Измена. Я ее не брошу (СИ) - Страница 8

— Есть мысли, что там произошло в тот день? Я уже ничего не понимаю. Все факты, фотографии, выписки с банковских карт и сотовых операторов говорят одно, а старик толкует совершенно другое.

— Может, не сильно и пострадала твоя. Лёгкая авария, а этот спьяну увидел другое? — пожимает плечами друг. — Ну, вряд ли бы полумёртвую отпустили и не довезли до больницы.

— Разберемся. Машину и водилу ищи, я в долгу не останусь. Ты знаешь.

— Слушай, Дамир, два месяца прошло. Девка твоя не хочет, чтобы ты её нашёл, оставь, забудь. Давай я тебя с другой познакомлю, — предлагает Ренат, подавшись вперёд.

— Ещё раз назовёшь её девкой — кадык вырву, — зло рычу, перехватывая лучшего друга за горло. — Пока в глаза её не посмотрю, не оставлю и не забуду.

— Что в ней такого? — сипит Рен, сдерживая за кисть. — Да пусти ты! Чего тебя заклинило-то? Молодых и красивых целый город. Любая согласится.

— Не понять тебе, пока такую не встретишь, — оттолкнув его, падаю обратно в кресло.

— Налить тебе ещё? — потирая шею, спрашивает друг и направляется к бару.

— Нет. У меня семейный ужин, — кривлюсь и, стукнув по столику стаканом, встаю.

— Неужто помирились? — ухмыляется Ренат, удивлённо останавливаясь на полпути.

— Динара, возможно, беременна от меня.

— Вот это номер, чтоб я помер! — гогочет товарищ. — За каким тебе тогда любовницу искать? Всё-всё, молчу. Ищем дальше. Роем носом землю и всё такое, — тут же включает заднюю и поднимает руки, сдаваясь.

— Кстати, пока не забыл, — щёлкнув пальцами, выуживаю телефон из кармана и набираю службу безопасности, — Лёва, привет, пришли мне записи с камер, установленных в моем доме, от восьмого августа. Да, все.

— Это ещё зачем? — спрашивает Ренат, как только я отключаю связь.

— Динара утверждает, что пришла ко мне после тебя. Ты её видел?

— Нет, но я в хлам был, не помню даже, как добрался до дома. Хорошо, не ограбили. Лучше бы у тебя остался.

— Лучше бы, — задумчиво соглашаюсь.

Ренат долго не задерживается. Перекинувшись парой фраз, мы расстаёмся. Возвращаю ноут с треснувшим экраном обратно на стол, сворачиваю чёртову страничку. Нужно удалить и больше не заниматься хернёй. И открываю почту. Лёва оперативно выслал необходимые файлы.

Верчу до нужного момента и включаю. Динара и вправду пришла ко мне. Уверенная в себе, прошла мимо, сморщив нос, и затерялась в моей спальне. Где никто из женщин не ночевал. Да и никто и никогда не переступал порога этой квартиры. Она была только моя. Как и Ника, которую я привёл. Около пяти минут я пил на кухне в одиночестве, Динара выходить не спешила. Шатаясь, пошёл за ней. Жаль, камер в спальне нет.

Перематываю в быстром режиме до момента, когда Дина выходит. Босая, с растрёпанными волосами и в мятом платье. Четыре часа ночи на часах. Удивительно, что не осталась, чтобы с утра начать мозг ложкой выедать. Похоже, настолько я был плох, что она решила свалить в такую рань.

Телефон вибрирует от сообщения. Вспомнишь ведьму, она тут же даст о себе знать. Открываю мессенджер. Но в глаза бросается совершенно другое:

«Ника в сети».

Около недели я приглядываюсь к «мужу». С расспросами не лезу, веду себя тише воды, ниже травы. Саид временами отлучается, но всегда, только когда к нам приходит домработница. Женщина разговаривает на незнакомом для меня языке: то ли арабском, то ли турецком. Не понятно. Она убирается и готовит, уходит после прихода мужчины. На меня не обращает никакого внимания.

По вечерам Саид выводит меня на прогулку к морю. И даже скупо отвечает на некоторые вопросы. Но теперь даже не понятно, правду ли говорит или нет.

А днём я сижу дома и смотрю телевизор. Скучно совсем. И никакой реабилитации. Саид каждое утро даёт несколько таблеток, мол, они для мозга. Но я боюсь их принимать после услышанного диалога, поэтому всё летит в унитаз.

