Избранное (ЛП) - Страница 53

Из-за спины налетел внезапный порыв ветра; груды снега обрушились с придавленных его тяжестью сосновых лап; туман пропал, словно пыль, сметенная метлой.

Надо мной раскинулись безоблачные небеса, уже окрашенные в розовые тона заходящим солнцем, и я увидел, что оказался на самом краю леса, по которому так долго блуждал.

Здесь не было спуска в долину, как я ожидал, - прямо передо мной высился крутой склон, усеянный валунами и камнями, уходящий вверх к подножию Унгехойерхорна. Кто же издавал вой, похожий на волчий, заставивший меня похолодеть? Он был передо мной.

Не более чем в двадцати ярдах от меня лежало упавшее дерево; к его стволу прислонился один из обитателей Рога Ужаса, и это была женщина. Она была густо покрыта спутанными волосами сероватого цвета; они ниспадали с головы на плечи и увядшую, иссохшую грудь. И, глядя на нее, я понял, не только разумом, но и чувствами, что когда-то испытал Ингрэм. Ни в каком кошмаре не мог представиться столь ужасный лик; красота звезд и солнца, и зверей полевых, и лучшей части рода человеческого не могли искупить адского воплощения духа жизни. Рот и узкие глаза, присущие только животным; я смотрел в бездну и знал, что из этой бездны, на краю которой я сейчас стоял, когда-то вышли неисчислимые поколения людей. Но что делать, если края обрушатся и увлекут меня за собой на самое дно открывшейся пропасти?..

Одной рукой она держала за рога серну, старавшуюся вырваться изо всех сил. Удар копыта пришелся женщине по бедру; гневно ворча, она схватила ногу серны другой рукой, и одним движением, подобно тому как человек вырывает с корнем луговой цветок, оторвала ее, так что я мог видеть зияющую рану среди разорванной кожи. Запихнув красную, кровоточащую ногу в рот, она принялась всасываться в нее, как ребенок сосет леденец. Ее короткие коричневые зубы впились в плоть и хрящи; издав звук, напоминающий мурлыканье, она облизала губы. Бросив ногу, она посмотрела на тело жертвы, бившееся в агонии у нее в руках, затем большим и указательным пальцами выдавила глаз. Она положила его в рот, и он треснул, словно ореховая скорлупа.

Наверное, прошло несколько секунд, пока я стоял и смотрел на нее в каком-то необъяснимом оцепенении от ужаса, в то время как мой мозг, охваченный паникой, тщетно отдавал команду неподвижным конечностям: "Беги, беги, пока не поздно". Затем, когда мои суставы и мышцы вновь обрели способность к движению, я попытался скользнуть за дерево и спрятаться от этого существа. Но женщина - или как ее следует назвать? - должно быть, услышала мое движение, поскольку оторвала глаза от своего все еще живого обеда и посмотрела в мою сторону. Вытянув вперед шею, она отбросила добычу и, привстав, начала движение в мою сторону. Сделав шаг, она открыла рот и издала вой, тот самый, который я слышал совсем недавно. В отдалении раздался слабый ответный вой.

Натыкаясь кончиками лыж на скрытые снегом препятствия, то продвигаясь вперед, то замирая, я бросился вниз по склону между сосновых стволов. Низкое солнце, почти скрывшееся за вершинами на западе, окрашивало снег и сосны последними красноватыми лучами. Мой рюкзак с коньками мотался у меня на спине, одну лыжную палку я потерял, зацепившись за упавшую сосновую ветку, но я не мог позволить себе остановиться и поднять ее. Я не оглядывался и не знал, на каком расстоянии от меня находится преследователь, и преследует ли меня кто-нибудь вообще; все силы моего организма, еще увеличенные паникой, были брошены на то, чтобы мчаться по склону к кромке леса так быстро, как это возможно. Какое-то время я не слышал ничего, кроме скрипа потревоженного моим движением снега и хруста опавшей хвои под ногами, а затем, где-то совсем рядом у меня за спиной, снова раздался волчий вой, и я услышал звук другого, отличного от моего, движения.

