Измена. Закрывая гештальты (СИ) - Страница 6

— Поздно, доктор, я уже сказала, что мы придём. И нас даже внесли в списки на вход. Да, я сдала за тебя денег, поэтому мы пойдём ещё и на банкет. Достаточно ты без отдыха тухнешь в своей муниципальной пафосной шарашке. Я не заметила, чтобы Ромка тебя как-то развлекал в последнее время, поэтому веселить тебя буду я.

Все оказалось очень уж внезапно, но обида, что мы с мужем уже пару лет никуда не выбирались, всколыхнулась в глубине души и в этот раз накрыла так сильно, что я вдруг почти согласилась:

— Вот ты лихая, конечно. Взяла и мне все планы порушила. Знаешь же: у меня процессников до фига. Некогда мне по институтам шарахаться.

Анфиска хмыкнула:

— Ничего, один вечер процессники твои как-нибудь переживут без тебя. Напишешь дорогим читателям: «Пардоньте, автор ушел бухать, прод не ждите сегодня», и пойдём с тобой зажжем.

Я себе такого никогда не позволяла. Может, мне уже можно? Хоть один раз? А?

— Ладно, мне сейчас несколько неудобно говорить. Жду инфу письмом.

— Океюшки, обнимаю крепко, целую, твоя Репка, — и она отключилась.

Посидела в кресле, полюбовалась на залитые солнечным светом белые вершины.

Подумала: а почему бы и да? Могу же я раз в десять лет позволить себе выход в свет без семьи?

И решила, что, вероятно, да, но посмотрим ближе к мероприятию. Обстоятельства, они разные бывают.

Когда я вернулась на кухню, что-то мне не понравилось: то ли звенящая атмосфера, то ли розовые щечки Снегурочки, то ли жутко довольная Ромкина морда и подозрительно блестящие глаза.

Странно.

Но, так как новостей переварить у меня было много, то я заморачиваться не стала.

Потому что, ну, а что?

Все здесь взрослые люди, все всё прекрасно понимают.

Ну, хочет мой муж почувствовать, что он ещё ого-го, какой молодой, так неужели зараза-жена лишит его такой малости?

Как-то двадцать лет у нас все на доверии было. С чего бы мне принцип этот пересматривать? Оттого, что у меня «любовь прошла, завяли помидоры»? Поводов ревновать и беспокоиться Роман Николаевич за годы брака давал мне ровно один, и было это лет пятнадцать назад. Но тогда мы откровенно поговорили, все выяснили, разобрались и жили сих пор спокойно.

Так что кредит доверия у супруга еще был.

Остаток дня приезда в целом мы провели как сурки или запасливые суслики.

После того как Ольга нас покинула, прогулялись по окрестностям. В «Пятёрочку» рядом с домом заглянули, потом забрели в здешнюю, прости господи, шашлычницу, где пообедали. А затем вернулись в место нашего временного размещения и упали спать.

Проснувшись, когда закат уже давным-давно миновал, поужинали чем бог послал, посмотрели-таки «Гонку» и улеглись спать снова с целью встать рано-рано и с самого утра отправиться на склон.

Таки план мы выполнили и перевыполнили.

Наши апартаменты находились в прямой пешей доступности от склона, поэтому после завтрака, состоящего из яичницы и кофе, который организовал нам Роман Николаевич, очень желающий поскорее уже поехать, мы выдвинулись на склонны «Большого Вудъявра».

Что сказать о нашем времяпрепровождении тем, кто не очень близок к лыжам и сноуборду?

День выглядел примерно так: поднялись на подъемнике, спустились, выпили кофе, поднялись, спустились, выпили кофе, поднялись, спустились, выпили глинтвейн, зашли в туалет, поднялись, спустились, снова кофе.

Поднялись, спустились и решили, что на сегодня накатались.

Для тех, кто любит чёрные и красные трассы, все это действительно было прикольно, а те, кто как я, ездит не каждый год от случая к случаю и вообще лучше бы дома посидел, эта история достаточно своеобразна.

Я очень долго уговаривала себя выйти на склон, то есть просто отойти от подъемника.

В первый день наших приключений Хибинах была очень плотная и низкая облачность, поэтому горизонт практически не просматривался. Для таких лыжников, как я, были, в принципе, идеальные условия.

