Измена. Развод отменяется! (СИ) - Страница 5

Погладил шило, достал щипцы, щелкнул ими несколько раз, кивнул одобрительно, выложил на стол.

Молоток взвесил..

Ник побледнел еще больше.

— Ефим Алексеевич, произошло недоразумение. Я посчитал Алену незамужней, свободной женщиной…

— Кого-кого ты посчитал незамужней?

— Алену… — тихо повторяет Ник. — Алену же! — кивает на меня.

Ворон метнул в мою сторону взгляд.

— Ты теперь у нас и имя сменила? Забавно.

— То есть она еще и не Алена, — делает выводы Ник. — Вот видите, даже в этом солгала. У меня ведь… принципы, понимаете? Я к замужним и несвободным не лезу. Так что прошу меня простить за это недоразумение, и я пойду…

— Сиди, куда спешишь. Ну, что, Алена… Зачем ты этого щенка приволокла?

— Ник, успокойся. Ефим всего лишь так шутит, — попыталась исправить ситуацию.

Но Ник меня не слушал, даже не посмотрел в мою сторону.

— У нас фиктивный брак, — напомнила я Ворону. — Фик-тив-ный. С кем хочу, с тем и трахаюсь!

— Потрахаться хотелось? Всего-то? — усмехается. — Ну, так вперед!

Разваливается на стуле, сложив руки под грудью.

— Ник, алле, тебе зеленый свет дали. Трахни ее! — приказывает Ворон.

Ник выглядит так, словно или хлопнется в обморок, или блеванет.

— Что? Зачем?!

— В смысле? Зачем люди трахаются? Ради кайфа в процессе и удовольствия в конце. Моя жена хотела потрахаться, и ты тоже. Так что давай… Брак, как ты уже слышал, фиктивный. Но жена моя привыкла даже в фиктивном браке получать все только самое лучшее. Поэтому ты сейчас ее трахнешь. Качественно, с оттяжкой… Чтобы кончала и была вне себя. И, если ей не понравится… А я сразу пойму, что она не совсем довольна или не удовлетворена…

Ворон сжимает щипцы и щелкает ими.

— Если ей не понравится, я сломаю тебе пальцы и укорочу твой бесполезный член.

Лидия

— Начинай, — предлагает Ворон мягко, потом херачит инструментом по столу, заорав страшным голосом. — Начинай, блять, сыкло вонючее! Вперед!

— Ворон, блин! Ты идиот! — вскочила я, почувствовав типичный запах мочи. — Он под себя сходил! Кретина кусок.

— Ничего, сейчас в ванну метнется, свой обоссанный хер сполоснет и приступит к траху...

— Я с ссыкунами дел иметь не буду! — сердито говорю, запахнув халат потуже.

Ради кого старалась, тьфу! Лучше бы вибратор взяла новый…

Ухожу в другую комнату, хлопнув дверью.

Пусть делают, что хотят!

Бесит все до невозможности!

Ворон этот…

Изображает из себя….

Кто-то ходит по квартире. Слышу, как Ворон приказывает Нику прибрать за собой и тот, опозоренный, молчаливо выполняет.

Потом шелестит едва слышное «Простите, я не хотел…» и тихо-тихо закрывается входная дверь.

Зато дверь спальни вылетает с треском.

— Охуела?!

— Могу задать тебе тот же вопрос. Какого хрена ты из себя ревнивца корчишь? Трахаешься сам, с кем попало! Значит, и мне можно отношения. У нас брак фиктивный.

— Вовремя ты вспомнила, Лида, что брак фиктивный. После того, как дом мой спалила! — напоминает Ворон.

— Это здесь вообще не при чем.

— Я, по-твоему, похож на слабоумного? Ты истерику закатила из-за бляди в кровати, на которой мы с тобой… — ухмыляется. — Славно оттянулись. Ты первая в ревность играла начала, и я тоже решил попробовать. Ничего так, прикольно… А теперь! — мрачнеет. — Живо покажи, какие на тебе новые трусы! Хочу знать, в чем ходит моя жена!

— Трусы на блядях рассматривать будешь, а меня не трогай!

Ворон наступает, толкнув меня на кровать и дергает за ногу к себе, опытно набросившись сверху.

Через миг моя глотка перехвачена его сильными пальцами, а жилистое тело прижато к моему. Будучи жестко распластанной под этим мужчиной, я и пошевелиться не могу, а он тянет халатик вверх и в стороны, одобрительно цокнув.

