Измена. Новая Я (СИ) - Страница 18

Беру в руки телефон и решаю, что же сделать, позвонить Вове или написать?

После развода он платит алименты, но, он перешел на новую работу, с минимальной зарплатой и размер алиментов просто кот наплакал.

Решаюсь и нажимаю на зеленую трубку дозвона. Несколько длинных гудков.

— Алло, — слышу глухой голос.

— Здравствуй, Вова, я сейчас занимаюсь подсчетом средств для сборки девочек в сад и школу.— Перехожу сразу к вопросу. — Хотела тебя попросить…

— Что? — недовольно перебивает не дав договорить.

Так, значит сразу к сути. Окей.

— Ульяне нужно купить обувь. Я посмотрела цены, ты не мог бы скинуть ей на туфли.

— Сколько?

— Тысячи три. — Отвечаю.

— Три? Ты что ей дизайнерскую покупаешь? Скромнее нельзя?

— Вов, туфли сейчас стоят столько, у нее ножка уже тридцать пятого размера и через год во взрослом отделе покупать можно. Детские она носить уже отказывается.

— Ты мать или кто? Не можешь повлиять на ребенка? — высказывает недовольно.

На заднем фоне шум, слышно работу машин, гремят железки и мужские голоса.

— вова, ты такой же отце как и я мать. Мы родители и дети у нас общие, так что тыы мне скажешь?

— а алименты?

— Ты знаешь их размер, в школу я сама не соберу. К тому же еще ипотека.

— Ипотека? Это твоя кварттира, я остался без жилья и по съемным углам хожу.

— Это квартира для наших детей. — Возражаю.

— Нет Анна, больше чем алименты я дать не могу, — отвечает спустя секунд десять молчания. — На большее не расчитывай. — Вешает трубку.

На глаза вновь наворачиваются слезы. Ну что за человек? Хоть что-то в нем настоящее осталось? Свинья…

У меня нет слов от его поступков. Я долго терпела. Смирилась с его новой работой и мизерными алиментами от минимальной зарплаты. Думала, что он будет помогать и кроме них, но…

Очень сильно ошиблась.

Как за такой период времени человек смог так сильно измениться? Четыре месяца и передо мной совсем не тот мужчина.

Ладно. Прорвемся. Возьму еще новых клиентов на ногти, поэкономлю и куплю девочкам все что, нужно. Подумаешь, без выходных месяц.

Родители как чувствуют мою напряженность и просто оставляют деньги на комоде, когда привозят девчат домой. Молча. Я не гордая, беру и благодарю их со слезами.

Боже как же это низко…

Папа хмурит брови, мама с жалостью смотрит.

Заказываю, что могу с маркетплейсов. Остальное покупаем в торговом центре рядом с домом, цены там приемлемые и у меня есть скидочные карты.

— Мамуль, а давай в кафе зайдем? Пиццу так хочется, — просит Ульяна в торговом центре, по холлу которого разносится умопомрачительный запах печеного теста. Я пораздумав с минуту соглашаюсь.

— Ура! — девочки на перебой несутся к стойке заказов и выбирают пиццу, напитки, мороженное.

Расплачиваемся и усаживаемся за столик в ожидании.

— Мамуль, туфли такие красивые, мне так нетерпится их примерить еще раз с формой. Я буду самая модная, — расплываясь в довольной улыбке щебечет Ульяна.

— Да, ты моя звездочка, бабушка обещала красивый букет из гладиолусов собрать, они приедут с дедом на линейку. Щас пообедаем и зайдем за рюкзаком и канцелярией.

Наш заказ приготовился довольно быстро и я встаю чтобы забрать поднос. Расставляю напитки и даю влажные салфетки для рук.

— Мам, смотри, а там папа, — восклицает младшая и тычет пальчиком в сторону.

Я поднимаю глаза и нахожу фигуру мужа… в компании Лены и ее дочерей, в руках которых пакеты с покупками, они тоже идут на фуд-корт, довольные и счастливые. Ленка висит на локте моего бывшего мужа и целует его в губы.

Свои дети ему не нужны. А вот чужие…

Улыбка сходит с моего лица, а Ульяна вскакивает со своего места и со стаканом в руке решительно идет в их сторону.

