Избранное (СИ) - Страница 1741
— Кровь единорога? — прищурился дедушка. — Однако… Долго пришлось ловить?
— Зачем ловить, сэр, если они на соленые сухарики идут? Ну а уговорить их поделиться кровью ничего не стоит, — пожал плечами Том. Я поняла, что сейчас провалюсь сквозь землю. А он достал другой флакон.
— Гм… — произнесла бабушка Джульетта, присмотревшись сквозь старомодный лорнет. — Это, я полагаю, яд василиска?
— Да, мэм, — смиренно ответил Том. — Ну да с ним у нас сложились теплые дружеские отношения, Томасина тому свидетельница. Если кому-то понадобится несколько унций яда, то, пока я в школе, с удовольствием снабжу вас этим редким ингредиентом.
Я на всякий случай сделала вид, будто полностью поглощена десертом. Папа толкнул меня локтем, чтобы не зажималась и принимала участие в беседе. Мне, однако, похвастаться было особенно нечем, поэтому я предпочитала помалкивать.
— У тебя очень скромная девочка, Гек, — заметила тетя Гвендолин. Они с отцом были очень похожи (как, впрочем, и все остальные), только она выглядела… м-м-м… изысканно, этакая знатная дама, изящная и очень интересная в своей некрасивости.
— Она не привыкла к обществу, Гвен, — ответил папа. — Вдобавок совсем недавно узнала о своем происхождении… и всем прочем. Надеюсь, вы с мамой не откажетесь наставить ее в том, что подобает знать юной леди?
Я пришла в ужас, но дело все равно кончилось тем, что меня сдали на попечение тетушкам и бабушке. А Тома — старшим дядьям и деду, чтобы те выяснили, насколько широкая пропасть отделяет этого экспериментатора от бесславной гибели по неосторожности.
Из рук моей родни мы вышли потрепанными, но непокоренными.
— Это был интересный опыт, — мечтательно сказал Том, когда две недели спустя мы увиделись на ферме.
— Не то слово, — с содроганием ответила я, гладя дворового пса.
— А ты выглядишь заметно лучше, — произнес мой друг совершенно серьезно. — То была лахудра лахудрой, а теперь такая чинная девушка!
За это он моментально получил подвернувшейся под руку навозной лопатой и удирал от чинной девушки через всю ферму, хохоча в голос и обещая больше не обзываться. А потом поймал меня у реки в камышах, и мы целовались до одури, до цветных кругов перед глазами…
В начале пятого курса я взяла с Тома обещание поумерить прыть и подготовиться к экзаменам как следует. Он, разумеется, пообещал, но цену его обещаниям я хорошо знала, поэтому не очень-то поверила. Ну а заставить его поклясться было крайне непросто: похоже, мои старшие родственники немного вправили ему мозги и объяснили, что можно делать (и обещать), а чего не нужно творить ни под каким давлением. И это оказалось очень кстати: Дамблдор как с цепи сорвался — Том откровенно не давал ему покоя, уже и наш декан, и директор начали посматривать на это чрезмерное внимание с подозрением.
— Меня так и подмывает натравить на него василиска, — сознался Том, когда мы валялись на травке в Запретном лесу.
Было уже прохладно, но мы все-таки волшебники, поэтому нам было вполне комфортно. Увязавшийся следом Хагрид с шумом и треском скакал по окрестным кустам, выманивая то ли нюхлера, то ли еще какую-то диковинную тварь, но я подозревала, что никакое вменяемое животное не подойдет к такому, с позволения сказать, охотничку.
— Возьми и натрави, я плакать не стану, — усмехнулась я и поудобнее пристроила голову у него на плече.
— Василиска жалко, — вздохнул он. — Дамблдор ведь чистокровный, тот его не тронет, а бородатый хрен возьмет и прикончит редкую зверюгу. Кстати, я вот все думаю, как бы забрать отсюда беднягу…
— Дамблдора?
— Василиска! Ему тут не жизнь, а нам он пригодится. Как думаешь, у твоей родни найдется какой-нибудь подвал поглубже? Ну или можно поселить его на ферме… Я ему объясню, что коров бабушки Марты жрать нельзя!
— Лучше подвал, — ответила я серьезно. — А то в Йоркшире я полых холмов как-то не наблюдала, где он там жить-то будет? В лесу? Замерзнет зимой… Напишу папе, спрошу. Ну а как вытащить его отсюда, придумаем. Своим ходом он не доберется, может, по воздуху?
