Избранное. Повести и рассказы - Страница 83

Спи, младенец мой прекрасный,

Закрывай глаза.

Наш народ на все согласный,

Голосует "за".

Вон спокойно, без истерик,

Словно грозный муж,

Злой чечен ползет на берег,

Следом - злой ингуш.

Вон ползет татарин крымский,

Друг степей калмык...

Все языки в край нарымский

Доведет язык!

Но времена переменились, остатки поэтов вернулись с Крайнего Севера, ища зарезать Нафика Аблязизовича по законам шариата и просто по совести. Нафик Героев бегал от убийц по всей стране, пока знающие люди не посоветовали ему пересидеть немножко в Заведении, куда никак уж не достигнет мстительный кинжал. Он так и сделал. Спохватился, как и многие, да было поздно. А в Заведении все еще "занималась заря времен". Эти слова в "Истории санитарной службы" повторялись довольно часто, и Тихон не мог понять, чем же занималась заря. В Заведении по всякому поводу вспыхивали бунты и смуты. Причины, на первый взгляд, были незначительные. Телевидения тогда не было, радиовещание осуществлялось при помощи круглых, черных, страшных громкоговорителей. Каждый божий день оттуда слышалось:

- Сегодня в торжественной обстановке, окруженный народным признанием и глубочайшим уважением, руководитель вроде Володи Кузьма Никитич Гегемонов принял находившуюся с дружественным визитом в столовой пищу. В состав принятой внутрь делегации входили жареные куропатки на крутонах, мусс из ветчины, суп с блинчатыми рулетиками, крем из взбитой сметаны с бананами. Все вышепоименованные компоненты прекрасно усваиваются организмом и несут в себе Кузьме Никитичу новый заряд идейной силы, бодрости и нравственного здоровья.

Эти сообщения якобы и смутили обитателей.

- Разве можно так над желудком издеваться? - говорили одни. - Не жалеет себя Кузьма Никитич, не бережет: хочет, видно, нас сиротами горькими оставить без идейного руководства. Пусть переходит на яблочную диету! Сами от приема кирзы откажемся, если не перейдет!

- Нет, подлецы, врете! - заявляли другие. - От яблочной-то диеты Кузьма Никитич враз окочурится! Он должен на сыроядение переключиться!

И начинали драться, увеча друг друга.

Так гласила брошюра. На самом деле в те поры случился серьезнейший недовоз кирзы, так как Заведение находилось в зоне рискованного снабжения. Обитатели начали протестовать и самосудом казнить поваров. Тогда и пришла Нафику Аблязизовичу дума собрать самых сознательных обитателей в особый передовой отряд для поддержания правопорядка и законов кузьмизма-никитизма. Отряд был организован, бунты зверски подавлены, личный состав не распустили: Кузьма Никитич велел ему существовать в качестве авангарда. Тогда же родилось и название. Кто-то припомнил, что была в истории организация с такими же функциями и задачами и называлась та организация "СС" или что-то в этом роде. Аббревиатуру эту за давностью лет истолковать невозможно. Кузьма Никитич истолковал так: "санитарная служба".

Тихон Гренадеров скоро замучился читать, потому что Нафик Аблязизович писал плохо ритмизированной прозой. Тихон только заглянул в оглавление.

1. Начало санитарного движения и распространение кузьмизма-никитизма в Заведении.

2. Борьба за создание санитарной службы в период становления теории социального бессмертия.

3. Разгром антисанитарного сергиево-бомштейновского подполья и обобществление совокупного общественного продукта.

4. Дальнейшее развитие К.Н.Гегемоновым теории социального бессмертия и борьба за возведение новых этажей.

5. Заведение в кольце блокады конфуцианцев и битва за четвертый параграф. Разгром джонсовщины.

6. Мобилизация сил обитателей Заведения на борьбу с монофизитами и двоеженцами.

7. Еще более дальнейшее развитие К.Н.Гегемоновым теории социального бессмертия. Удар по алексеевщине.

8. Крах интервенции максималистов и полисемитов.

9. Борьба за мир и безопасность Заведения в условиях полной секретности и недоступности.

10. Окончательная победа кузьмизма-никитизма. Процесс над правопичугинским и левохудяковскими блоками.

11. Санитарная служба в боевых и трудовых схватках.

