Изгнанник (СИ) - Страница 16

— Сговорились вы, что ли? Сначала мне звонит Деянира. С утра, между прочим! Говорит, что скучает по своему парню. Который застрял в Истинном мире, поскольку является отродьем этого самого мира. Будучи разумным существом, я предлагаю Деянире единственный выход из положения. «Найди себе другого парня, — говорю я ей, — поскольку до прежнего тебе, вероятнее всего, уже никогда не добраться. А может быть, он вообще уже умер. В Истинном мире все время кого-нибудь убивают». Она устраивает мне натуральную сцену со слезливыми выкриками! Хорошо еще, что по телефону. А ведь я ее утешить пытался. И этот ее парень наверняка неграмотный, и вши у него в волосах — с гарантией. Но ей вынь да положь этого неумытого. А?

— Сердцу не прикажешь, — заметил Авденаго.

— Твоего мнения никто не спрашивает! — закричал Моран. — Я совершенно выбит из колеи… А теперь еще ты являешься с россказнями о своей жене. Знаешь что, Авденаго? Я принял решение. Я поменяю вывеску. Буду отныне заниматься исключительно устройством чужой личной жизни. Завтра же закажи табличку с надписью «Брачная контора. Моран и…» э… Ну, скажем, «Моран и Сыновья». А? Звучит солидно. Народ клюнет. Валом повалит устраивать свою личную жизнь.

— «Моран и Дочь», — сказал Авденаго.

Моран насторожился:

— Что?

— Что слышали, — повторил Авденаго. — «Моран и Дочь». У вас есть дочь. Не знали? Ха!

Моран вдруг побелел, глаза его запылали, на губах вскипела слюна. На короткое мгновение он утратил всякое сходство с человеком — сейчас лицо Джурича Морана напоминало маску дьявола от маскарадного костюма.

— Повтори, что ты сказал… — просвистел незнакомый голос.

Замирая от страха, Авденаго выговорил:

— У вас есть дочь…

— Ребенок? Мой ребенок?

— Да.

— Девочка?

— Да.

— В Истинном мире?

— Да.

— А кто ее мать?

— Не знаю я, — протянул Авденаго. — Он не сказал.

— Кто не сказал?

— Анохин.

— А он точно знает? Может, он ничего не знает, а меня нарочно мучает. У троллей так принято.

— У него полное досье на вас, — напомнил Авденаго.

— А вот и неполное, — злорадно заметил Моран.

— До чего надо, до того он докопался, — вздохнул Авденаго. — Ну как, интересно вам теперь?

— Очень, — прошипел Моран, хватая Авденаго за руку выше локтя и сжимая с такой силой, что юноша едва не вскрикнул. — Мне очень интересно, Авденаго. Мне чрезвычайно интересно. Я, можно сказать, потрясен. Ты чувствуешь, как я потрясен?

— Пустите, — Авденаго дернулся, пытаясь освободиться. — Да пустите же, старый черт, мне больно.

— Вот как ты со мной теперь разговариваешь?

— А как мне разговаривать с троллем, который даже не знает, что у него родилась дочь?

— Я знал! — заорал Моран и заскрежетал зубами. — Я всегда это чувствовал! Я ведь тролль, мы, тролли, всегда ощущаем такие вещи… Иногда мне даже казалось, что я ей снился, только вот проснувшись я никогда не мог вспомнить, при каких обстоятельствах. Ибо сны — материя зыбкая. Вещая, не спорю, но весьма зыбкая.

Он стиснул пальцы на руке Авденаго еще сильнее. Тому показалось, что у него вот-вот хрустнет кость. Он раздул ноздри, шумно втягивая в себя воздух.

Моран самозабвенно рычал:

— И где же справедливость, где истина? Моя дочь растет без меня! Один на один со всем Истинным миром! О, разумеется, я о ней догадывался, я уже восемь лет как догадывался, но… Проклятье! Слишком много всего в моей жизни и вселенной происходило одновременно, разве за каждой глобальной катастрофой уследишь… Я должен был лучше прислушиваться к происходящему!

— И кто вы после этого? — прошипел Авденаго. — Какой же вы после этого тролль? Не обо всем догадались, ну надо же! Да я сейчас разрыдаюсь! Собственного ребенка во вселенной не почуяли!

— А я еще погляжу на тебя, когда ты вернешься в Истинный мир и обнаружишь, что жена твоя тоже родила. Родила без тебя. А? А ты ни о чем и не подозревал. А?

