Измена. Я требую развод (СИ) - Страница 45

Ну, если по делу – очень долго. Бывший муж-тиран, не желающий детей, бистро, ресторан, выматывающий развод и постоянно «не время». Но, как только мы с Егором поженились, время настало, не смотря ни на что.

- Я их девять лет ждала.

Ласково окидываю взглядом две прозрачные высокие кроватки. Очень странный дизайн, космический какой-то, но зато детей в них очень хороши видно.

- Они тут у вас единственные такие, с прическами. Да рыжие какие! Прямо два солнышка. Очень на вас похожи.

Улыбаюсь. Это еще вопрос, на кого похожи будут, такие крепыши. Как я их на свет произвела, такая тощая и невысокая – просто загадка.

- У нас и папа рыжий. Как-то так получилось.

- Это правильно, рыжим надо держаться вместе, - улыбается медсестра, и я вижу, как из-под ее косынки выпадает рыжий локон.

У нас теперь целая рыжая семья. И блондинка-Лизок, но должно же быть исключение из правил. Хотя, её волосы отливают золотом и на коже появляются первые веснушки, так что как знать.

А мы, рыжие или нет, уж точно будем держаться вместе.

Мы ведь самая счастливая в мире семья.

Бонус 2.

- Ань, у меня уже несколько лет не болит голова, - рассказываю я своей подруге, когда мы, наконец, встречаемся.

Я приехала в столицу проверить дела с квартирой, заодно и давних друзей навестить решила. Одна ночевка в одиночестве – огромное для меня событие, потому что детьми я еще ни разу не расставалась. Так что Егор каждые полчаса присылает фото-доказательство, что с ними всё в порядке. Ну и много сообщений, как ему без меня тоскливо, на которые я отвечаю сердечками.

Аня работала у нас в ресторане в те времена, когда я еще была шеф-поваром. Она была и посудомойкой, и помощницей на кухне, и на ресепшене потом работала. Такой себе мультифункциональный специалист. Мы успели хорошо сдружиться, прежде чем она уволилась и переехала, так что контакты я не потеряла.

- Ну, это же отлично, Эмма. Я помню, какие у тебя были мигрени. Думаешь, это связано с климатом?

А мигрени-то правда были знатные. Я помню, как лежала под одеялом, укрывшись с головой, и вздрагивала от каждого звука, даже самого тихого. Казалось, даже стук собственного сердца отдается болью. Но, стоило мне уехать от Марка, как головные боли прекратились. Волшебство!

- Думаю, это связано с неудачным браком, - хихикаю я. – Зато с Егором у меня голова никогда не болит, и в прямом, и в переносном смысле.

- Ну, видишь, первый блин комом, а второй – хоть на выставку. А у меня вот сразу идеальный брак, - говорит Аня хитро. – Я своего мужа никогда не видела.

У Ани фееричная история фиктивного брака, но я её и так знаю, чтобы опять пересказывать.

Мы обе хохочем, пьем кофе и рассматриваем фото моих рыжих разбойников. Они сейчас разносят дом под присмотром Егора и Лидии Петровны, а проснутся утром – мама уже рядом. Отличный вечер, но еще лучше будет возвращение домой. Как я соскучилась!

Предвкушаю, как я обниму близнецов, Лизоньку, и как Егор всех нас возьмет в охапку и будет тискать. Ах, вот оно, счастье.

. . .

Люблю ранние рейсы, так что в шесть утра я уже жду такси у подъезда. Ночевать в гостинице всё еще не люблю, но Алиса с Димой, школьные друзья Егора, с удовольствием меня приютили.

Ощутимо холодает, так что я укутываюсь в широкий палантин и рассматриваю всё вокруг. Высокие дома, небольшие дороги, детские площадки и парковки. Всё это кажется таким знакомым, но таким далёким. Столица больше не ощущается домом…

Боковым взглядом я вижу, как дворник вытаскивает мусорный бак из маленькой двери слева от подъезда и тащит его куда-то по дорожке вдоль дома.

К своему ужасу, в этом угрюмом мужчине в грязной спецовке я узнаю Марка.

О боже. Марк Фридман подметает дворы и выносит мусор. Знать, что это происходит – одно, но видеть воочию… К этому меня жизнь не готовила.

Я быстро опускаю глаза и укутываюсь в палантин по самые глаза, от греха подальше. Но он даже не смотрит по сторонам, просто идет, смотрит себе под ноги и выглядит смирившимся. И смиренным.

Тут, к счастью, подъезжает такси, куда я быстро загружаюсь и прошу трогать поскорее.

Я хочу уехать подальше отсюда, потому что вся эта сцена, вся обстановка вдруг становится невыносимо давящей.

Я в последний раз смотрю в окно такси, прощаясь с человеком из прошлого, и мы поворачиваем на шумное шоссе. А Марк просто тащит свою ношу, контейнер с одним сломанным колёсиком, дальше и дальше, не поднимая головы, пока не скрывается из виду.

На столицу опускается туман.