Изгой Проклятого Клана (СИ) - Страница 70

Я ощутил на себе подозрительные взгляды уходящих глав родов.

Больше меня интересовала тема, на которую Святослав хотел поговорить.

— Итак, — он соединил руки на рабочем столе перед собой. — У нас с тобой есть тема, которую князь Евгений точно поднимет. А именно — твой фамильяр. Господин Покровский рассказал мне, что Морозовы потребовали от тебя вернуть им вирма. И князь Евгений заставит меня приказать тебе это…

— Исключено, — жёстко сказал я. — Своих я не отдаю. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Святослав поджал губы.

— Понимаю. И уважаю это. У меня к тебе есть особенное предложение. Я помню, насколько ты ценишь свою независимость. Поэтому я предлагаю тебе несколько… другой статус, нежели вассальный род.

— Поподробнее.

— Завтра, на церемонии я вручу тебе регалии твоего рода и передам его земли. Они несколько лет были заброшены. Так что там осталось только обветшавшее поместье. Сейчас у твоего рода нет ни денег, ни людей, ни влияния. А единственный его член — это ты. Со всем уважением, для меня такой вассал пока малополезен.

Я хмыкнул.

— Ты быстро вжился в роль главы клана, — подметил я. — Но я согласен с тобой. Я и сам не горю желанием присягать кому-либо.

Наши интересы в этом полностью совпадали. Пусть Святослав и был моим союзником. Но служить ему я не собирался.

А если дам клятву верности — её придётся соблюдать. Потому что я ценил своё слово.

Кажется, он выдохнул.

— Да, я догадывался. Поэтому предлагаю следующее: Северские получает статус свободного рода, но с союзным договором с кланом Яровых. В случае любых конфликтов мы придём к тебе на помощь, а ты придёшь к нам. Но при этом ты не должен будешь подчиняться мне, а мы — отвечать за тебя перед князем Евгением.

— Я останусь с князем Евгением один на один, — усмехнулся я. Впрочем, так будет даже лучше. Он был гордым, но не глупым. С ним выйдет договориться.

Святослав поджал губы.

— Мне этого не хочется. Но я не готов рисковать своим кланом ради твоего фамильяра. Тем более, что свой выбор ты сделал сам.

— У меня к тебе нет ни малейших претензий, — успокоил я его.

Наоборот… он сделал всё гораздо проще в одном плане — теперь я обрёл даже формальную и юридическую независимость от клана. Без необходимости устраивать ради этого кровавую баню.

Но при этом стало гораздо сложнее в другом — с князем Евгением. Но с ним я договорюсь. И с Морозовыми.

— Но не думай, что мы оставим наше сотрудничество, — серьёзно сказал Святослав. — Я выделю тебе подъёмные средства на восстановление усадьбы Северских. А также помогу со всеми исследованиями, которые ты будешь проводить. Не обещаю большое финансирование, но по мере сил Яровые тебе помогут.

— Учту, — кивнул я.

— Главы родов не поймут моего решения, — покачал головой Святослав. — За то, что я отпускаю твой род, в который мы столько вложили. Но держать тебя на привязи, без учёта твоих интересов — это худшее, чем я могу отплатить тебе за спасение всего нашего клана.

— Я ценю это, — кивнул я. — Нашего союза это не изменит.

Мы пожали друг другу руки.

А я наконец-то отправился спать.

Только когда я вернулся в свои покои, то понял, насколько валюсь с ног. Поэтому кое-как ополоснулся и рухнул в кровать. Уснул мгновенно.

А наутро проснулся от запаха свежей выпечки. И бормотания Ардамуна над ухом:

— Человек. Я хочу ес-сть, — я разлепил глаза и чуть не отпрянул. Два здоровенных синих глаза смотрели на меня вплотную, поверх драконьей морды Ардамуна.

— Ты зачем подкрался так? Наша еда тебе не подходит.

— Мне нужны мана-кристаллы или ихор. Я голоден.

Ледяные вирмы питались нечасто. Раз в один-два месяца. Но при этом поглощали сразу несколько энергетически насыщенных предметов.

— Придумаю что-нибудь. Только давай-ка не дыши на меня своим ледяным дыханием, это не то, что я хочу ощущать с утра, — ответил я и приступил к еде.

На завтрак были сдобные булочки с маслом и джемом. Только-только из печи.

