Изгнанник вечности (полная версия) (СИ) - Страница 9

В дом одной из таких аст-гарских семей и направлялся этой ночью кулаптр Паском. Судя по виду приусадебного участка, семья эта была далеко не бедной. Разговор может принять нежелательный оборот. Кулаптр хорошо осознавал это, но выхода у него не было.

На звонок Паскома откликнулся мужской бас:

— Кто вы?

— Да будет твой «куарт» един, хозяин! — произнес целитель.

После такого приветствия даже враг должен был опустить оружие. Но законы предков сейчас уже не имеют прежней силы, и случиться может все.

Однако мужчина открыл. Это был высокий широкоплечий северянин. Они почти все отличаются могучим телосложением, в отличие от стройных и изящных южан.

— Не иссякнет солнце в сердце твоем, путник. Проходите.

Паском скинул капюшон. Хозяин тут же насторожился, увидев перед собой пожилого ори.

— Какой Путь привел вас в мой дом? — не слишком дружелюбно спросил он.

— Мой Путь, уважаемый господин.

— О! — аст-гарец не спешил пропустить гостя в дом, и Паском прикрыл за собой дверь, дабы не выстудить помещение. — Ваш Путь? Не понимаю!

— Только что ощенилась ваша волчица, не так ли?

Северянин удивился еще больше:

— Как вам стало известно?! — и только потом по желанию самого кулаптра мужчине удалось рассмотреть его. — Хм-м-м! Понимаю. Но почему вас интересует моя волчица?

— Я могу увидеть щенков?

Паском чувствовал легкое волнение: отбракованных волчат могли уже убить. И все же он еще чувствовал тихий призыв ученика.

— Пойдемте, — пробормотал северянин и повел кулаптра в подвал.

В полутьме нижней комнатушки Паском различил темный клубок. Зарычав, этот клубок дернулся и обратился огромной волчицей, подскочившей с набитого сеном тюфяка.

Паском не сделал и не сказал ничего. Он слегка показал ей истинного себя, а вернее, своего покровителя, обликом которого мог закрываться, как мороком. Псица взвизгнула и, поджав хвост, метнулась к слепышам-волчатам. Она уже не рычала, только жалобно поскуливала, моля о пощаде.

— Тихо, тихо, девочка, — кулаптр неторопливо подошел к ней и погладил за ухом. — Уважаемый господин, все щенки сейчас здесь?

Волчица опустила голову и лизнула самого настырного щенка — черненького, уже карабкающегося на ее опустевшее брюхо с отвислыми сосцами. Она?

— Нет, не все, — ответил хозяин. — Альбиноса и двух слишком светлых я вынес на улицу. Завтра, если не подохнут, хотел утопить, — и со злостью шикнул на самку: — Нашла время, с-сука! Среди ночи…

Паском вытащил из кармана кошелек и протянул ему деньги:

— Этого достаточно, чтобы оплатить жизни всех щенков?

— Кого вы ищете, кулаптр? — принимая купюры, спросил хозяин.

— Принесите волчат, и немедленно! — распорядился Паском.

Мужчина подчинился. Через несколько минут он поставил у ног гостя небольшую коробку, в которой лежало три светлых, припорошенных снегом, тельца щенят. Кулаптр сел на скамейку и, поочередно доставая, выложил полумертвых малышей на свои колени. Они были отняты от матери слишком рано: волчица не успела даже толком обгрызть и вылизать им пуповины. Альбинос и подавно был опутан последом. Он уже не двигался. Паском снял с него натальную пленочку, спрятал щенка в теплых ладонях, подышал на него. Псенок шевельнулся. Волчица подняла голову.

— На, — сказал ей кулаптр.

Она благодарно взглянула, тут же вылизала щенка. Альбинос задергал лапками, перевернулся вверх животом. Девочка.

Двое серебристых и тоже умирающих были кобельками. Тот, у которого пуповина была короче, с темной полоской вдоль хребта, живо отозвался на тепло рук человека, запищал и радостно вцепился беззубым ртом в палец Паскома. Кулаптр слегка пощекотал бархатистую мордочку волчонка.

— Когда они все откроют глаза, сообщите мне. Волчицу кормите хорошо, вот вам еще деньги на это. Постарайтесь, чтобы все девятеро выжили. Я буду в главной гостинице вашего города.

