Избранное. Стихи, поэмы, переводы - Страница 9
Изменить размер шрифта:
12
Слово о погибели Русской земли
Моя сторона, ты рыдаешь, родная,
О прежних летах и князьях вспоминая,
Когда ты была, словно свет среди тьмы.
О Русь, украшали тебя до озора
Святые источники, реки, озера,
Высокие горы, крутые холмы.
Здесь в диких урочищах звери водились,
Здесь птицы в густых чернолесьях гнездились,
Травой-изумрудом стелились поля.
Предивные села, великие грады,
Церковные храмы, сады-винограды —
Ты всем преисполнена, наша земля!
Князья твои грозными были в округе,
Честными бояре и честными слуги,
Христьянская вера крепка и сильна!
Отселе до угров, до чехов, до ляхов,
Отселе до немцев, литвинов, ятвягов,
Куда утекает по топям Двина,
Отсель до корелы за морем Студеным,
До нехристей тоймичей в Устюге темном,
До волжских болгар, что корчуют леса,
До мест, где живут черемисы и веды,
Мордва и буртасы, что дикие меды
Сбирают в берестяные туеса, —
Все это в округе – по странам поганым
Навеки Господь покорил христианам,
Вручил на владенье тебе, Мономах!
Тобою пугала детей половчанка,
Литвина от страха трясла лихоманка —
Сидел, не высовываясь, в камышах.
А угры, поставив стальные запоры,
Скорей замыкали Угорские горы,
Чтоб ты не поднялся однажды на них.
А немцы жбанок выпивали при встрече
За то, что живут за морями далече
И как бы не слышат ристаний твоих.
Сам царь Мануил, обливаясь слезами,
Ладьи снаряжал с дорогими дарами,
Тебя умоляя не трогать Царьград.
И в кожухе греческого оловира
Ты поезд с сокровищами полумира
Встречал у приморья, велик и богат.
Тебя никогда б чужеземная сила
К холмистому Киеву не пригвоздила!
А ныне нахмурилась Русь от обид:
Опять отовсюду поганые лезут,
Но розно полотнища русские плещут:
Одни носит Рюрик, другие – Давид.
13
В Путивле на стрельнице слышится причет:
С зарей Ярославна печальная кличет:
«Зегзицею я обернусь поутру,
Взовьюсь над серебряным брегом Дуная,
В Каялу бебряный рукав окуная,
Любимому жаркие раны утру».
И кычет зегзицей она заревою:
«О ветер, ветрило! Зачем ты с лютьбою
Несешься на крыльях вдоль быстрой реки
И мечешь на латников милого лады
Хиновские стрелы без всякой пощады,
В усладу злораду и мне вопреки?
А мало тебе, что ли, по небу реять,
Вверху облака грозовые лелеять,
На синих морях колыхать корабли?
О ветер, ветрило! Зачем же ты ныне
Развеял веселье мое по равнине,
Упрятал утеху мою в ковыли?»
И шлет она синему морю укоры:
«О Днепр Словутич! Ты крепкие горы
Насквозь прорубил в Половецкой земле.
Ладью Святослава, окутав туманом,
Волной прилелеял ты к вежам поганым.
Прошу: прилелей мою ладу ко мне».
Над стрельницей плач Ярославны несется:
«Для всех ты приветно, тресветлое солнце,
А что же не милуешь русскую рать?
Ты жаждой походные луки стянуло,
Печалью и горем колчаны заткнуло,
В безводную степь завело – умирать?»
14
Прыщет море полуночи,
Смерчи мглистые пророчит.
Путь к Путивлю кажет Бог.
Зори гаснут, мгла клубится,
Князю спится и не спится:
У реки полонник лег.
Мыслью поле измеряет,
Из конца в конец ширяет,
Заклинает месяц: чур!
Комонь ржет и ждет у брега,
Час урочный, час побега:
За рекой свистит Овлур.
Дробь копыт у переправы.
Степь шумит, и гнутся травы.
Вежи движутся: держи!
Игорь – к брегу, Игорь – к броду,
Белым гоголем – на воду,
Горностаем – в камыши.
На коне летит откосом,
Наземь спрыгнет волком босым,
Побежит к Донцу: быстрей!
Реет соколом по небу,
Бьет себе гусей к обеду,
А на ужин – лебедей.
Игорь птицею взовьется —
По земле Овлур несется,
Волком кружится в лесу.
Приустали от погони,
Пали кони, пали кони
На студеную росу.
15
И синий Донец, беглецов укрывая,
Туманы развесил от края до края,
Траву-мураву расстелил там и здесь:
«Князь Игорь! Тебе похвала и услада,
Поганому хану – тоска и досада,
А Русской земле – долгожданная весть!»
И вымолвил князь, опускаясь устало:
«Донец, и в тебе благодати немало:
Траву постелил на серебряный брег,
Окутал меня под ракитою мглою
И чайкою белой стрежишь над волною,
И чернядью в небе хранишь мой ночлег.
А вот говорят, что Стугна – не такая,
За ней по пятам ходит слава худая:
В округе пожрала ручей за ручьем
И стала, разлившись, коварного нрава:
На дне затворила своем Ростислава —
Цветы почернели, печалясь о нем».
А Гзак да Кончак следом рыщут без толку:
Сороки и галки сидят втихомолку
И вороны Игоря не выдают.
Лишь полозы ползают диким бурьяном
Да дятлы стучат за приречным туманом.
Пора – соловьи заряницу поют.