Кроме них сладкая овсяная каша с кусочками свежих фруктов и ягод.

А также нежнейший омлет с зеленью, поджаренным беконом и мягким сыром.

Многовато сладкого. Но местные повара продолжали радовать мои вкусовые рецепторы. Было очень вкусно.

И когда я прожёвывал последний кусочек омлета, в дверь постучали.

Для казни Мстислава слишком рано. И тем более для передачи мне регалий рода Северских.

Я закончил с едой. Открыл дверь…

Свист.

Я едва успел отойти в сторону, уходя от разогнанного до скорости пули сгустка воды. Позади послышался глухой удар. Вспыхнула магическая защита окна, в которое прилетело.

— Это из-за тебя умрёт мой сын! — истеричный крик из коридора. В мои покои ворвалась взлохмаченная Валерия, создавая в руке новый водяной снаряд. — Мерзкий выродок!

Я увернулся от второго снаряда. А затем резко подскочил к Валерии и скрутил её руки.

— Отпусти! Отпусти меня! Ты не смеешь прикасаться ко мне! — верещала она, пытаясь попасть коленом мне в пах. От стервозной, но элегантной дамочки не осталось ничего. Только ненависть. — Слава хотел только что-то почувствовать, а ты — мразь — стравил моих детей друг с другом! Ненавижу! НЕНАВИЖУ! Пока ты не появился, всё было замечательно!

Она надрывно вопила, брыкалась.

А бесстрастно прижал её к стене. Иначе остановить её было бы невозможно.

Ещё минуту она вырывалась. Осыпала меня проклятиями и винила во всех своих бедах. Даже в том, что я забрал «благодетеля из её снов».

Пыталась навязать чувство вины за то, что из-за меня казнят её «милого сыночка Славу». Так она называла Мстислава.

Потом к моим покоям подбежали несколько служанок и гвардейцев. Они аккуратно взяли Валерию и вывели её прочь.

А я с тяжёлым вздохом отправился к Святославу.

Он скупо прокомментировал поведение матери:

— Она всегда игнорировала всё зло, которое творил Мстислав. Для неё это было нормально: унижать и убивать тех, кто не ровня ей по происхождению, — он стиснул зубы. — И этого я ей тоже никогда не прощу. Из-за её вмешательства отец так и не наказал моего брата за убийство моей…

Он замолк, смотря перед собой ненавидящим взглядом.

К нему тут же подошла Виолетта, ласково беря за руку. Он успокоился.

В зале, кроме нас троих, никого не было.

— Кто-то рассказал Валерии, что я задержал Мстислава, — серьёзно заявил я.

— Кто-то из гвардейцев, — но ответил Ратибор. — Из тех, кто видел нас после изгнания из него Аккура. На Валерию работают многие в этой усадьбе.

— Ненадолго, — процедил Святослав. — Я вычищу её крыс. И крыс Соколовых. И Стрельцовых. Всех, до единой, — он сжал руку в кулак. — А бабка мне в этом поможет. А теперь идём, пришло время закончить с Мстиславом.

Казнь была не прилюдной. Хотя изначально Святослав так и хотел. Но Ратибор отговорил его.

Собрались только главы родов с приближёнными. Они пристально смотрели на прикованного к креслу Мстислава.

— Последние слова? — спросил палач.

Мстислав посмотрел на Святослава. Затем перевёл взгляд на меня.

Он смотрел точно так же, как всегда. Пристальным, ледяным взглядом.

Словно прямо сейчас не должна была оборваться его жизнь.

Его холодный голос прозвучал в последний раз:

— Мне не жаль, Северский.

Святослав рядом со мной раздражённо взмахнул рукой.

Палач положил два пальца на виски Мстислава. Они вспыхнули зелёным светом. И глазам Мстислава медленно закрылись.

Навсегда.

Святослав выглядел… опустошённо. Потому что добился давным давно-давно поставленной цели. Он утолил свою месть.

Дрянная цель, как по мне. Потому что после её достижения, внутри не остаётся ничего кроме потерянного смысла. Уничтожение зла — это лишь способ сделать мир лучше. Но никак не сильная мотивация.

Думаю, как раз это Святослав и поймёт.

Покровский старший, из чьего рода и был палач, смотрел за казнью с нескрываемым удовлетворением. Он получил справедливость. Ведь Аня Покровская была именно из его рода.