Измена. Новая Я (СИ) - Страница 2

Мы в то время стали много разговаривать. Прислушиваться друг к другу. Слышать желания, строить планы. Идти к ним вместе.

Со временем меня окончательно отпустило, я успокоилась. Наша жизнь заиграла новыми красками. Мы много времени проводили все вместе. То с палатками поедем в лес, то на выходных в парк сходим, карусели и вкусная сахарная вата.

Омрачало нашу жизнь только одно…

— Ань, я не чувствую себя здесь хозяином, понимаешь? — в один вечер муж мне признался.

Наша квартира в прошлом была домом моих родителей и моим домом. После того как мы с Вовой поженились, мы жили в ней все вместе. Я единственный ребенок в семье. И родители решили свою трешку оставить нам.

Решено было купить родителям квартиру поменьше. Вот так мы влезли в кабалу под названием ипотека. После папы он в этой квартире ни единого гвоздя не забил. Не хозяин видите ли.

Промаргиваюсь несколько раз и ползу в ванную, умываюсь ледяной водой, мочу шею, грудь, волосы… Но холода я совсем не чувствую, видимо, моя душа замерзла, умерла в нашем коридоре, когда услышала вновь эти чертовы слова…

Поднимаю больные глаза и рассматриваю себя в зеркало опять. Только вот даже от натянутой улыбки не осталось малейшего следа.

«Я хочу развод»…

Дрожащими руками достаю телефон, отменяю сегодняшних клиентов, не до ногтей мне сейчас. К молчаливому мастеру, у которого руки ходуном ходят, сегодня точно никому не нужно. Никого не хочу видеть, слышать.

Я еле держусь на ослабевших ногах.

Сажусь на диван, немигающим взглядом осматриваюсь. Рядом со мной стоит косметичка, хотела быть сегодня красивой и свежей. Но вместо этого, на диване сидит оболочка. Душу мне вывернули, выжгли и остывшие угли засунули вновь обратно.

Весь день до вечера я вновь драю дом, все что попадает под руку. Даже окна сверкают от чистоты.

Бросаю тряпку на пол, вытираю пот со лба и решаюсь.

— Мам, привет, ты не заберешь сегодня девочек с продленки? Да, я не успеваю, — пытаюсь говорить наигранно бодрым голосом, не хочу что бы кто — то мне сочувствовал, даже самые родные. — Я за ними часов в девять прибегу. Угу, или Вовка. Спасибо.

Вновь диван. Вновь сижу, жду своего пока еще мужа, у меня к нему много вопросов, ответы на которые я точно получу. Врать он не умеет, так что…

Вздрагиваю от шума в коридоре, прирастаю деревянной спиной к мягким подушкам.

Слышу как он ходит по комнатам, как достает сумку с антрисоли. Будто меня нет совсем в радиусе сотни тысяч километров. Это не наша общая квартира, это не то место где мы были счастливы столько чертовых лет.

— Вов, — зову его.

— Я подал на развод, — заходит в зал и оглушает меня второй за сегодня, убивает и так практически мертвую душу. Вскидываю на него глаза.

— У тебя кто-то появился?

Всматриваюсь в его лицо пристальным взглядом, и ожидаю убийственный правдивый ответ. Сколько проходит времени пока он молчит, я не знаю, час, минута или секунды.

Все мои страхи годичной давности оживают, понимают голову и рвут мою душу на тысячи мелких кусочков, сшить ее заново, я уже не смогу. Чем больше на сердце шрамов, тем больнее и медленнее оно заживает. Оставаясь внутри и снаружи уродливым, а когда-то оно было прекрасным, горело, билось ради него одного.

И не стереть эти шрамы ничем, лазерная шлифовка не поможет.

Моя душа тихо скулит, умирая внутри меня. И я четко понимаю: вот он — убийца моей души, вот он — кто смог ее потом воскресить, отлюбить, вылечить, оживить. А сейчас, он вновь мой палач.

— Нет, у меня никого нет, я просто хочу пожить один, — странно, но я ему верю. Это потом, спустя время я буду тысячи раз говорить о том, какая я наивная дура. А сейчас я медленно выдыхаю, облегченно. И лелею в себе надежду, что он, как и год назад, одумается и вернется к нам, ко мне.

Вы знали, что если человека убивать медленно, методично, с особой жестокостью в нем все-равно будет тлеть надежда на спасение?

