Избранное (ЛП) - Страница 69

- Мне бы хотелось, если вы ничего не имеете против, - сказал я, - услышать обо всем с возможно большими подробностями. И теорию, и, если это возможно, иллюстрирующие ее примеры.

- То есть, вы ждете от меня историю о призраках, или что-нибудь в этом роде?

- Да: и, если это возможно, рассказанную кем-нибудь из очевидцев.

- Как ни странно, но я могу выполнить ваше пожелание, - сказала она. - Итак, сначала я познакомлю вас со своей теорией в общих чертах, а затем расскажу историю, которая, как мне кажется, служит ее подтверждением. Она случилась со мной, и это произошло здесь.

- Это превосходит то, что я мог бы пожелать, - сказал я.

Она подождала, пока я закурю, а затем начала, чистым, приятным голосом.

Она обладала самым приятным голосом, какой мне приходилось слышать, и, когда я сидел там, в сгустившихся сумерках, слова ее казались мне воплощением ясности, ибо звучали в ничем не нарушаемой тишине, и никакие иные впечатления не мешали их восприятию.

- Мы только начинаем догадываться, - сказала она, - как неразрывно переплетение между разумом, душой, жизнью - называйте как хотите - и чисто материальной стороной существующего мира. Что такое переплетение имеет место, конечно же, было известно на протяжении веков; врачи, например, знают, что оптимистический, жизнерадостный настрой их пациентов способствует их выздоровлению; страх и прочие эмоции оказывают влияние на сердечный ритм, что гнев порождает химические изменения в крови, что тревога приводит к расстройству желудка, что под влиянием сильного чувства человек может делать то, что в обычном состоянии физически сделать не в состоянии. В данных случаях мы имеем разум, самым непосредственным образом оказывающий влияние и изменяющий ткани нашего организма, который является для него своеобразным материалом. Распространяя это - хотя, на самом деле, распространение, это не совсем то слово, - мы можем ожидать, что разум оказывает влияние не только на то, что мы называем живой материей, но и на безжизненные вещи, на куски дерева или камень. По крайней мере, трудно представить себе, почему это не должно быть так.

- Например, столоверчение? - спросил я.

- Это один из примеров некой силы, из бесчисленной когорты неведомых загадочных сил, с которыми сталкиваемся мы, люди, которая может взаимодействовать с материальными вещами, - и делает это постоянно, - законов проявления которой мы не знаем; иногда мы желаем, чтобы она проявила себя, но этого не происходит. Сейчас, например, когда вы и я пытались заставить столик двигаться, возникло какое-то препятствие, хотя я думаю, что стук, который мы слышали, был следствием наших усилий. По моему мнению, нет ничего более естественного, если эти силы воздействуют на неодушевленные предметы. О способах воздействия мы ничего не знаем, по крайней мере, не больше, чем о том, каким образом страх ускоряет биение сердца; но точно так же, как сообщение, отправленное Маркони, передается по воздуху без видимого материального проводника, через некоторые шлюзы, назовем это так, тела, эти силы, порожденные в средоточении духа, могут воздействовать на материальные предметы, будь они одушевленными, или же неодушевленными. - Она помолчала.

- При определенных обстоятельствах, - продолжала она, - оказывается, что сила, которая перешла от нас в неодушевленные предметы может проявить там свое присутствие. Сила, которая перешла в столик, может проявиться в виде движения или звуков, доносящихся из него. Столик может быть заряжен физической энергией. Очень часто я видела, как столик или стул начинали двигаться как бы сами собой, но на самом деле только тогда, когда на них оказывалось внешнее воздействие, некая сила, животный магнетизм, - назовите это как хотите. Нечто сходное, на мой взгляд, проявляется в том, что мы называем домами с привидениями; это дома, в которых, как правило, случались преступления или события, связанные с выплеском сильных эмоций и страстей; в которых время от времени проявляется своеобразное эхо случившегося, оно становится видимым и слышимым. Скажем, было совершено убийство, и комната, где оно произошло, если можно так выразиться, не может обрести покой. Там появляется призрак убитого, реже - убийцы, здесь что-то чувствуется, слышатся крики или шаги. Атмосфера сохраняет сцену насилия, и она полностью или частично воспроизводится, хотя мы и не знаем, по каким законам; нечто сродни фонографу, который воспроизводит, при правильном обращении, то, что было в него произнесено.

