Измена. Я ее не брошу (СИ) - Страница 11

Также у меня высокое давление и тонус. Врачи настоятельно рекомендуют нам с Саидом полный покой, никаких стрессов, физической нагрузки и волнений. Мой личный тюремщик обещает выполнить все предписания врача. Я лишь глаза закатываю. Самый большой стресс — это наличие Саида и отсутствие хоть каких-то перспектив избавиться от него.

После полного обследования мне назначают новый курс препаратов, уколов и капельниц. Надевают шейный бандаж с жёстким фиксатором, который мне следует носить около десяти дней.

Саид опять оперативно все приобретает и даже договаривается с медсестрой-сиделкой, чтобы в случае чего я была круглосуточно под наблюдением у той, кто сможет оказать первую помощь.

Я долго думала, какая ему выгода возиться со мной. Нет, понятно, что ради сестры старается, но не обязательно было «жениться» на мне. Возможно, семья Аслановых боится, что репутацию им испорчу или опозорю, рассказав о нашем знакомстве. Наверное, это какой-то хитрый план богатых и влиятельных людей, и мне своими обычными, слегка поврежденными мозгами не понять сей замысел.

— Как себя чувствуешь? — Саид отвлекает, бесшумно заходя в палату. Уже вечер, я устала очень. Вроде бы ничего не делала, только ездила из кабинета в кабинет и проходила разные процедуры. Но очень уж утомительно.

— Устала, — признаюсь хрипло.

— Я переговорил с твоим лечащим врачом, — Саид двигает кресло и садится рядом с койкой, — можем выписываться и продолжить лечение дома.

— Можно ещё день-другой останусь? — неуверенно лепечу, комкая край простыни.

— Можно, — соглашается мужчина, тяжёлую ладонь на лоб кладёт. — Так будет даже лучше, мне нужно отлучиться по делам.

— Надолго? — с тревогой в глаза смотрю, пусть он мой тюремщик, но и единственный, кто подхватит, поддержит, поможет. Я знаю, не по доброте душевной, лишь из какой-то своей выгоды, но в данном случае плевать на мотивы.

— Пару-тройку дней, — пожимает плечами Саид. — Будь послушной девочкой, принимай лекарства, ходи на процедуры.

— Я и так послушная, — закатываю глаза, злясь.

— Тогда скажу врачу, что с выпиской мы повременим, — усмехается «муж», целует в лоб и выходит.

Я удивлённо хлопаю пушистыми ресницами, провожая его могучую спину. Не понимаю, в какой момент мы стали столь близки и дошли до поцелуев. В лоб! Но всё же. Он тюремщик. Ему за мной следить и держать подальше от родины велено. Или я опять чего-то не понимаю? А может, память не до конца восстановилась и я ещё вспомню, как вышла замуж за Саида?

Как же сложно всё! Дёргаю за край шейного фиксатора, сползаю на подушки и прикрываю глаза. За что мне этот ад?

Оставшись совершенно одна в чужой стране, в чужом, можно сказать, мире, я ощущаю некое облегчение и свободу. Да, из больницы мне сейчас не уйти, в первую очередь здоровье, а побег потом. Но всё же дышать определенно легче, когда над тобой не нависает амбал ближневосточной наружности.

Пока нет Саида, я наслаждаюсь отпуском. Смотрю русский канал, он здесь всего лишь один, довольствуемся тем что есть. Относительно набираюсь сил. И постепенно, по частям восстанавливаю память. Вспоминаю подруг, друзей и свою жизнь. Работу, квартиру.

К вечеру третьего дня мой отпуск заканчивается. В палату заходит Саид. Поднимаю голову, сталкиваясь с его чёрными как ночь глазами, и замираю, чувствуя некую опасность, витающую в воздухе с появлением тюремщика.

— Собирайся. Нам пора, — заявляет без приветствия. Заметив мой ступор, быстро подходит и нависает. — Только не говори, что ты меня не помнишь, мы это уже проходили.

— Я поню тея, — опять проглатываю буквы, хотя давно такого не было. Саид хмурится сильнее, подозрительно осматривает лицо. Глубоко вдохнув, медленно выговариваю каждую букву: — Здравствуй, Саид.

— Сама идти можешь? — спрашивает, киваю. — Тогда переоденься, я соберу вещи, и мы уедем.

— Что-то случилось? — сползаю с койки и тянусь за джинсами.

— Да нет, не волнуйся. Тебе нельзя, помнишь? — бросает на меня тревожный взгляд бугай.

