Измена. Знаем всех поименно - Страница 3
«Ваше степенство! Однажды вы по телевидению заявили, что до войны наши оборонительные сооружения на границе были обращены не вовне, т. е. не в сторону вероятного противника, а внутрь страны — дабы предотвратить поголовное бегство за рубеж населения, которое только об этом и мечтало. Не будете ли вы, Толик, против, если я, основываясь на этом замечательном заявлении, выдвину вашу кандидатуру в Книгу рекордов Гиннесса как непревзойденного мудреца и правдолюба всех времен и народов?»
Нет, товарищ Лесин, нет, мусье Басинский, я на такие речи с могильщиками моей Родины неспособен. А Яковлев — один из них и, пожалуй, работал самой широкой лопатой. И он навешивает свои ярлыки не на друзей-могилыциков, а на тех, кто им сопротивляется, кто защищает страну. И у него не гнев, а именно злоба, и самая лютая, не игра ума, не остроумие, а плоская вульгарная непотребщина. И потом, если уж сопоставлять его и меня, то — кто я? Вольный стрелок! А он? Архитектор! Лидер! Реформатор! Фундатор!.. Имитатор! Да еще и президент фонда «Милосердие»… Ну милосердно ли это — с садистским сладострастием дубинкой загонять современников в пещеры, а самому красоваться в кресле то члена Политбюро и друга президента, то академика, то члена Союза писателей им. Оскоцкого?
И вот прошло почти пятнадцать лет. Отец вдрызг состарился, в прах одряхлел, плохо соображает, а стиль все тот же — обретенный как бы в результате черепно-мозговой травмы: «политическая шпана», «большевистское стадо», «Ленин был первым фашистом», «Сталин предал армию»…
И по-прежнему грамотность его на таком уровне, что порой употребляет не те слова, которые требуются по смыслу. Например: «У Брежнева хорошо работал инстинкт». Какой? Они бывают разные, их много. Есть, например, инстинкт продолжения рода. Об этом, что ли? Да нет, просто тут по смыслу, по контексту надо было сказать не «инстинкт», а «интуиция». Увы, возраст… Еще хорошо, что не написал «рефлекс».
Под замечательными своей выразительностью фотографиями помещена беседа отца демокрадии с журналистом Гохманом. Того, естественно, прежде всего заинтересовало, почему новая книга Отца при нынешнем триумфе этой самой демокрадии названа не «Рассвет», не «Забрезжило», не «Утро красит нежным светом власти лысину в Кремле», а — «Сумерки». Я, признаться, думал, что автор имеет в виду свои персональные малогабаритные сумерки, на эту мысль наводит не только его возраст, но и жуткий портрет на обложке. Да к тому же, оказывается, у него еще и «вертушку» кремлевские чиновники отобрали. Какая после этого жизнь? Только доживание, только сумерки. Ан нет, ничего подобного! Ответ совершенно неожиданный: «А у нас в стране и есть сумерки. С контрреволюции в октябре 1917 года. А может быть, и с убийства Столыпина».
То есть уже без малого сто лет все сумерки, сумерки и сумерки. В сумерках народ России совершил Октябрьскую революцию, в сумерках советский народ разбил белогвардейцев и интервентов, в сумерках уничтожили мы германский фашизм, грозивший весь мир погрузить в ночь, в сумерках создали мировую державу, в сумерках Шолохов написал «Тихий Дон», а Шостакович — Седьмую симфонию, в сумерках парила над страной божественная Уланова, в сумерках первыми в мире мы построили атомный ледокол и создали водородную бомбу, в сумерках Гагарин первым в мире вырвался в космос… Этот перечень можно продолжать долго. А закончить его следует так: не в сумерках, а темной глухой ночью 1952 года молодой Яковлев, напялив маску патриота, с дубинкой за пазухой, из Ярославского обкома пробрался в ЦК. Кости тогда еще не лязгали…
Все остальное в беседе на уровне этих сумерек в черепной коробке. А главное во всей публикации — письмо двух деток демокрадии президенту. Оказывается, уже давно создан то ли Комитет, то ли Комиссия, то ли Департамент по празднованию Восьмидесятилетия Отца. Разработан план юбилейных мероприятий. Надо думать, предусмотрены торжественное заседание в Большом театре или в Большом Кремлевском дворце, демонстрация демокрадов на Красной площади, праздничный салют (80 залпов из 224 орудий) и фейерверк на Васильевском спуске с бесплатной раздачей пива и сочинений юбиляра, в том числе «Хомута памяти». А еще будет издан сборник воспоминаний об Отце. Тут уже проделана огромная работа. Запланировано, что в сборнике примут участие «видные политики современности, известные ученые, писатели, выдающиеся мастера культуры». Уже получены статьи от всем известного ученого Виталия Коротича, от очень видного писателя Михаила Горбачева, от выдающегося мастера культуры Михаила Швыдкого, представьте себе, даже от покойного Василя Быкова. Когда ж успели ухватить? Может, была эксгумация?.. Составляет сборник видный, известный и выдающийся Валентин Оскоцкий.