Счастливое семейство ничего не подозревая выбирают чем будут обедать в полном составе. Ленка снимает клешню с локтя моего бывшего мужа… отходит в сторону к стойке заказов. Лыбится и открывает свой поганый рот…

Все это я подмечаю в полете за старшей дочерью…

Мгновение и…

Содержимое стакана стекает по фигуре этой дряни… она охает и стряхивает со своего лица капли сладкого лимонада. С ненавистью и дикой злостью смотрит по сторонам и увидев нас… сверепеет.

— Ты маленькая пога…

— Заткнись, лучше, — шиплю, задвигая дочь за себя.

— Аня… — растерянно произносит Вова. — Ульяна, ты что творишь, дочь?

— Я не дочь тебе, понял? — запальчиво отвечает. — У тебя теперь новые дочки! Вот они! — показывает пальцем на прижувших девчат Ленки. — Их люби, а меня забудь!

В глазах Вовы паника и растерянность, но всего одно мгновение. Потом эти эмоции сменяют гнев и злость. Он сжимает губы в тонкую полоску, не сводя с меня глаз он пытается меня что… пристыдить?

— Попробуй только что-то сказать. — Обращаюсь к нему. — А ты, хотя бы постыдилась, — адресую уже бывшей подруге.

Господи, какой абсурд! Одни бывшие вокруг. Предатели мерзкие и жалкие!

— Денег на туфли жалко стало? А других по магазинам водишь, когда твои, — запинаюсь, сглатывая горький комок, — Дед и бабушка одевают. Скотина, — шепчу еле слышно последнее слово.

— Угомони свою дочь, ненормальная, — пищит Елена. — А мою семью не смей даже упоминать.

— Леночка, помолчи, — обрывает ее Вова. — Анна, что за цирк. Ульяна разве этому я тебя учил, дочь? — жестко продолжает.

— Ты нас бросил. — обидчиво и громко.

Люди вокруг оставили еду и наблюдают шоу. Попкорна только не хватает. Какое позорище, за что мне все это…

— Папочка, ты нас больше не любишь? — раздается тонкий и жалобный голосок Киры рядом, оборачиваюсь. В глазах дочки слезы и обида в перемешку с разочарованием. — Папочка, а ты? — общается к Лене. — Ты забрала у нас папу… — вытирает кулачком мокрые, потухшие глазки.

Вовка бегает глазами с одной дочери на другую. Меня же награждая только злостью и равнодушием.

— Нам без тебя хорошо, — чеканит Ульяна, — Мама спокойная и улыбается и больше не плачет. А с тобой она только плакала.

— Папа, ты обижал маму? — Кира делает свои выводы. — Ты же говорил, что настоящие мужчины не обижают девочек.

Вовка в бессилии сжимает кулаки до белых пальцев. Ленка яростно утирает поплывшую косметику на лице.

— Мама лялю ждет, а вы ее обижаете, — подает голос младшая дочь подруги. Мои глаза ползут на лоб от абсурда… — У нас будет братик, — продолжает наивная душа.

У меня же в голове одно: как давно, сколько эти уроды меня предавали и валяли в грязи и мерзости. Даже ребенка успели сострогать. Если он вообще от Вовки. Но ему видимо все-равно. Ничего не стоит отказаться от своих кровиночек и принять чужих без проблем.

Урод моральный и душевный.

— Заешь Лен, спасибо тебе за все! — выдаю неожиданно. — Избавила от балласта. Только ты теперь думай о его прописке и о своей. А ты, — обращаюсь к нему, — Через три дня будешь бомжом, тебя я выпишу. Слишком много наследников на квартиру получается. Тем более ты за нее платить отказываешься.

— Не посмеешь, там моя доля есть, — отвечает сквозь зубы.

— Еще как посмею, силы и связи есть. Счастливо оставаться. И по кредитам сам будешь разбираться, больше я тебя покрывать не стану. Сообщу коллекторам о твоей новой работе.

— Стой, — летит злое в спину. Но я не останавливаюсь, тащу слабые ручки в своих сцепив зубы. Не покажу свою слабость и то как мне больно. Все дома. Дома.

Беру девочек за руки, подхожу к столу, собираю остывшую пиццу в коробку и мы уходим. Из-за этого урода все настроение в помойку.

— Анна, добрый день, — здоровается начальник кондитерского склада, заходя ко мне в кабинет. — У меня к вам разговор, точнее предложение. — Присаживается на стул напротив.

У Калугина я работаю уже не первый год. Меня устраивает график и зарплата, мужик он хороший. Правильный. Семейный. С предпринимательской жилкой.

— Здравствуйте, — отвечаю.