Лямка моего рюкзака сместилась от беспрерывного перемещения коньков, она терла и давила мне горло, препятствуя свободному прохождению воздуха, в котором, видит Бог, так нуждались мои натруженные легкие, и, не останавливаясь, я выскользнул из лямок и схватил рюкзак свободной рукой. После этого, как мне показалось, двигаться стало легче, а, кроме того, невдалеке, внизу, я заметил путь, с которого сбился в тумане.

Если бы мне только удалось до него добраться, это позволило бы мне опередить моего преследователя, который, даже двигаясь по глубокому снегу, медленно но верно догонял меня; но при виде этого петлявшего спуска, лишенного препятствий, луч надежды проник в мою охваченную паникой душу. Вместе с этим пришло желание, острое и неотступное, чтобы взглянуть на преследовавшее меня существо, кем бы оно ни было, и я оглянулся. Это была она, та самая ведьма, которую я застал во время ее пиршества; ее длинные седые волосы развевались за ней, она скалилась и вытягивала руку, делая хватающие движения, как если бы я находился на доступном расстоянии.

Но спасительная тропа была уже близко, и эта близость сослужила мне плохую службу. На моем пути оказался засыпанный снегом куст; думая, что без труда смогу перемахнуть через него, я споткнулся и упал, зарывшись в снег. Я услышал шум, наполовину крик, наполовину смех, совсем близко, и прежде, чем смог до конца осознать то, что случилось, ее пальцы обвились вокруг моей шеи, будто стальным кольцом. Но моя правая рука, в которой я держал рюкзак с коньками, оставалась свободной; я махнул им себе за спину, почти на всю длину лямки, и почувствовал, что мой слепой удар попал в цель. Прежде, чем я смог обернуться, я почувствовал, как железная хватка на моем горле ослабла, и что-то свалилось на куст, ставший для меня непреодолимым препятствием. Я вскочил на ноги и обернулся.

Она лежала, дрожа и дергаясь. Лезвие одного из моих коньков, прорезав тонкую ткань рюкзака, ударило ее в висок, откуда хлестала кровь, но в ста ярдах я мог различить еще одно подобное существо, прыжками двигавшееся по моим следам. Меня вновь охватила паника, и я помчался вниз по ровному не потревоженному снегу, к огням деревни, уже видимым вдали. Я мчался, не останавливаясь ни на мгновение, пока не оказался в безопасности среди людских жилищ. Я бросился к двери отеля и принялся кричать, чтобы меня впустили, хотя достаточно было повернуть ручки и войти; внутри, как и в тот раз, когда Ингрэм рассказывал мне свою историю, играл оркестр и слышался звук голосов, и сам он тоже был там; он поднял голову и быстро поднялся на ноги, когда я с грохотом ввалился внутрь.

- Я тоже видел их, - кричал я. - Взгляните на мой рюкзак. Видите, на нем кровь? Это кровь одного из них, женщины, ведьмы, она на моих глазах оторвала ногу серны и преследовала меня через этот проклятый лес. Я...

Я ли это повернулся, или комната, в которой я находился, принялась вращаться вокруг меня, но я услышал звук падения собственного тела, а в следующий момент, когда я пришел в сознание, то обнаружил, что лежу в постели. Рядом со мной находился Ингрэм, сказавший мне, что я в полной безопасности, и еще один человек, мне незнакомый, который сделал мне укол и что-то сказал мне...

День или два спустя я смог внятно рассказать о своем приключении, и три или четыре человека, вооруженные, отправились по моим следам. Они обнаружили занесенный снегом куст, о который я споткнулся, кровь, перемешанную со снегом, и, следуя дальше, наткнулись на мертвую серну, с оторванной задней ногой и пустой глазницей. К сожалению, это все, что я могу привести в подтверждение своего рассказа; моя преследовательница либо была всего лишь ранена, либо, если мой удар все-таки убил ее, унесена своими соплеменниками... Так или иначе, те, кто с недоверием отнесся к моему рассказу, могут сами обследовать пещеры Унгехойерхорна, и тогда, быть может, с ними произойдет то, что заставит их в него поверить.

В ВАГОНЕ МЕТРО