Измена. Право на сына (СИ) - Страница 41

— Это глупо, да? — зевает и переворачивается на спину.

— Есть немного, — оглядываюсь.

— И мне не страшно быть глупым, — закрывает глаза и хрипло тянет, — я безумен от любви, мой ангел.

— Признавайся, — шепчу я. — Сегодня все жены козлов получили очаровательные и яркие букетики?

— Да, — медленно кивает. — Я всех убедил, что сегодня надо по домам вернуться с цветами. И никак иначе.

— Сколько ты выпил?

— Сегодня по решению совета трезвенником был я, — открывает глаза и улыбается.

Подозрительно щурюсь, отставляю кружку с ноготками и подползаю к Макару.

Принюхиваюсь к его выдохам, и улавливаю только мяту.

— То есть ты сейчас трезвый? — вглядываюсь я в его глаза.

— Да. Как стеклышко.

— И трезвым на клумбы с цветами напал?

— Мы не трогали клумбы, — Макар разочарованно цыкает. — Мы же не варвары.

— Так... — шепчу я. — Откуда тогда цветы?

— Ладно, приперла к стенке, — фыркает он и закатывает глаза. — Это были клумбы.

— Макар! — с наигранным осуждением охаю я.

— Клумбы у моего офиса, — тихо отзывается он. — Они давно меня соблазняли.

— И твою идею поддержали?

— Да, — коротко отвечает и опять закрывает глаза. — Охрана, конечно, немного растерялась.

— Вас и охрана застукала?

— Мы были громкими. Особенно Юра. У пьяного у него совсем тормозов нет.

— Но идея клумбы обворовать была твоей.

— Моей, — сгребает меня в охапку, и через секунду я оказываюсь под Макаром. —Ну что поделать, настроение у меня сегодня такое.

Замираем, когда скрипит дверь.

— Мам, — сонно шепчет Артём, — паа…

заходит в комнату, потирая щеку, а за ним семенит Никита. Заползают на кровать, упрямо расталкивают нас и устраиваются между нами.

— Нам приснился кошмар, — деловито заявляет Артём.

— У, — подтверждает Никита. — очень страшный.

Артему четыре, его брату — три. Все еще малыши, но уже умеют хитрить. И я думаю, что не кошмар их разбудил, а папа, который заглянул к ним посреди ночи .

Несколько минут они крутятся, возятся, меняются местами и ищут удобные позы.

Тяжело вздыхают, взбивают подушки и, наконец, затихают, закинув на нас ноги.

Дыхание выравнивается, и Макар шепчет:

— Наверное, кошмара никакого не было.

Волосы Никиты пахнут банановым шампунем.

— Скорее всего, — едва слышно отвечаю я. — Будем переносить в детскую?

— Пять минут полежим?

— И мы сами заснем.

Как мудрая жена, жду решения мужа.

— Я не против заснуть, — говорит Макар после минуты молчания.

— Я тоже. Они удобно устроились.

И мы засыпаем. Крепким уютным сном, который пронизан тихими вдохами и выдохами наших сыновей.

Завтра Макар расспросит Артёма и Никиту об их кошмаре. Они признаются, что солгали, и последует серьезная беседа, почему не стоит врать папе и маме, но сейчас мы поддались родительской слабости.

Конец.