Измена - Страница 2
На пустынном ночном берегу Дуная, усевшись на выброшенную водой корягу, вели разговор воевода Микула и сотник Всеслав. Они хорошо знали друг друга. В дружине бывшего тысяцкого Микулы начинал свою службу простым воином теперешний сотник Всеслав. Под его началом ходил он десятским в сечи на Итиле и Саркеле, сотником возвратился из походов на Кавказ и Тмутаракань. Оттого именно ему, опытному и отважному воину, решил доверить старый воевода трудное, ответственное дело, что поручил Микуле после воеводской рады великий князь. - Всеслав,- тихо говорил воевода,- ведаю, что только утром прискакал ты из Преславы и валишься с ног от усталости. Однако не до отдыха сейчас, ибо вся ромейская армия движется на Доростол. Дабы остановить ее на Дунае и не пустить на Русь, надлежит тебе снова сесть на коня и отправиться в путь. - Я готов, воевода. - Ты знаешь, что во Фракии и Македонии зимовала часть наших дружин. Ныне они отрезаны от Дуная легионами Иоанна, которые внезапно захватили перевалы. Как потребны нам в Доростоле эти десять тысяч отважных воинов! Поэтому ты проберешься к ним и передашь воеводам Святополку и Владимиру волю великого князя: пусть соберут все русские и болгарские силы в один кулак и пробиваются через горы к Дунаю. Если даже им не удастся прорваться к нам, своими действиями они наверняка отвлекут немалую часть ромейской армии от Доростола. А это будет для нас уже ощутимой подмогой. - Свершу это, воевода. - Ты слышал еще не все. На западе Болгарии против царя Бориса, идущего вместе с Византией, восстал комит Охриды Николай Шишман с сыновьями. У нас и у него один недруг - империя и ее верный пес кесарь Борис. Поэтому великий князь предлагает комиту союз в борьбе с общим врагом. Вот тебе грамота к нему. Передашь из рук в руки комиту Николаю и вернешься назад с его ответом. - Все свершу, воевода, - уверенно повторил сотник. - Трудным и опасным будет твой путь, поэтому возьми с собой напарника, что уже бывал за перевалами. Лучше всего болгарина Это их земля, они знают ее с детских пор. Само собой, напарник должен быть надежным человеком. - Такой человек уже есть, воевода. Болгарин Ангел. - Кто он? - насторожился Микула. - Десятский, с которым я вырвался из Преславы. Он ненавидит империю и доказал это с оружием в руках. - Я не знаю десятского, Всеслав, однако полагаюсь на твой опыт и чутье. Помни, что отныне судьба тысяч и тысяч русичей и болгар будет в твоих руках. - Я оправдаю твое доверие, воевода. А заодно хочу сказать вот что. В Доростоле много болгарских бо яр, что прежде вились вокруг кесаря Бориса. Не верь им, воевода, и предупреди об этом великого князя. Вчера такие, как они, предали воеводу Сфенкела, завтра изменят великому князю Святославу. Микула недовольно насупил брови. - Мы, русичи, никого не неволим и принимаем свои ряды лишь тех болгар, кто пришел к нам по доброй воле. - Воевода Сфенкел делал то же самое и получил удар в спину. Я не верю болгарским боярам, что вчера молились ромейскому Христу, а сегодня идут против него с нашим Перуном. Для таких людей нет ничего святого. - Я передам твои слова великому князю.- Старый воевода подошел к сотнику, заглянул ему в глаза. - Всеслав, за время, что мы знаем друг друга, ты стал для меня сыном. Поэтому напутствую тебя в дорогу как воевода и отец. Удачи тебе, и пусть Перун покровитель смелых, отведет от тебя все беды.
На высоком насыпном холме посреди византийского лагеря восседал под легким шелковым навесом император Иоанн. Как обычно, окружала его сверкающая золочеными доспехами и богатыми одеждами толпа полководцев и сановников. Через двое ворот лагеря выходивших на равнину перед Доростолом, нескончаемыми колоннами двигались ряды закованной в железо имперской пехоты. Встающее из-за Дуная солнце освещало возвышавшиеся перед ромеями стены Доростола. Замерли под ними длинные плотные шеренги пеших русских и болгарских воинов, возле открытых настежь ворот крепости виднелись конные славянские дружины. Ровными рядами, с распущенными знаменами, под звуки музыки двигались на них византийские легионы, прикрытые с флангов тяжелой панцирной конницей. - Я не хочу повторения Преславы, - обратился к магистру Петру Цимисхий. Для этого ты должен смять русов первым же ударом, которому надлежит быть страшным и сокрушающим. - Он и будет таким, император,-послушно склонил голову полководец.- Я раздавлю славян между стенами крепости и "бессмертными", как между молотом и наковальней. Я втопчу варваров в землю копытами коней. - С богом, магистр. Набирая скорость и поднимая тучи пыли, заглушая все окрест топотом и лязгом, помчалась на славянские ряды сплошная волна византийской конницы. За ней двинулись ровные прямоугольники пеших таксиархий. Но неподвижно высилась стена красных щитов, застыла щетина выставленных вперед копий. Замерли за спинами копьеносцев и мечников растянутые в несколько длинных линий русские и болгарские лучники. Между конницей и славянскими шеренгами всего несколько десятков шагов. Святослав поднял руку, и навстречу "бессмертным" хлынул ливень стрел, а в поле, огибая фланги собственной пехоты, вынеслась славянская конница. Висело в зените над доростольской равниной солнце. Под натиском славян византийцы отступали. - Княже, вели идти вперед, - с мольбой в глазах сказал воевода Свенельд.Еще один напор - и ромеи покажут спины. Лицо великого князя осталось невозмутимым. - Да, они побегут. А что дальше? Ромеев много, мы не в силах разбить их всех. Цимисхий как раз и хочет заманить нас подальше от крепостных стен, дабы окружить на равнине. - Княже, ни один русич, покуда жив, не покинет поле боя,- продолжал настаивать Свенельд. - Знаю, воевода. Но разве мы пришли на Дунай умереть, а не победить?.. Закат пылал над окружающими доростольскую равнину горами. Нахмурив брови и кусая губы, Иоанн наблюдал, как шли в очередную атаку его когорты. Вот они уже в который раз столкнулись со славянами. Заклубилась над местом схватки пыль, зазвенели мечи... Когда пыль рассеялась, Иоанн увидел, что на подступах к крепостным стенам, как и прежде, нерушимо стояли, прикрываясь длинными щитами, русы и болгары. - Это была двенадцатая атака,-тихо проговорил Цимисхий, отводя глаза от Доростола.- Я не смог сегодня победить князя Святослава. - Зато киевский князь узнал твою силу, император, - раболепно произнес Куркуас, наклоняясь к Иоанну. - За весь день он ни разу не посмел атаковать нас. А ведь русы славятся как раз упорством и неудержимостью в атаках. Император, ты первый, кто заставил князя Святослава обороняться, а не наступать... Слава Христу! Русы уходят!-вдруг радосчно закричал полководец. Неторопливо, в строгом порядке втягивались в ворота Доростола колонны славян. Не мешая им, неподвижно стояли перед крепостью византийские легионы. - Ты прав, Куркуас, - с грустной улыбкой сказал Цимисхий, - они уходят. Но уходят сами, и самое главное - непобежденными.