- Это все теория, - заметил я.

- Но мне кажется, что она разъясняет имеющийся набор любопытных фактов, что мы, собственно, и требуем от теории. В противном случае, мы должны откровенно заявить о своем неверии в дома с привидениями, или предположить, что дух убитого, бедный, несчастный, не может при определенных обстоятельствах повторно восприять ужасную трагедию, случившуюся с его телом. Мало того, что тело было уничтожено, его душа обязана возвращаться снова и снова и переживать все настолько ярко, что эти переживания становятся видимыми и слышимыми. Для меня это немыслимо, но моя теория это допускает. Я изъясняюсь достаточно ясно?

- Вполне, - ответил я, - но мне бы хотелось, чтобы вы подтвердили свою теорию наглядным примером.

- Я обещала вам это, и расскажу вам историю о призраке, случившуюся со мной.

Миссис Олдвич снова немного помолчала, а затем приступила к рассказу, который должен был послужить ярким доказательством ее теории.

- Прошел год, - сказала она, - с того момента, когда Джек купил этот дом у старой миссис Денисон. Мы оба слышали, и он, и я, что в нем обитают призраки, но никто из нас не знал ничего определенного. Месяц спустя я столкнулась с тем, что, по моему мнению, было призраком, и когда миссис Денисон посещала нас на прошлой неделе, я спросила ее, могло ли такое случиться на самом деле, и по ее ответу поняла, что происшедшее полностью совпадает с моей теорией. Я расскажу вам о моем приключении точно так же, как рассказала ей.

Месяц назад Джек уехал на несколько дней, и я осталась здесь одна. Однажды вечером, в воскресенье, я, чувствуя себя прекрасно и в хорошем настроении, что, насколько мне известно, является признаком здоровья, пошла спать, около одиннадцати часов. Моя комната находится на первом этаже, прямо у подножия лестницы, которая ведет на второй этаж. В коридоре имеются еще четыре комнаты, все они в ту ночь пустовали, а также дверь, которая выходит на лестничную площадку снаружи дома. Имеется также еще одна большая спальная, как вам известно, которая в ту ночь также пустовала; в общем, кроме меня и прислуги, в доме никого не было.

Изголовье моей кровати располагалось близко к двери, и над ней имеется два электрических выключателя - один из них зажигает свет в комнате, другой - в коридоре. Это была идея Джека: если вам нужно выйти из дома, а на дворе уже темно, вы можете зажечь свет в коридоре из комнаты, а не шарить по стенам коридора в потемках в поисках выключателя.

Обычно я сплю крепко: очень редко случается, что я просыпаюсь, если усну, до того момента, когда мне нужно проснуться. Но в ту ночь я проснулась, что было само по себе редким случаем; но еще более странным было то, что я проснулась, вся дрожа, ощущая безотчетный страх; я попыталась понять причину такого моего состояния, чтобы, осознав, прийти в себя и успокоиться, но безуспешно. Страх чего-то неизвестного, о чем я не могла догадаться, первобытный страх, владел мною. Лежать в темноте и трястись от страха было глупо, я зажгла лампу и, чтобы успокоить охватившее меня странное волнение, взяла в руки книгу, которую я прихватила с собой. Книга называлась "Зеленая гвоздика", и она как нельзя лучше подходила для успокоения нервного возбуждения. Но она имела успеха не больше, чем попытки понять причину такого состояния, и прочитав несколько страниц и обнаружив, что сердце по-прежнему колотится, а ощущение страха не прошло, я снова выключила свет. Перед тем, однако, как это сделать, я посмотрела на часы - было без десяти два.