Авденаго хотел было ответить, что очень даже подозревал, и сейчас подозревает, но вдруг сдался, обмяк.

— Мой господин, мне и правда больно. Пустите руку… Ну да, да, я очень хочу увидеть мою жену… Вам это требовалось услышать?

— А я, по-твоему, не хочу? — вопросил Моран, выпуская наконец Авденаго. — Да я только этого и хочу — увидеть мою дочь!

Авденаго потер плечо.

— В таком случае, вывод ясен, — сказал он, — нам следует сотрудничать с Анохиным и компанией. Вы не находите?

— Нахожу, нахожу. — Моран в волнении забегал по комнате. — Раньше я считал, что у меня куча времени, но обстоятельства переменились. Я должен застать мою дочь еще ребенком. А то она потом вырастет. Дочери очень быстро вырастают. Становятся высокомерными и сексуальными. И с ними невозможно иметь дело! Чтобы пробиться к собственной дочери, приходится расшвыривать орды ее поклонников. Отсюда и поговорка: «Путь к дочери лежит через трупы».

— Точно, — подтвердил Авденаго.

— А ты откуда знаешь? У тебя ведь нет дочери.

— Это пока что неизвестно.

— Настоящий тролль всегда знает такие вещи, — мрачно заявил Моран. Он оглядел Авденаго, и тот мог бы поклясться, что в глазах Морана мелькнуло сочувствие. — А коль скоро мы с тобой явили себя в этом деле недостаточно настоящими троллями, то предлагаю утаить наш позор. Никому ни слова, договорились?

— Угу, — подтвердил Авденаго. — Скроем это дело намертво.

Моран уселся на диван, кивнул Авденаго, чтобы тот устраивался на стуле возле стола. Моран не часто позволял Авденаго сидеть в своем присутствии — ревниво соблюдал субординацию.

— Я просто уничтожен, — проговорил Моран. — Сложись моя судьба немного иначе, я бы сейчас, наверное, немедленно уехал в подмосковную и там запил… А есть какой-нибудь другой способ утешиться?

Он посмотрел на Авденаго умоляющими глазами.

Авденаго хмыкнул.

— По-вашему, я отпустил этого тролля, ничего не разведав?

— Ты и так разведал достаточно… достаточно, чтобы уничтожить своего бедного господина, — вздохнул Моран.

— Отнюдь, — сказал Авденаго. Он считал это слово отменно противным.

— Говори, — насторожился Моран.

— В Петербурге существует портал. Способ пройти в Истинный мир, минуя фотоаппарат и прочие приспособления.

— Портал? Где ты нахватался таких слов?

— Это просто слово, мой господин. Если вам угодно, пользуйтесь другими. Дверь, вход, ворота…

— Радуйся, — сказал ему на это Моран. — Я уничтожен. Мои враги добились своего. Джурич Моран проникает в Истинный мир через дырку от бублика. Воображаю заголовки газет! «Величайший Мастер пойман при нелегальной попытке перейти границу…» Желтая пресса меня задушит.

— Нет, — возразил Авденаго. — Ничего подобного.

Моран прищурился, посмотрел на него горько.

— Пощады не будет, — повторил он. — Особенно для меня. Ты хоть знаешь, что такое изгнание?

— Это когда тебя выгоняют, — сказал Авденаго.

— Тебя-то выгоняли только из гостиной, где ты являл дурные манеры, и из класса за плевание жеваной бумагой, — буркнул Моран. — Это не истинное изгнание.

— Подробнее, — попросил Авденаго. — Есть что-то, чего я не знаю?

— Вселенная полна умных мыслей и полезных вещей, которые недоступны твоему пониманию… — Джурич Моран пожевал губами.

Авденаго видел, что троллю стоит больших усилий перейти к сути, поэтому он не торопил Морана. Но и взгляда не отводил. Морану не удастся избежать ответа на заданный вопрос.

— В Истинном мире и изгнание — истинное, — сказал наконец Моран. — Понимаешь?

— Не совсем.

— Ненавижу, когда мне так говорят! — разволновался Моран. — «Не совсем»! Сказал бы просто — «нет», ты, деликатный тупица.

— Деликатность — хорошее свойство.

— Нет, когда она обращена не на собеседника, а на самого себя… Ты ведь сказал «не совсем» вместо «нет» потому, что проявил вежливость по отношению к собственной персоне, не так ли? Нет чтобы просто признаться: «Я тупой», или «Я ничего не знаю», или «Я не разбираюсь в проблеме»…