе вред, - непривычно зло процедил Дерек. – Я должен был восстановить справедливость. Мой город, моя стая подверглись опасности. Я имею полное право защищаться.

- И? В чём смысл? Я же, вроде, не в твоей стае? – в голове Стайлза уже вовсю закрутились шестерёнки. Если Дерек не шутил, то ему действительно самое время подставлять горло. Теперь, если он обратится, то принять нормальную форму и контролировать сознание сможет лишь с помощью своего альфы. Укус Дерека автоматически становился единственным решением проблемы.

- Ты всегда был в моей стае, даже когда так глупо сопротивлялся. Сейчас ты просто не сможешь справиться в одиночку. Мы поможем. Я помогу, - Дерек не отводил взгляда, видимо, прислушиваясь к его эмоциям, а Стайлз был настолько растерян, что вначале даже не подумал защищаться или постараться что-то скрыть. Он щедро делился сомнениями и страхом.

Дерек начал рассказывать про то, как выслеживал чужого альфу, как стая нагнала его в заброшенном доме, как отлавливали оставшихся теперь уже омег, предлагая им присоединиться к другим стаям, а у Стайлза кружилась голова от потока новой шокирующей информации.

- Не бойся. Ты справишься. Ты сильный, - голос Дерека понизился, отдаваясь вибрацией в теле Стайлза, и тот поплыл. Только сейчас он внезапно понял, что в больнице Дерек действительно волновался, просидев у его постели все три дня, что, видимо, шрамы не сами собой так прекрасно зажили: им явно кто-то помог. От последней мысли Стайлза потемнело в глазах. Он неосознанно потянулся к шее.

- Болит? – тут же насторожился Дерек, дёрнувшись вперёд, словно хотел потрогать.

- Немного, - решил не врать Стайлз, у которого перед глазами возникла горячая картинка, как Дерек зализывает его раны. Шершавый язык плавно скользит по коже, убирая боль, стирая чужие следы.

Чёрт! О чём он думает? Хейл только что предложил ему укус, прекрасно зная его отношение к этому вопросу, а он погрузился в эротические фантазии. Идиот.

- О чём задумался? – опасный огонёк в зелёных глазах Дерека, показал, что чужие мысли для него не секрет. Наверняка выдало участившееся сердцебиение. Стайлз замялся и наклонился, чтобы поднять стакан. Нужно хотя бы ненадолго укрыться от этого пронизывающего изучающего взгляда, от которого бросало в жар. – Решайся, Стайлз, - тут же надавил Дерек, откидываясь на шатком стуле, будто ничего странного не произошло. – Ты же прекрасно знаешь о последствиях.

Стайлз вынырнул из-под стола, скорчив недовольное лицо. Конечно же, он знал. И о сложностях первого полнолуния, и о контроле, и о возможности причинить вред близким. Какой у него выбор? Отказаться? Подставить под удар дорогих для себя людей? Ведь царапины были достаточно глубокими, чтобы начать превращение человека в волка. Отец, друзья – единственное, что было важным. Он не мог так рисковать.