Так и я. Мертвая снаружи, но в глубине тлела маленьким огонечком, маленькой искоркой на пепелище, надежда, что не все потеряно, что он одумается, вернется…

— Ань, не смотри на меня так! Ничего не изменится, слышишь? По крайней мере сейчас. Я хочу пожить один и все! — муж напряженно сжимает кулаки, смотрит на меня обвиняющим взглядом и …размазывает.

Отворачиваюсь и стираю с щек предательские слезы. Я не хочу чтобы он видел их. Они только мои, для меня. Потом, я буду оплакивать свою не сложившуюся жизнь, ПОТОМ.

Позже, в темноте спальни, когда девочки будут смотреть десятые сны, я позволю себе побыть слабой. А утром, натянув улыбку, я буду обычной женщиной с кучей забот и двумя работами. Скучать мне будет некогда.

— Что еще мне НЕ нужно делать, м? В чем ЕЩЕ моя вина? Может в том, что я тяну лямку не меньше тебя? Вова, что происходит? Когда наша жизнь свернула не туда? Мы с тобой столько вечеров, часов провели за разговорами, мы договорились обо всем говорить друг другу, не утаивать. А сейчас ни с того, ни с сего ты мне просто так, перед уходом на работу, говоришь, что хочешь развод?! — нервно встаю и подхожу к окну. Прислоняюсь к подоконнику попой, поворачиваясь к мужу лицом.

Я хочу смотреть на него, когда буду слушать его ответы. Обнимаю себя за плечи. Перед глазами расплывающаяся картинка зала, я не вижу ничего, кроме лица мужа. Словно супер камера с огромным зумом вместо глаз, я четко вижу все.

— Мы с тобой год назад через что прошли? Или не так, через что прошла я, да? В тот момент когда девочки заболели, когда у меня в кошельке всего тысяча была на все. А потом я сама свалилась с гриппом. Они мне носили лекарства и чай с водой. Я молчу про то, чем мы питались. А где был ты? Помнишь? Пха, ты был опять на рыбалке! Ты сел в машину и укатил на рыбалку, на неделю. За сто километров от дома. Ко мне даже мама не могла придти. Ковид нас научил, кстати, многим фишкам, да. Пакеты возле порога. За счет этого выжили. Ты знаешь как мне было стыдно перед родителями за то, что у меня нет денег на лекарства! За то, что мне нужно было искать ответ на вопрос « А где Вова?» . А Вова просто устал. Он собрал вещи, взял ключи от машины и свалил отдыхать. Ты знаешь, что мы ели втроем больные? Я не могла поднять себя с кровати пять дней! Улька научилась варить макароны и жарить яйца, заваривать чай…

— Аня, не перегибай палку, — перебивает меня. — Ты никогда не думала о том, почему я бегу из дома? Почему я не хочу тут находиться? Вижу, что нет. Ответ настолько простой… — усмехается едко и не весело. Ему нет дела до того времени, не интересно, не обращает на мои слова внимания. — Я никогда не чувствовал себя здесь дома, хозяин тут не я! Да, я устал тогда, уехал. Я, блядь, чертову кучу лет не был в отпуске! — взрывается, начинает орать. — У нас то дача, то ремонт, то еще хренова туча надо то, надо се! Нам по тридцать лет, а мы живем как пенсионеры! — он орет все сильнее, распаляется, лицо искажает злость, возмущение.

Муж подходит ко мне очень близко. Отвожу голову в сторону. Наклоняется к лицу. Я чувствую его дыхание на своей коже, оно колышет волоски у висков, если бы можно им спалить, я бы уже полыхала. Злость, ненависть…они скрывались за банальным «устал».

— Ты хотела знать ответ почему я ухожу? Все просто — ты мне надоела. С тобой скучно, ты достала меня своими проблемами. Ты достала меня, слышишь? — кричит мне это в лицо, больно обхватив пальцами мой подбородок.

Его слова как пули расстреливают, прицельно и безумно больно.

В тот момент я думала, что это самое кошмарное, что можно испытать, как же я ошибалась.

Буквально несколько дней и правда обрушивается на меня со всех сторон огромными волнами.

Это моя история. Я расскажу вам ее с самого начала, без приукрашивания, только правда.

Вас предавали самые родные и близкие? Меня, да…

Говорят, что женщина как феникс, умирает, истлев до пепла, а потом возрождается.

— Алло, — непривычно хриплым голосом каркаю в трубку.