Наверное, я глупая, из-за собственных страхов замедляю выздоровление. Потому что вчера начались головные боли с эхом в черепушке. Сегодня живот жутко заболел и месячные пришли.

Кое-как спустившись вниз, останавливаюсь возле работающего за ноутбуком Саида. Мужчина мельком осматривает меня, продолжая что-то печатать.

— Выглядишь ужасно, — делает комплемент «муж».

— Ты можешь в аптеку сходить? Или дать немного денег, я сама схожу, — лепечу, держась за его плечо, меня ещё шатает немного.

— Зачем тебе в аптеку? Все выписанные лекарства у меня, — отрывается от ноутбука и вновь осматривает.

— У меня месячные пришли, прокладки надо купить, — вздыхаю, слегка покраснев. Всё же неуютно о своих «делах» говорить чужому человеку.

— Как месячные? — Саид вскакивает и хватает за плечи, — Что ты такое несёшь, женщина⁈

— Мне больно, — морщусь и передёргиваю конечностями, пытаясь скинуть его руки. — Месячные — это естественный биологический процесс… Ах! — боль скручивает меня, заставляя замолчать

Саид впервые проявляет искреннюю тревогу и волнение. Он переходит на незнакомый язык и покрикивает на домработницу, меня подхватывает на руки и выбегает из дома. Аккуратно укладывает на заднее сидение машины, подложив спортивную сумку под ноги, странно, почему не под голову, но сейчас и вправду плевать. И быстро газует.

Мы добираемся в клинику, муж вновь несет меня на руках. Громко и грозно на незнакомом языке требует срочно врача. Объясняет что-то, приказывает и суёт деньги. Меня немедленно везут на узи, ставят какие-то капельницы.

— Что происходит? — бормочу, загибаясь от боли. — Зачем узи? Что в капельнице?

Мои вопросы остаются без ответа. Саид нависает над медперсоналом грозной горой и покрикивает, явно пугая всех присутствующих.

— Саид, объясни, пожалуйста, — с мольбой обращаюсь к единственному близкому и понимающему меня человеку.

Но он тоже игнорирует или не слышит. А потом заходит взрослая женщина, цепким взглядом осматривает весь бедлам вокруг меня и, громко гаркнув, выгоняет всех. Даже Саида.

Я благодарно и вымученно улыбаюсь ей. Так как от мельтешения и громких голосов голова ещё сильнее раскалываться начала. Женщина не обращает внимания на мои улыбки, обходит койку и садится возле аппарата узи. Листает мою медкарту, головой качает, бросает совершенно новые жалостливые взгляды.

— Подними рубашку, — с акцентом просит.

— Вы говорите по-русски, — радуюсь почти до слёз и задираю блузку. — Скажите, что со мной? Это не месячные?

Женщина смотрит как на глупую и качает головой. Мажет аппарат специальным гелем и прижимает к низу живота. Давит немного, усиливая боль. Терплю, жмурюсь.

— Смотри, — приказывает, распахиваю глаза и дыхание задерживаю.

— Я беременна, — выдыхаю, таращась на экран монитора. Вижу большую головку и крошечное тельце. Даже отростки будущих конечностей проглядываются. — Но как…

— Как? — усмехается гинеколог.

— Я была в коме почти два месяца, — бурчу, ей смешно, а я поверить не могу.

— Срок пятнадцать недель. Но есть угроза выкидыша. Я госпитализирую тебя, подлечишься.

Киваю. Врач передаёт салфетку и выходит. Ко мне заходят медсёстры и прямо на койке увозят из процедурной. Замечаю в коридоре хмурого Саида, он внимательно слушает гинеколога, замечает меня и провожает тяжелым взглядом.

Девушки устраивают меня в палате, ставят-таки капельницу и удаляются. Прижимаю ладони к животу. Я не помню себя, кем была и откуда. И родных у меня нет, зато есть этот головастик, что рос во мне, пока лежала в коме. За жизнь цеплялся. И мне нужно бороться за нас. Наверное, Саид — отец, поэтому так переволновался. И тот разговор вносит немного ясности. Он хочет забрать моего ребенка себе. Нужно поговорить с ним.

Через полчаса в палату заходит мой как бы муж. Кладёт пакет с вещами, разными вкусностями и соками. Садится рядом, ладонь большую на лоб кладёт, смотрит строго. Как на провинившегося ребенка.

— Ты знал, что я беременна? — спрашиваю, губу закусив. Кивает. — Почему не сказал?