Изгнанники - Страница 18

– Угу. О том, что подо мной был ОСО ВКС, я уже начинаю забывать, – вздохнул Харитонов. – И о возможностях службы – тоже. Да, несколько десятков ребят у меня есть и сейчас, но посылать их в Метрополию глупо: то, что они работают на меня, знают все кому не лень.

– Я так и предполагал. – На лице Папы Джордана заиграла довольная улыбка. – А о тех, кто работает НА МЕНЯ, – не знают. А даже если узнают, то вряд ли смогут предположить, что люди из «Гэлэкси-Энтертеинмент» могут работать на кого-то еще. В общем, моя Семья – в вашем распоряжении.

– Зачем вам это надо, господин Стомп? – поинтересовался генерал Роммель. – Что вы планируете получить в результате такого, скажем так, сотрудничества?

Папа Джордан встал с кресла, заложил руки за спину, прошелся по кабинету и, замерев около прозрачной стойки с коллекционными чемпионскими поясами по разным видам исторических единоборств, тяжело вздохнул:

– Еще пару недель назад я бы сказал, что мне нужно получить десяток Демонов в личное пользование. Сейчас я понимаю, что то мое желание было смешным: к нам пришла Большая Война. И я не уверен, что у человечества все еще есть завтрашний день. Знаете, Вторжение, которое я увидел своими глазами, здорово изменило мое мировоззрение. Все то время, которое Циклопы штурмовали орбитальные крепости, я провел перед головизором – смотрел телеметрию с Ключей, МЗшек и кораблей Шестого флота.

– Что смотрели? – удивленно переспросил Роммель.

– У меня очень неплохие специалисты. – Папа ехидно усмехнулся. – Они подключились к военным частотам и транслировали все, происходящее в космосе, ко мне на головизор. Поэтому я видел много чего такого, чего и представить не мог. И до сих пор нахожусь под впечатлением. Вы знаете, здесь, на Окраине, война смотрится совершенно по-другому: дома, на Кальторе, я собирал записи полетов с участием Демонов, восторгался красоте эволюций «Кречетов», легкости, с которой они сбивают вражеские корабли, и считал себя крупным специалистом по тактике ведения боев с Циклопами. Восторгаюсь я и сейчас: то, что они делают, – нереально красиво и сложно. Но, увидев войну своими глазами, я вдруг понял, что она ПО-НАСТОЯЩЕМУ пришла в мою жизнь. И останется в ней, хочу я этого или нет.

– Образно, – криво усмехнулся Роммель. – Только это – еще не ответ.

– Да. Я пытаюсь объяснить те предпосылки, которые сформировали мое новое отношение к вой-не, – ничуть не обидевшись, кивнул хозяин кабинета. – Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Тысячи вражеских кораблей в системах Окраины, гнусные подковерные игры политиков Метрополии и крайне успешная пиар-кампания, направленная против вас и ваших Демонов. Я не удивлюсь, если в ближайшее время КПС объявит вам войну. И с ужасом представляю себе ее последствия.

– Да. Воевать на два фронта – это перебор, – вздохнул Харитонов. – Да еще и против своих.

– В общем, считайте, что я просто хочу ВЫЖИТЬ. Сохранить жизнь себе, своей Семье и всем тем, кто на меня работает. Поэтому я готов сделать все, что в моих силах, для того, чтобы вы не отвлекались от Циклопов.

– Так что же вы хотите получить в итоге? – еще раз спросил Роммель. Но, в отличие от первого, с улыбкой в уголках глаз.

– Я хочу получить ЖИЗНЬ… и толику самоуважения.

– Что ж, достойно. Такой ответ меня устраивает. Буду рад с вами поработать. И с удовольствием воспользуюсь предложением загружать вашу агентуру, – заключил Роммель.