Что ж, прекрасно! За дело, выдающийся Оскоцкий! Я первым побегу искать ваш дивный сборничек. Но нет, оказывается, тут им чего-то не хватает. Да чего же? Столько блистательных имен живых и мертвых! Даже бывший первый секретарь ЦК и бывший президент Литвы товарищ Бразаускас, даже бывший зав. отделом ЦК и нынешний президент Киргизии аксакал Акаев, которого, как говорят, Ельцин однажды в застолье по сверкающей лысине ногтем щелкнул. Да и сам Ельцин, кажется, уже представил рукопись на заданную тему. Чего еще? Неужто и от меня статью ждете? Да возьмите хотя бы фолиантик «Лучший идеолог всех времен и кагалов» из моей книги «Честь и бесчестие нации».
Нет, оказывается, они мечтают о «небольшом вступительном слове, которое открыло бы книгу в качестве предисловия» от президента Путина. С просьбой на сей счет к нему и обратились два крупнейших демокрада — Председатель Совета Конгресса Интеллигенции Российской Федерации С. А. Филатов (не путать с В. И. Филатовым, певцом генерала Власова!) и упомянутый В. Д. Оскоцкий, секретарь СП Московский и Коломенский. Это будет книга, извещали они президента, «посвященная нравственному примеру и нравственному уроку», что дал нам всем Александр Николаевич. Урок состоит в том, как известно, что в отличие от библейского Савла, оголтелого гонителя христиан, превратившегося в христианского апостола Павла, Яковлев из коммунистического Павла превратился в оголтелого коммунофоба Савла. Сами-то авторы письма давно уже последовали этому нравственному уроку, но шибко хоцца, чтобы и другие тоже, чему и должен споспешествовать сборничек.
В конце пишут: «Будем рады Вашему согласию. Желаемый (т. е. желательный) срок получения текста — в течение июля. С глубоким уважением».
С глубоким? Нет, драгоценные, им здесь и не пахнет. К президенту-то надлежало обратиться в первую очередь, а вы сделали это лишь 26 июня, после смерти Быкова, да еще даете срок всего месяц, — это не глубокое уважение, это, как сказал бы сам Яковлев, «охота с дубинкой за черепами».
Вполне естественно, что с ответом на вашу дубинку никто не спешил, и вы получили его лишь через месяц от чиновника кремлевской администрации с очень подходящей в данном случае фамилией Кара. Да, всех бесцеремонных охотников за черепами должна непременно постигнуть кара. Достойный носитель этой фамилии не отрицает великих заслуг отца демокрадии перед человечеством, но поскольку, говорит, мы с президентом уверены, что «крупные государственные деятели, видные политики, известные ученые, деятели культуры максимально отразят (иначе какие же они крупные, видные, известные? — В. Б.) весомый вклад АНЯ в современную жизнь страны, мы считали бы возможным воздержаться от размещения (!) вступительного слова Президента в сборнике».
Вот так да! Словом, коли будут в сборнике «размещены» статьи таких крупных, видных да известных, то чего ж вам еще надоть? Хватит! Знайте меру… Выходит, следовало не только обратиться своевременно, но еще и не хвастаться своими знаменитыми авторами, а, наоборот, изо всех сил прибедняться. Дескать, дорогой и несравненный президент, задумали мы почтить корифея АНЯ сборником статей по случаю двадцатилетия его пенсионного возраста, но никто не желает писать. Так, может, вы черкнете пару строк? Ведь если бы не АНЯ, разве вы могли бы из подполковников КГБ сигануть в президенты. А мы вас хорошо отблагодарим. У вас, оказывается, как пишут в газетах, есть кобыла по кличке «Челси». Так мы подарим вам жеребца по кличке «Абрамович»… Вот, глядишь, и отозвался бы… Уметь, где нужно, прибедниться — высокое искусство. Им в совершенстве владеет Солженицын. Однажды его пригласил секретарь ЦК по культуре П. Н. Демичев. И он явился — в валенках с разноцветными заплатками, в пиджаке с оторванным воротом, в косоворотке без единой пуговицы, небритый… Тогда в ЦК и решили: гений! Как же гения не печатать!