— Помню, но от незнания я точно буду волноваться.

— Мне в командировку нужно улететь, тебя одну оставлять не хочу.

— Опять самолёт? Мне нельзя три месяца, врач же сказал, — прижимаю к груди одежду и хмурюсь.

— На машине поедем, одевайся быстрее! — рявкает, потеряв терпение. Вздрагиваю и пячусь. Саид замечает мой испуг и морщится, но ничего не говорит.

Больше не спорю, просто, подхватив вещи, ухожу в уборную и переодеваюсь. За свою жизнь боюсь. И за жизнь маленького головастика, что растет в животе.

— Ника, — стучит нетерпеливо мужчина.

— Да иду уже, — ворчу, пытаясь впихнуться в блузку, неудобно одеваться с шейным фиксатором!

Выскакиваю из уборной, Саид подталкивает вперед, подхватывает две сумки и идет следом.

Не успеваем мы выйти из палаты. Прямо передо мной дверь с громким стуком распахивается, и я бьюсь носом об каменную мужскую грудь, закованную в дорогой костюм.

Вся эта обстановка вызывает чувство дежавю. Воспоминания разрывают черепную коробку, отправляя меня в прошлое…

Прохладный апрельский вечер. Я и он. Ресторан. Второе свидание. Точнее «только ужин»…

— Что ты высматриваешь? — спрашивает Дамир, откладывая столовые приборы.

— Кольцо, — искреннюю правду говорю.

Первый ужин мы проговорили обо всём на свете. Точнее, я болтала, а Дамир больше слушал, и я как-то не удосужилась спросить о его статусе. И он не заикался.

Когда рассказала о новом знакомом Кристине, та уверенно заявила: соврёт! И посоветовала посмотреть на его пальцы, если есть светлая полоска, значит, женат, а кольцо прячет. Но у Дамира нет никаких следов от колец и самих колец тоже нет. Из всех аксессуаров только часы, массивные, сверкающие.

— Кольцо? — удивляется он. — Обручальное?

— Угу, — киваю ещё сильнее.

— Пять лет назад снял, — хмыкает Дамир, подливая мне ещё вина.

— Через час мосты разведут, — перебиваю его, сменив тему. Просто замечаю, как меняется его настроение. Он явно не готов обсуждать прошлые отношения. И мне неловко продолжать.

Всё же это наш второй ужин. В конце концов, у нас нет ничего общего. Мне двадцать три, ему тридцать семь. Он взрослый обеспеченный мужчина, привыкший управлять огромным штатом сотрудников. И наверняка в его копилке длинный список девушек, жен, невест и прочих любовных похождений. А я?

Вчерашняя студентка, только устроившаяся в рекламное агентство и прошедшая стажировку. Заключившая совсем недавно первый в своей жизни контракт. И нормальные отношения у меня было всего лишь два раза:

В выпускном классе. После поступления в разные институты мы разошлись. Вторые отношения — в университете, но тоже закончились довольно быстро.

Мне хотелось кого-то взрослее, умнее, сильнее себя. С ровесниками быстро терялся интерес. С последним интерес пропал сразу после первой совместной ночёвки.

— Ох, Беда, — вздыхает Дамир, посмеиваясь, и отпивает воду из высокого стакана. Выгибаю бровь, не понимая, чего он опять меня бедой зовёт. Никогда не признаюсь, что с его уст это звучит как комплимент. — Я не поспеваю за тобой.

— Я к тому, что нам пора ехать домой. Иначе застрянем и потеряем время, кружась по городу платной дорогой, — охотно объясняю, пряча улыбку в бокале с вином.

— Я сто лет не катался по ночному Петербургу, — хмыкает мужчина. Мне почему-то очень хочется застрять и тоже покататься по ночному городу.

— Неужели у тебя никаких других дел нет? Семьи, например, которая ждёт тебя, — всё же не даёт мне покоя эта тема.

— Нет семьи, Ник. Никто меня не ждёт, — отвечает совершенно спокойно, откидывается на спинку кресла и, скрестив пальцы в замок, внимательно рассматривает меня.

— И меня никто не ждёт, — вздыхаю, грустно становится. Но стараюсь не нагнетать и широко улыбаюсь. — Давай я тебя буду ждать! — это явно вино в крови выпаливает. Ну что за предложение взрослому состоявшемуся мужчине⁈ Дура. Жмурюсь, поняв, что ляпнула явно что-то не то. Будто сама себя навязала.