Избранное - Страница 116

Действительно, было видно, как богачи полеживают в кипящей смоле и время от времени кто-нибудь из них поворачивается с боку на бок. Со всех сторон доносился визг пил и тюканье топоров. Над кострами носились двое акцизных с бумажными мешками и запихивали в них дым. Наполнив полдюжины мешков, они спускались вниз и составляли из них структуралистские фигуры, потом, захватив пустые мешки, опять отправлялись за дымом.

— Раньше, — сказал дьявол, — мы ставили бумажные мешки с дымом в форме египетских пирамид, но с тех пор, как вступили в строй наши смолоочистительные заводы, мы сочли, что структуралистские фигуры лучше. Они дают личности дополнительные возможности для самовыражения и усиливают ощущение современности.

Механик техпомощи высунул усы из окна «запорожца». Он наблюдал за гоночными автомобилями, которые с бешеной скоростью мчались по замкнутому кругу. Машины были охвачены пламенем, автомобилисты пеклись в этом пламени, а за ними изо всех сил катил оранжевый «запорожец», следя за тем, у какой из горящих машин лопнет камера. Едва камера лопалась, механик быстро ставил другую, накачивал, а гонщик тем временем преспокойно сидел среди языков огня, потому что знал: менять камеру — обязанность передвижной станции обслуживания. «У, елки зеленые! — подумал механик, утягивая усы в окно „запорожца“. — И тут, значит, то же самое! Техпомощь — она везде техпомощь!»

Старушки француженки ахали и охали в кабине пикапчика, но Э. С. постучал по крыше, и они снова помчались по зеленой равнине. Вдали показалась какая-то темная полоса, она росла, покрылась зазубринами и постепенно превратилась в крепостную стену. Из-за стены доносились песнопения.

— Райская обитель, — объяснил Э. С. и выпрыгнул из кузова, по-прежнему держа под мышкой ежа, а еж по-прежнему держал под мышкой змеиную выползину.

Старушки француженки опять заахали, Э. С. сказал им: «Пошли!», они тут же вылезли из машины и вмиг окурили все вокруг гашишем. Э. С. тоже закурил гашиш, поискал глазами дьявола, чтобы предложить закурить и ему, но это оказалось лишним — дьявол уже вскарабкался на стену райской обители, шагал по самому ее верху, курил гашиш и пускал дым вниз, на жителей райской обители. Оттуда донеслись возмущенные возгласы. Э. С. вместе с ежом направился к вратам обители, там уже стоял непонятливый шоп со своей овцой. Стражи райских врат втолковывали шопу, что нельзя ему вступить в обитель с овцой, а шоп со своей стороны втолковывал им, что хочет вступить в обитель вместе с овцой. Полуослепшая от старости овца путалась в ногах у своего хозяина и время от времени блеяла. Э. С. у самых врат отпустил ежа, и тот сразу же пустился в пляс, размахивая змеиной выползиной.

Змеиная выползина нагнала на стражей такого страху, что они захлопнули тяжелые врата, еж отошел назад, но выползину оставил у самых врат, чтобы стражи, как откроют врата, опять перепугались.

Э. С. кликнул механика, тот прибежал вместе с пергаментным свитком. Вдвоем они быстренько укрепили на крепостной стене лестницу, помогли старушкам в турецких фесках подняться наверх, старушки уселись на стене и по дьявольскому наущению дымили гашишем, тоже пуская клубы дыма на жителей райской обители.

— Держи! — сказал Э. С. механику и стал передавать ему белые колонны разрушенных акрополей. Механик был сильный человек, он одним махом перекидывал колонны через стену, в обитель. Каждый раз, когда колонна тяжело плюхалась по ту сторону, раздавался визг.

Когда все руины были перекиданы, Э. С. расположил вокруг всей крепости цыганский табор, перед каждым шатром развел костер, велел цыганкам бить в бубны и плясать, и те заплясали, затрясли плечами, острые их груди ходили ходуном. Сам он сидел и смотрел, а по обе его стороны разместились старушки в красных фесках, дьявол и механик с воинственно закрученными усами.

— Варвары! Варвары! — визжала райская обитель из-за стен.

— Сейчас эта обитель падет на колени и будет молить: «Пошли тебе бог долгой жизни, ага, только нас не трожь!» Но не тут-то было! — решительно произнес Э. С. и тоже выдохнул гашиш прямо вниз.