— Нет, такую тушу я левитировать не смогу, — помотал головой Том. — Стой! Зачем такие сложности? Есть же порт-ключи!
— Точно, — вспомнила я. — Ну ладно, тогда я, повторюсь, папу спрошу, возможно ли это. Уж найдется местечко для нашего приятеля… В общем, ты договаривайся с василиском, а я с родственниками пообщаюсь. Я думаю, они тоже не откажутся иметь под рукой такого монстра! Один яд сколько стоит…
— О да… — довольно протянул он.
Мы загнали на черном рынке (в смысле, в Косом переулке) пару унций яда василиска за такие деньги, что Тому хватило и на запасную палочку, и на обновки, и на целую кипу темномагических фолиантов. К некоторым мне даже прикасаться не хотелось, но пришлось, потому что иначе их первым потрогал бы Том, и что из этого могло выйти, даже предположить не могу, он отличался редкостной безбашенностью. Ну а за унцию крови единорога и кое-какие травки из Запретного леса мы получили столько галлеонов, что вполне уже могли завести собственный счет в банке. Правда, у меня он и так имелся, вот мы его и пополнили. Пускай проценты капают, пока мы школу окончим, там уже накопится порядочно средств для начала своего дела…
— Том, — сказала я, помолчав. Тишину Запретного леса нарушало только басовитое воркование Хагрида в кустах, кажется, он все же нашел добычу и пытался подманить ее поближе на гренки и печеную тыкву. — Как думаешь, когда война кончится?
— Не знаю, — ответил он, глядя в небо. Закат выдался красным, к непогоде, и в темных глазах Тома плясали багровые блики. — Когда-нибудь. Либо противники завалят друг друга трупами, либо кто-то капитулирует, но бесконечной она быть не может. Знаешь, а Дамблдор знаком с Гриндевальдом…
— И что? — нахмурилась я.
— Я краем уха слышал от твоих старших, что они вроде бы были заодно, но что-то случилось, и теперь Дамблдор с ним на ножах. А Гриндевальду захотелось власти над миром. И у него, если не врут слухи, имеется Старшая палочка…
— Том, нет, — сразу сказала я, поняв, к чему он клонит. — Ты с ума сошел? Пятикурсник — и сам Гриндевальд со Старшей палочкой!
— Ну зачем же, — улыбнулся он и повернулся набок, чтобы смотреть мне в глаза. — Дамблдор все сделает за меня…
— Том… — я помолчала, припоминая все, что знала о Старшей палочке. — Забудь. Даже если ты ей завладеешь, это будет все равно, что сидеть на пороховой бочке с подожженным фитилем. Каждый захочет ее заполучить. Тебе вместо работы так хочется отбиваться от фанатиков и маньяков? Лучше займись уже философским камнем, мы что, зря тащили с собой столько книг?!
— Нет, не зря, Томми, — улыбнулся он, сел, пошарил в сумке и выудил белого мышонка с зеленой меткой на спинке. — Гляди.
Мышей мы помечали зеленкой, она держалась лучше всего.
— Сорок второй, — заглянула я в журнал наблюдений. — Ему почти два года.
— Да. И он не вырос. И не заматерел, — сказал Том. — Гляди, какой маленький.
Мы переглянулись.
— Думаешь, получилось? — негромко спросила я.
— Понаблюдаем еще, — ответил он. — Где рецептура по сорок второму? Ага… Значит, попробуем именно в таких пропорциях. Наверно, придется повозиться, прежде чем испытывать это на себе, но что у нас, мышей мало?
Я хлопнула себя по лбу.
— Том!
— А?
— Да что мы сразу уперлись в бессмертие? Ведь согласно легенде, философский камень должен превращать любой металл в серебро или золото, от состава зависит! Чем ждать, пока мыши передохнут, давай лучше с этой стороны зайдем!
— Вот я тупица, — самокритично сказал он. — Давай! Деньги всяко лишними не будут… Ну а жить вечно пятнадцатилетним я не хочу, несолидно как-то. Пошли в замок!
— Хагрида тут оставим? — спросила я.
— А что ему сделается? Его даже акромантулы не жрут. То ли невкусный, то ли за своего принимают… — фыркнул Том и крикнул: — Эй, Рубеус! Мы ушли! Отбой не пропусти!
— Ага! — радостно ответил тот, ползая в зарослях на четвереньках.