Скатывалась я с частыми остановками на подышать, прийти в себя, выругаться, отдохнуть. Так что в целом спуск по склону, который занимал у профессионалов от тринадцати до двадцати минут, у меня растянулся почти на сорок.

Но я сделала это и была собой неимоверно горда.

И так ещё четыре раза.

Кстати, первые два муж даже со мной спустился. Проконтролировал, чтобы жена не убилась. Молодец какой.

А потом ему, естественно, стало скучно:

— Ну всё, дорогая, вот тебе склон. Ты его примерно представляешь. Катайся на здоровье, а я поеду на пятнадцатую сначала, а потом попробую двадцатую.

— Хорошо же, береги ноги и голову, — а что?

Падать ниц и голосить: «На кого ж ты меня покидаешь?» не приучена.

Ромка даже удивился:

— А всё остальное?

— А всё остальное приложится.

Так и разъехались.

Похоже, что адреналин и молодецкий задор, которые Ромка подхватил от толпы развеселых сноубордистов, летающих с диким гиканьем с трамплинов и режущих склон под немыслимыми углами и по безумным траекториям, а также периодически валяющихся в снегу и весело хохочущих, что-то странное в нем пробудили.

Поэтому вечером муж неожиданно активизировался и попытался стребовать с меня супружеский долг, про который месяц уж не вспоминал до этого. Но я после всех спусков и подъемов была совершенно никакая. Сначала долго в ванне с горячей и вонючей водой отогревала и разминала мышцы, а после, конечно же, неудержимо хотела спать.

На все романтические поползновения супруга я просто дрыгнула ногой и пробормотала:

— Ромка, я вообще неживая.

Да так и задрыхла.

Впереди маячил еще один день на склонах, а я уже, откровенно говоря, на них насмотрелась.

Но кто меня спрашивал, если барин желали кататься?

«Это ж-ж-ж неспроста»

Винни Пух

На следующее утро было мне совсем невесело.

Ко всеобщему восторгу распогодилось, и видимость изрядно улучшилась, поэтому прибыв, как и вчера к началу склона я была безмерно поражена тем, какой он оказался крутой и длинный.

Стояла, смотрела.

В итоге ехать передумала.

Я нужна детям живой, целой и здоровой. А тут же ужас и кошмар.

Развернулась, огляделась и… застыдилась.

Как так?

Я же вчера пять раз отсюда скатилась и упала за весь день всего три раза.

Это же позор-позорище, если я сейчас пойду назад с лыжами в руках.

Я могу. Я должна.

И, да, через четверть часа уговоров, я таки поехала.

Вот что комплекс отличницы с людьми делает, да.

Временами, когда я управляла лыжами, а не они мной, было классно. Окружающими красотами полюбовалась, упала всего-то два раза и от страха, а не оттого, что с инвентарем не справилась.

Один раз побоялась столкнуться с лихим сноубордистом, а во втором случае решила вопрос неудавшегося разворота путем приземления на попу.

Спустившись к зданию администрации курорта, чувствовала себя по меньшей мере героем и улыбалась слишком уж широко, видимо.

Поэтому ожидавший внизу склона муж оглядел меня с головы до пят, покачал укоризненно головой и отвел в кафе:

— Посиди, передохни. Вот тебе кофе. Я пока пару раз спущусь. Тут такая штука интересная есть, хочу попробовать. Тебе там точно опасно, а так я теперь буду знать — где тебя искать.

И исчез.

А я что? А я ничего.

Сижу, дышу, кофеек попиваю, панорамой любуюсь и особенно — солнышком. Для нас, жителей «тьмы лесов и топи блат» это роскошь.

— Привет, тут свободно? — неожиданно звучит надо мной веселый молодой голос.

Оглядываюсь.

Его обладатель: отчаянно рыжий крепкий, рослый веснушчатый парень лет двадцати пяти, вряд ли больше, указывает на скамейку рядом со мной, где лежат Ромкина балаклава и мои перчатки.

Оборачиваюсь. Остальные посадочные места заняты, поэтому перекладываю имущество на колени:

— В принципе — да.

— О, отлично! Я сейчас!