А там, внизу, окруженный подпевалами-угодниками господь бог обиженно кутался в свою хламиду. Угодники, увидав, что господь бог обиженно запахивается в хламиду, тоже обиженно запахнулись в свои хламиды и отвернулись от варваров. Однако, как только они отвернулись, их взгляд наткнулся на белые останки роскошных древних акрополей, соблазнительно улегшиеся на траве. Угодники закрыли глаза руками, побежали было прочь, но споткнулись о руины акрополей и попадали между ними. Оскопленные кабаны благочестиво рылись в жирной земле и искали желуди. «Винчестер забыл!» — спохватился Э. С. Пролетели херувимы — бесшумно взмахивая крылами, они подняли попадавших угодников. Из зелени восстали благочестивые жители райской обители в белых клубах собственного благочестия. Э. С. еще сильнее разжег костры возле шатров, велел цыганкам плясать еще быстрее, сам воодушевился и стал на пару с дьяволом осыпать обитель турецкими восклицаниями. Механик поднялся, расставил пошире ноги, подкрутил усы и принялся читать вслух свой пергаментный свиток.

Услыхав, про что говорится в свитке, еж запрыгал, заплясал, закружился на самом краешке крепостной стены, «запорожец» сам собой рванулся к французской машине, ткнулся в нее рылом, заржал, а потом заверещал, как цикада. А механик чем дальше углублялся в чтение красочного послания жителям райской обители, тем больше распалялся. Французские кикиморы спросили Э. С., что тот читает, и Э. С. объяснил, что механик читает знаменитое письмо запорожцев турецкому султану. При слове «султан» старушки воодушевились, одна из них вынула из-под юбки бубен, купленный на знаменитом крытом рынке в Стамбуле, забила в этот бубен, замахала им в воздухе, а механик все читал и читал, время от времени взмахивая одной рукой — приглашал райскую обитель выйти и сесть на ежа. Черная пелена от костров и гашиша легла на райскую обитель, из клубов дыма вынырнули акцизные с бумажными мешками, Э. С., заметив их, свирепо крикнул: «А ну, давайте сюда, давайте!»

Увидав его, акцизные затряслись, на лицах проступил ужас. С трудом развернувшись, они двинули назад, туда, где дымили новые смолоочистительные заводы, и, чтобы не вылететь из штанов, крепко придерживали их свободной рукой, а один из акцизных сообразил подвязать штаны обрывком шпагата, которым они завязывали мешки с дымом. Даже когда работаешь у чертей, все равно можно словчить и израсходовать кусок шпагата не по назначению. Э. С. по звездам определил, который час, временно снял осаду обители и объявил обеденный перерыв.

Мгновенно наступила тишина и благостный покой.

Э. С. обошел стену кругом и, отсчитывая в уме шаги, сделал на определенных расстояниях отметки, чтобы потом на этих местах разместить метательные машины — он надумал закинуть в обитель искушения. В темноте он вдруг наткнулся на сидевшего у врат шопа. Тот качал головой и говорил сам себе:

— Что я непонятливый — согласен, но эти там, в обители, еще непонятливей меня! Я им толкую, что хочу войти вместе со своей овцой, а они мне — нельзя входить с овцой. А на кой, спрашивается, мы с ней тащились в такую даль, коли нас не пускают вдвоем!

Далеко за полночь Э. С. сидел в своем плетеном кресле перед стенами обители, раскладывал пасьянс из букв алфавита и одной рукой поглаживал свернувшегося у него на коленях ежа. Пасьянс не получался. Но вот подошел дьявол, одним взглядом окинул разложенные буквы и заметил вслух, что не хватает буквы «Ф». Только тогда Э. С. и вспомнил, что в спешке забыл захватить букву «Ф», оттого пасьянс никак и не получался. Дьявол спросил, как он думает вести осаду дальше. Э. С. объяснил, что, когда вступят в действие метательные машины, обитель дрогнет и к рассвету капитулирует.

— Парламентеров примете? — спросил дьявол.

— Да, вот тут и приму, — ответил Э. С., — сидя в этом плетеном кресле. Они явятся сразу, как только высохнет роса.

Дьявол смотрел на него с восхищением. Э. С. полулежал в кресле, прикрыв глаза, положив скрещенные руки на свернувшегося на коленях ежа. Зверек спал глубоким сном и мерно посапывал. А человек не спал, дьявол это видел, — менаду веками светилась узенькая щелочка.