Избранные стихотворения - Страница 3
Изменить размер шрифта:
Август 1920
«Ты иронической улыбкой…»
Федору Сологубу
Ты иронической улыбкой
От злых наветов огражден,
И на дороге скользко-зыбкой
Неутомим и окрылен.
Ты искушаешь – искушаем —
Гадаешь – не разгадан сам,
Пренебрегаешь светлым раем,
Кадишь таинственным богам.
Но ты предвидел все печали,
И муку пламенных ночей,
Когда ключи тебе вручали
От заколдованных дверей.
Август 1920
Сестре
Соблазненные суетным веком
Никогда не поймут, что дерзать
Значит просто простым человеком
В тихом домике жизнь коротать,
Что при свете смиренной лампады
Можно солнце увидеть вдали,
Где сияют чудесно громады
И в лазури плывут корабли.
31 октября 1920
«Почему так пусто в нашем доме…»
Почему так пусто в нашем доме?
Почему такая тишина?
Если б в молнии и в грозном громе
Вся сгорела бы моя страна;
Если б нищий, смрадный, необутый
Я шагал по знойному песку;
Или в тёмных болях пытки лютой
Я обрёл последнюю тоску:
Мне не так бы ночью душно было,
И не так бы день был страшен мне,
Как теперь, когда земля остыла,
И тебя я вижу лишь во сне.
30 сентября 1920
«Тебе приснился странный сон…»
Тебе приснился странный сон,
Ты видел: люди с молотками
Склонились над Христом, а Он
Лежал, обвитый пеленами.
Ты отстранил тогда людей,
Младенец-Рыцарь, – и Распятый
В сияньи голубых очей
Вознёсся, как и ты, крылатый.
Твой сон был явь, а я, слепец,
Твой спутник нищий и случайный,
Не знал, что над тобой – венец,
Небесный знак Господней тайны.
26 сентября 1920
«Не плачь, не бойся смерти и разлуки…»
Не плачь, не бойся смерти и разлуки.
Ужели таинства не видишь ты,
Когда угаснут милые черты
И твой любимый вдруг уронит руки, —
И так уснёт, от нашей тёмной муки
Освобождённый в чуде красоты
Неизъяснимой! Так и я, и ты
Освободимся в миг от мрака скуки.
Тогда легчайшая, как сон, душа
В нетленной плоти станет как царица.
И человек, землёю не дыша,
Вдохнув иной эфир, преобразится.
И будет жизнь, как солнце хороша,
И отошедших мы увидим лица.
26 октября 1920
Из книги «Тайная свобода»
Копьё
1
Так праздник огненных созвездий
В душе пылает и поёт;
Но час печальный, час возмездий
Копьё жестокое несёт.
И знаю: обнажатся плечи
И беззащитна будет грудь, —
И пронесётся стон далече:
«Хочу в молчанье отдохнуть».
Земля ответит звонким эхо
На стон невольный и мольбу.
И без рыданий, и без смеха
Я встречу тёмную судьбу.
И в ризе траурной царица,
И копьеносец роковой,
И факел алый – багряница
На плащанице мировой —
Всё только знаки при дороге
Туда, где ждёт меня давно
Судья таинственный и строгий
И в чаше вечное вино.
2
Моя свобода – как вино:
Она пьянит, – и в новом хмеле
С ней сердце вновь обручено,
Как с кровью плоть в едином теле.
Кто хочет вольным быть, приди,
И обручись, и будь со мною.
И на твоей живой груди
Означу знак моей рукою.
Так, знак свободы – превозмочь
И мир, и прах, и вожделенья,
И вновь создать из крови ночь,
И день прославить обрученья.
Сёстры
Сумерки-сёстры за пяльцами
Тихо свершают свой труд;
С грустью прилежными пальцами
Ткань гробовую плетут.
Труд ваш ценю утомительный —
Петлю за петлю – и сеть
После заботы мучительной
Сладко на сердце надеть.
Ткали вы ткани шелковые —
Сети прилежно плели;
Вот уж и в стены сосновые
Кости мои полегли.
Так, под невольною сеткою
Смерть мне позволят вдохнуть.
И можжевельною веткою
Вновь обозначится путь.
Сумерки-сёстры! За пяльцами
Тихо кончайте свой труд.
Тките прилежными пальцами
Сеть из вечерних минут.
«О, юродивая Россия…»
О, юродивая Россия,
Люблю, люблю твои поля,
Пусть ты безумная стихия,
Но ты свята, моя земля.
И в этот час, час преступлений,
Целую твой горячий прах.
Среди падений и мучений
Как буен тёмных крыльев взмах!
Под странным двуединым стягом
Единая слилася Русь,
И закипела кровью брага…
Хмельной – я за тебя молюсь.
Друзья-враги! Мы вместе, вместе!
Наступит миг – и все поймут,
Что плачу я о той Невесте,
Чей образ ангелы несут.