— Чего у тебя не отнять, так это хорошего вкуса. Высший класс белье. Соски кайфово смотрятся через сетку, и девочку гладкую ладно…

— Не смей! — шиплю.

Однако наглый тип уже сдвинул мои трусики в сторону и мазнул пальцами по входу.

Замер.

Потом поднес пальцы к носу, понюхал, лизнул, сплюнул в сторону.

— Смазка? Клубничная? Пиздец! Не было уверенности, что этот слизняк сделает тебя мокрой? Даже не знаю… Возмутиться или сказать, что ты, Лида… Ты, блин, баба себе на уме. О себе, любимой, в первую очередь заботишься…

— Явно не о тебе, мужлан. Быстро встал с меня, паршивец.

— Один вопрос, почему Алена?

— Потому что я не планировала встречаться с этим… еще раз. Перепихнулись и разбежались.

— Я не тупой и в одноразовых связях секу побольше твоего. Я задал вопрос, почему именно Аленой назвалась и в разнос пошла, блядь из себя корчишь?! — зацепился Ворон.

— Да пошел ты.

— Пойду. Ответишь честно, встану, — сверкает глазищами.

— Алена, потому что имя как для бляди. Вот почему!

— Нормальное имя.

— Нет. Для меня — нет!

— Обоснуй, — давит крепче.

И если бы только телом давил, так он еще и членом давит.

Большим, толстым, горячим… Тем, которым владеет виртуозно.

Поэтому я быстро объясняюсь, стараясь игнорировать плотские позывы и мурашки под кожей от нашей близости:

— Была у моего первого мужа такая… Алена… Бесстыжая курва, звонила ему вечерами, помаду оставляла на воротничке, трусики в бардачок подсовывала, в офис приходила.

— Наверное, ты ей всекла? И ему… тоже? — предположил Ворон.

— Если бы, Фима.… — признаюсь с горечью. — Это я сейчас всекла бы, а тогда… любила очень и хотела сохранить брак с любимым изо всех сил, и прощала, когда он клялся, что это был последний раз… И когда эта дура таскалась за мной и обзывала тупой курицей, проглатывала оскорбления, считая, что на конфликт пойдут только хабалки!

— А молчать станет только терпила и овца ебаная.

— Значит, я была ебаной овцой! — кричу. — Доволен?!

Мы застываем.

Слишком жарко. Волосинки липнут к лицу. Выражения глаз Ворона не разобрать.

— Так и я не сразу крутым стал. Мелким был по щегляне, шестеркой бегал, за пивом и за сигами гонял, получал поджопники… — зачем-то сообщает. — Главное, не оставаться ни шестеркой, ни ебаной овцой слишком долго. А так… это… типа ступенька.

После этой короткой философской тирады Ворон поднимается и кивает в сторону выхода.

— Быстро пошла и смыла с себя эту слизь… Я бы еще понял, если бы для анала ее приготовила, но не так… Так не пойдет.

Поднявшись, он важно опускает руки на пряжку ремня:

— Нельзя бабу бросать в беде.

— В какой?

— Неудовлетворенной! Подмойся хорошенько и неси мне свою голодную пилоточку. Сделаю ее мокрой. Будешь течь… Кончишь хорошенько.

Ворон

Пока Лида в ванной шуршит, шумит водой, предвкушаю будущий перепих. В памяти, как назло, наш единственный раз отложился красочно.

Отъездила она мой хер знатно, давно такого кайфа не испытывал от того, как женщина берет желаемое. Надоели мне эти соски, которые угодить пытаются, пресмыкаются… Изображают что-то, больше, чем есть. Кончаешь, так кончай, не ори дурниной, как будто крики — залог успешного секса. И ладно бы орала от души, так нет же… Надо изобразить!

Последнюю соску взять в пример. Только ковриком не расстелилась, а впрочем, думаю, и расстелилась бы. Есть такие бабы, которым хоть в рот нассы, все проглотят.

Не, я такое не уважаю. Вот Лидка… бля… баба-огонь…

Кол в трусах подпирает. Не вижу Лидку и даже не мацаю, но возбуждение тотальное! Как будто лет так дцать назад отмотал и готов с одной бабы на другую скакать, без передышки. Мда… Как вспомнишь разбитную молодость, аж присвистнуть хочется: куролесил от души, себя не жалея, а был словно железным и свежим на утро, даже если несколько суток не спал, а потом ушел в отрыв на всю ночь.