Изгои российского бизнеса: Подробности большой игры на вылет - Страница 10
Поначалу эксперты были несколько удивлены происходящим: «Русснефть» не была спорным активом, и делить ее было некому – политическая составляющая дела постепенно начала выходить на первый план в комментариях СМИ. «В сентябре 2006 года в Генпрокуратуре получили негласное указание повнимательнее присмотреться к тому, как Михаил Гуцериев ведет свой бизнес», – сообщил газете «Коммерсантъ» некий осведомленный источник.
Михаил Гуцериев: «Находиться в оппозиции недостойно»
В любом государстве системообразующие и бюджетообразующие компании должны быть лояльны власти и быть ее опорой. Находиться в оппозиции недостойно. Не нравится власть – уйди из бизнеса, баллотируйся в депутаты и займись политикой. Но неправильно это делать, если ты занимаешься бизнесом и государство дает тебе возможность заработать миллиарды долларов. Зачем же плевать в колодец, из которого ты пьешь воду?
Высокопоставленные сплетники (то есть анонимные источники) выдвигали свои версии. По одной из них, Михаил Гуцериев был заподозрен в желании заблокировать планы «Газпром нефти» по выкупу у структур ТНК-ВР и Белоруссии их долей в белорусских активах НК «Славнефть». Другая намекала на причастность к ситуации структур Виктора Вексельберга.
Третья подчеркивала, что в 2005–2006 годах «Русснефть» приобрела ряд активов «ЮКОСа» (34 % долей в ООО «Геойлбент», 50 % долей в совместном с венгерской MOL ООО «Западно-Малобалыкское», 50 % акций татарского ОАО «Алнас»), причем все это – без санкции сверху.
То есть политических (точнее, «политэкономических») мотивов для повышенного интереса правоохранителей к бизнесу Михаила Гуцериева на самом деле было предостаточно. И этот интерес возрастал. 23 января 2007 года сотрудники Следственного комитета (СК) при МВД РФ провели обыски и выемки документов уже в самой «Русснефти» и допросили Михаила Гуцериева и других топ-менеджеров компании. СК заговорил о «незаконном предпринимательстве, сопряженном с извлечением дохода в особо крупном размере» (ч. 2 п. «б» ст. 171 УК). В насыщенной биографии бизнесмена и политика начинался новый этап.
Конец зимы и начало весны 2007 года прошли относительно спокойно для «Русснефти», которая подтвердила, что у правоохранителей имеются к ней вопросы, и подчеркнула, что руководство компании «оказывает всестороннее содействие следствию, отстаивая правоту своей позиции, ранее открыто изложенную в СМИ». В компании имели в виду несогласие с методикой подсчета ущерба от сверхлимитной нефтедобычи, применяемой следствием.
Но в начале апреля сотрудники Следственного комитета провели обыски и выемки документов в четырех московских банках – «Русь-Банке», «Мосстройэкономбанке», «БИНБАНКе» и «МФТ-банке». Выемки были связаны с расследованием уголовного дела в отношении дочек «Русснефти». В банках же прямую связь с «Русснефтью» отрицали – даже в «БИНБАНКе», глава которого Михаил Шишханов приходился Гуцериеву племянником. Однако в окружении Гуцериева открыто заговорили о том, что в Кремле недовольны некоторыми его политическими и бизнес-проектами.
Прессинг правоохранителей не замедлил сказаться на показателях «Русснефти». Еще в феврале котировки рублевых облигаций «Русснефти» упали до 87,3 % от номинала. Облигации, считавшиеся еще в середине января устойчивым «середняком» второго эшелона, переместились в самые последние ряды третьего. С этим же прессингом многие эксперты связывали продажу «Русснефтью» в апреле 66,16 % акций ОАО «Северноенефтегаз» ТНК-ВР. Впрочем, их оппоненты считали, что продажа – часть программы реструктуризации бизнеса Михаила Гуцериева.
Май заставил экспертов прекратить дискуссии. Сотрудники следственного комитета при МВД России 14 мая предъявили обвинения Михаилу Гуцериеву, а также еще трем топ-менеджерам ОАО «НК «Русснефть» и руководителям входящих в нее структур. Всем им инкриминировалось «незаконное предпринимательство, сопряженное с извлечением дохода в особо крупном размере». Никто из них своей вины не признал.