Оказавшись в своем номере, Паском связался с Тэс-Нителом и узнал от него, что Туна-Мин и ее сын чувствуют себя хорошо. Значит, все правильно, атмереро — один из этой девятки. Лишь после этого древний ори смог заснуть.

Через четырнадцать дней владелец волчицы послал к Паскому своего сына сообщить, что глаза открылись у всех волчат. Кулаптр оглядел восьмерых. Самочка-альбиноска оказалась не той, кто был нужен старому целителю. Но, словно узнав своего спасителя, она радостно тыкалась носом в его руки и повизгивала.

Серебристого с темно-серой полоской на хребте отловили в дальнем углу подвала. Разъехавшись на непослушных лапках, щенок молча лежал у прогрызенного мышами льняного мешка с кукурузой.

— У-у-у! А это кто у нас? — Паском поднял последнего, девятого, волчонка на ладони.

Тот чихнул и поднял мордочку, обмотанную пыльной паутиной. Малыш был не самым крупным и не самым сильным из помета. Зато, похоже, самым отчаянным.

— Ну, здравствуй, шутник! — улыбнулся кулаптр, глядя в затуманенные темно-серые глазки волчонка. — Уважаемый господин, этого красавца я забираю у вас сейчас.

— А с остальными что делать? — недовольно буркнул северянин. — Топить — поздно. Кому эти уроды нужны? Лопатой их теперь, разве что…

— Ну и альбиноску с сереньким я тоже прихвачу. Симпатичные малыши. На Оритане еще не так интересуются породой, был бы волк храбрым…

Хозяин равнодушно поджал губы и дернул плечом. Чудак ори… Они все сумасшедшие.

— Бэалиа! — Паском погладил животик альбиноски. — Прекрасная! Ты будешь в хороших руках. Ну а тебе, серый, придется послужить старому кулаптру…

Забрав троих забракованных щенков, южанин ушел. Аст-гарец подивился и повертел пальцем вокруг своей головы. Привадить таких ублюдков…

Поговорив с мужем Туны-Мин, Паском привез их семейство в Эйсетти. Пока они продавали дом и улаживали прочие дела, волчата кулаптра подросли. Паскому уже не нужно было кормить их из соски: щенки научились есть самостоятельно. Серебристый с темной полоской на спинке быстро перегнал в росте брата и сестру. И стало понятно, что это будет самый крупный волк из всех его братьев и сестренок. Подаренный маленькому Алу, он постоянно находился рядом с ним в кроватке. Он получил кличку Нат. Натаути. Хранитель.

Первыми, кого навестил кулаптр на Оритане, были родители шестилетнего Тессетена, того самого безобразного мальчишки, который уродился с внешностью северянина-аринорца. Первого из пяти игроков.

…Худощавый, высокорослый мальчик стоял перед кулаптром и смотрел на маленькую белую волчицу, рыскающую по заснеженной лужайке перед домом. Мать не стригла его, чтобы под длинными волнистыми волосами спрятать ужасающее лицо. И эта привычка — прятаться под их завесой — останется с Тессетеном навсегда, хотя, став старше, он научит себя презрительно относиться к чужому мнению и противостоять издевательствам соседских отпрысков. Их насмешки постепенно иссякнут, а взрослые соседи даже полюбят его и прекратят распри друг с другом. Никто не заподозрит ничего странного, все будет идти своим чередом, медленно и постепенно.

Только Паском понимал, что все это неспроста, как неспроста и Сетен с каждым годом становится все безобразнее на лицо. Расплата.

— Это тебе подарок от твоего друга Ала, Сетен.

— Ала? — переспросил мальчик, со смехом поглаживая щенка.

— Ал — твой дальний родственник, троюродный брат. Я привез его из Ариноры. Позаботься о нем, пока он не станет самостоятельным, ведь ты и старше, и сильнее…

Вышколенный Сетен вежливо поклонился кулаптру, как его учили поступать в таких случаях, и важно ответил:

— Как скажете, господин кулаптр. А как ее зовут? — он кивнул на щенка, тут же вернувшись в мальчишеский облик.

— Ее зовут Бэалиа.

— Вы обещали рассказать мне о том, как было на Оритане до Дня Раскола, — взяв маленькую псицу на руки, попросил мальчик.

Паском взглянул на часы, посмотрел в сторону дома, где Тессетен жил со своими родителями, и решительно кивнул.