– Агентура – это еще не все. – На лице босса появилась такая искренняя улыбка, что у Жала отвалилась челюсть. – Так уж получилось, что я контролирую довольно много предприятий в разных уголках Конфедерации. В их числе есть верфи и оружейные заводы, пара крупных транспортных компаний, а так же медиахолдинг. Кроме того, я располагаю довольно приличными свободными средствами на счетах. Как мне кажется, если Метрополия объявит АНСО войну, то у нее возникнут определенные трудности с производством боеприпасов и боевых кораблей. Поэтому имеет смысл воспользоваться имеющимися у меня рычагами и деньгами для того, чтобы в кратчайшие сроки завезти на Окраину все необходимое для войны на два фронта… и параллельно сделать все, чтобы разобраться с этим вашим Горнером и его пиар-кампанией.

– Гронером, – поправил его Роммель. – Что ж, мы с удовольствием воспользуемся вашим предложением. И, раз вы уже нашли общий язык с генералом Харитоновым, то работать будете непосредственно с ним.

– Разрешите задать один вопрос, сэр! – поняв, что генерал вот-вот начнет прощаться, неожиданно для себя самого спросил Ингвар.

– Ингвар Гурниссон. Моя правая рука, – ничуть не удивившись тому, что он подал голос, сказал Стомп.

– Да, пожалуйста.

– Лично вы уверены в том, что Демоны не причастны к событиям в «Вероне»?

– Да, – не задумываясь, ответил генерал. – Во-первых, у них стопроцентное алиби, во-вторых, все, что с ними происходит, – записывается. И в-третьих, их постоянно сопровождают сотрудники Четвертого отдела СО ВКС. То, что произошло на Эквинде, – гнусная инсинуация. Элемент той самой пиар-кампании, о которой мы говорили.

– Спасибо, сэр! Мне было очень важно это знать.

– Пожалуйста. – Поняв, что больше вопросов нет, Роммель встал: – Господин Стомп! К сожале-нию, времени у меня очень мало. Поэтому я вынужден удалиться. Оставляю вам генерала Харитонова – думаю, что вы сможете детально проработать планы будущего сотрудничества. Еще раз спасибо… и до встречи.

Аппаратура КП ИДП[11] позволяла контролировать работу «Аресов» во всех подробностях: на паре десятков голоэкранов одновременно отображалась телеметрия со всех важнейших узлов истребителя, а РЛБ[12] исправно сообщал о малейших несовпадениях между их реальными и расчетными показателями. Вот только смотреть на них Бену было некогда. Убивший почти двое суток своего времени на то, чтобы разобраться в сравнительных характеристиках «Кречетов» и «Аресов», Гронер не отрывался от экрана оптического умножителя. Или от виртуального монитора своего комма. И, вместо любования хищным видом и точными маневрами экспериментальных машин, ломал голову над разного рода логическими ловушками, в которые могли попасть пестуемые им «пилоты».

По большому счету, технических огрехов в истребителях, созданных на базе стандартных «Кречетов», оказалось немного: «Аресы» уверенно выполняли тестовые боевые задачи, резво уничтожали одну учебную цель за другой и постепенно нарабатывали опыт взаимодействия в парах. Самой серьезной проблемой проекта до сих пор оставалась та грань между свободой воли и жестко прописанными императивами для связки «человеческий мозг – машина», которая позволяла решать боевые задачи и в то же время ограничивала свободу воли мозга донора. С одной стороны, чересчур жесткие «шоры» автоматически лишали пилота здоровой инициативы, а значит, урезали его боевые возможности. С другой стороны, слишком мягкая узда давала пилоту избыток свободы волеизъявления и гипотетически могла привести к ситуации, в которой «Арес», лишенный мотивации к войне, мог просто отказаться выполнить приказ. А допустить такое было смерти подобно. Поэтому рядом с мозгом каждого донора располагался заряд взрывчатого вещества, управляемый дистанционно.

Проблемой номер два оказалась крайне низкая летная подготовка основной массы доноров: уровень, декларируемый кандидатами на собеседованиях, частенько не соответствовал действительному. И это здорово тормозило процесс подготовки: четыре донора из пяти отсеивались после первых же летных тестов. А забракованный Гронером «Арес» отправлялся на перепрошивку. Именно поэтому на десятый день после того, как со стапелей завода в Фениксе начали сходить первые боевые корабли, в распоряжении Гронера было всего четырнадцать образцов, способных летать на уровне среднего Демона. Или немного выше. И число таких боевых единиц росло крайне медленно, что здорово действовало на нервы.