В начале мая Михаил Гуцериев и вице-президент «Русснефти» Сергей Бахир, а также руководители дочерних предприятий НК «Нафта-Ульяновск» Виктор Курочкин и «Ульяновскнефть» Игорь Еланский получили повестки явиться на допрос в следственный комитет при МВД. В повестках указывалось, что все четверо должны прибыть с адвокатами и принять участие в следственных действиях в рамках возбужденного осенью 2006 года дела № 248120. Допросив господ Гуцериева, Бахира, Еланского и Курочкина в качестве обвиняемых, следователь избрал для них в качестве меры пресечения подписку о невыезде и взял с них письменное обязательство по первому требованию являться для дачи показаний.
От официальных комментариев в «Русснефти» воздержались, лишь подтвердив факт предъявления обвинения. Неофициально же близкие к Гуцериеву источники связывали уголовное дело с политическими проектами президента «Русснефти» на Кавказе. Они утверждали, что после «общения на самом верху» все эти проекты были свернуты. Именно после этого Генпрокуратура передала дело в СК, где его переквалифицировали с части 2-й статьи 199 УК («уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах», санкция до шести лет заключения) на менее тяжкую статью УК, максимальное наказание по которой ограничивается пятью годами.
В «Русснефти» конфликт с Кремлем считали давно исчерпанным, объясняя происходившее инерцией правоохранительных органов. Рынок, впрочем, это объяснение не удовлетворило, и на следующий день котировки облигаций «Русснефти» рухнули более чем на 20 %, до 65 % от номинала. Оптимисты, впрочем, считали, что судьба «ЮКОСа» «Русснефти» еще не грозит, особенно в случае ее перехода под контроль какой-либо госкомпании, например «Роснефти» или «Газпрома» (в чем принципиальное отличие такого сценария от перехода того же «Юганскнефтегаза» под контроль «Роснефти», они не объясняли). Но даже оптимисты заговорили о скорой смене собственника «Русснефти». Экономическая составляющая вопроса на время взяла верх над политической.
Впрочем, обе эти составляющие переплелись в деле «Русснефти» настолько тесно, что разделять их уже не имело особого смысла. Гуцериеву припоминали все новые провинности – истинные или мнимые. Прошел слух о том, что в марте 2007 года он отказался продать «Русснефть» госструктурам, назвав якобы предложенную ему цену в $1 млрд смешной (сам он оценивал свою компанию раз в десять дороже; эксперты в оценках расходились, называя цифры в пределах от $5–6 до $11 млрд). В совокупности все «прегрешения» бизнесмена выглядели совершенно недопустимой фрондой, которую необходимо пресечь. Не только из педагогических, но и из фискальных соображений: в конце концов, сам же Гуцериев в свое время сказал, что на месте Михаила Ходорковского «заплатил бы государству столько, сколько оно бы попросило, и даже еще от себя бы добавил, чтобы спокойно работать».
Летом 2007 года налоговики, видимо, решили припомнить Михаилу Гуцериеву это высказывание. 14 июня Арбитражный суд Москвы провел заседание по делу о взыскании с ОАО «НК «Русснефть» свыше 3,5 млрд руб. В конце 2006 года Федеральная налоговая служба (ФНС) провела проверку и 16 января 2007 года вынесла решение о начислении «Русснефти» около 3 млрд руб. претензий по налогу на прибыль и НДС. Компания попыталась обжаловать это решение в суде, и ФНС предъявила ей встречный иск о взыскании дополнительных 500 млн руб. штрафов, увеличив тем самым размер претензий.
Суть претензий налоговиков вкратце сводилась к следующему. «Русснефть», контролировавшая добывающие компании, покупала у них нефть не напрямую, а через нефтетрейдеров, завышавших цены. Эту цену «Русснефть» относила впоследствии на расходы, занижая базу по налогу на прибыль, а также завышая вычеты по НДС. Прибыль трейдеров исчислялась миллиардами рублей и была сопоставима с прибылью самой «Русснефти». Впоследствии прибыль попадала в том числе в офшорные компании, которые покупали доли участия в компаниях-трейдерах за 10 тыс. руб. Это позволило налоговикам утверждать в суде, что «система пропуска нефти позволяла выводить прибыль в офшор».