Последний пункт стоит расшифровать особо. Дело в том, что во время военных действий, когда рубились с сучкорезами или псевдогегельянцами, когда пытались осаждать невысокое еще Заведение римцы и гречане, у всех сотрудников санитарной службы немедленно начинались страшные судороги и позывы, так называемые "боевые схватки", и отдуваться в сражениях приходилось рядовым обитателям.

То же самое происходило, когда случался прорыв в швейных мастерских и Кузьма Никитич гнал весь личный состав на ударную работу. Судороги у санитаров возобновлялись и на этот раз именовались "трудовыми схватками".

Следовало Тихону, помимо всех этих событий, выучить и Гимн санитарной службы.

В эпоху позорного волюнтаризма

Народ наш под смертью ходил.

Внезапно вдруг светоч кузьмизм-никитизма навеки его озарил.

Припев:

Под солнцем гения мы крепнем год от года, Устремлены всегда всем корпусом вперед. Кузьма Никитич подотчетные народы

К бессмертию уверенно ведет!

С тех пор мы живем в свете этих решений, Счастливо и вечно живем,

И светит нам гений в делах поколений,

Ведомые светлым путем!

Припев.

А если задумает враг непокорный

Нам снова опять угрожать

Немедля погибнет он смертью позорной

И вынужден будет бежать!

Припев.

Надежда народов, оплот миллионов,

Со смертью великий борец,

Кузьма наш Никитич родной Гегемонов,

Тебе - пламя наших сердец!

Остальные двадцать восемь куплетов Тихон не дочитал - опустим их и мы.

Для членов санитарной службы ввели форму: верх цвета маренго и низ цвета хаки для рядового состава и наоборот - для руководящего.

Главным условием приема в немеркнущие ряды было беднейшее происхождение. Нафик Героев даже придумал хитрый тест. Соискателя спрашивали:

- А что, любезный, часто ли у вас дома на столе мяса не бывало?

- Часто! - гордо говорил соискатель и пролетал.

- Ага! Значит, все остальное время бывало, буржуйская твоя морда? Пошел вон! Пинкарей ему!

Ежели испытуемый честно говорил, что нет, мол, не часто, в ответ слышалось:

- Значит, все другие-то дни постствовали, горемычные? Ступай, родной, заполняй анкету!

Это была еще одна ловушка. Следовало обратиться с этим к грамотному начальнику и ни в коем случае не показывать, что ты можешь сделать это самостоятельно. Поскольку нынче все стали шибко грамотные, а вкалывать никто не желает.

17. НА ОБЩЕМ СОБРАНИИ

Вечером после работы никто из обитателей тихоновского и двух соседних этажей не разбежался, не предался разгадыванию кроссвордов и употреблению успокоительного с последствиями, но все собрались в большом холле вокруг скульптурной группы "Мужчина, употребляющий в процессе руководства крепкие выражения". Расселись по табуреткам. Мероприятие было новое, интересное, к тому же - попробуй не явиться!

Собравшимся предстояло выработать и утвердить автобиографию Тихона Гренадерова, поскольку дело это очень ответственное и его нельзя доверить молодому незрелому человеку. Мало ли какая автобиография может прийти ему в голову по неопытности! Иной такое про себя напишет, что впору вывести его на чистую воду да там и утопить.

Ожидалось, что председательствовать будет сам Кузьма Никитич, но руководитель чувствовал себя неважно, и поэтому объявили, что он отбыл с дружественным визитом к императору Бокассе. Собравшиеся стали преступно перемигиваться, поскольку слухи о свержении царствующего людоеда просочились по недосмотру и в Заведение. Пришедший на собрание ветеран органов Пантелей Рюрикович Понькин от старости разгласил товарищам сведения, содержащие элемент государственной тайны.

Оказывается, Бокасса в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году ездил отдыхать с гаремом на озеро Байкал, и Пантелей Рюрикович был приставлен к нему для порядка. Чернокожий император со своими женами целыми днями загорал в бухте Песчаной, а потом сделался скучен без обычного своего блюда. Врут все враги, что, мол, у начальства нашего только птичьего молока нет. Даже в самом главном спецраспределителе страны человечины не нашлось! Местные власти подумали-подумали да и решили скормить венценосцу простого бича из морга. Да только взяли-то они вовсе не бича, а известного ученого, который вышел вечером побегать от инфаркта и его скрутило на улице. Одет был ученый в простое трико, поэтому его и приняли за алкаша, помершего с перепою. Произошел великий, совершенно секретный скандал. Бокасса же, напротив, был очень доволен: по ихней вере выходило, что к нему должны перейти все знания, умения и ученые звания съеденного.