Избранники Тёмных сил (СИ) - Страница 74

— А куда подевался наш высокородный друг? — вдруг осведомился Жервез.

— Скоро придет, — обронил кто-то, кажется, Рено. Я подошел поближе к двери, чтобы подсмотреть в щель, что происходит, и увидел краешек зала, овальное возвышение сцены в кругу зеркал и десятки рядов великолепных золоченых кресел, обитых красным бархатом. Все они были пусты, но, как будто, ожидали кого-то.

— А помните, что было, когда мы ждали, что вот-вот придет она… — прошептал Маркус. — И она явилась к нам с того света.

— Мы ведь уже знаем, что иногда приходит и проситься в компанию людей кто-то, кого с нами быть давно уже не должно, — зазвучало чистое сопрано Коринды и, несмотря на зловещий смысл слов, немного развеяло обстановку.

— Да, мы знаем, но никому не говорим, — явно пересилив себя, согласился Рено.

— И никогда не скажем во избежание того, чтобы нас не сочли безумцами или колдунами, — поддакнул Жервез.

— Даже нашему титулованному другу мы об этом никогда не скажем, — согласился Маркус. — А пока будем следить за ним и за всеми, кто обращает на нас слишком пристальное внимание, во избежание повторения прискорбной ситуации. Вы же помните, как страшно нам было в прошлый раз, когда она начала требовать от нас, чтобы мы служили и кланялись ее адским друзьям.

— Жаклин никогда не вернется, — устало и далеко безрадостно вздохнул Рено. Другие, как по приказу, одновременно устремили на него настороженные и взволнованные взгляды, будто он произнес запрещенное имя. Казалось, стоит Рено сейчас сделать одно неосторожное движение к выходу или сболтнуть что-то лишнее, и они все, как стая диких зверей кинутся на него, чтобы разорвать в клочья.

— А вдруг наш новый друг такой же, как она? — резким тоном осведомился Маркус. — Вдруг он тоже пришел с темной стороны? Сначала он подарил нам славу, а затем подарит смерть.

— Мы ему не позволим, — уверенно вступила в спор Коринда. — Мы уже знаем, как изгонять проклятых.

— Его золото нас погубит, если можно было бы собрать все монеты и зарыть где-нибудь, — предложил Жервез.

— Но мы уже все потратили, — отозвалась Лючия. — Остается только надеяться на то, что он не такой, как та, о которой мы говорим.

— А если он такой же, то мы сами устроим над ним суд, — решил Жервез, и по лицам остальных присутствующих невозможно было определить, поддерживают они его или нет.

Половица скрипнула у меня под ногой очень некстати. Я вынужден был сделать вид, что запыхался и только что дошел до двери. Пришлось кинуть пару реплик насчет того, как долго я их разыскивал, чуть не заблудился, и в свою очередь удивиться тому, что все кресла пусты.

— Ну, что ты готов играть для Люцифера и всех его приспешников? — Жервез склонился ко мне с заговорщическим видом, пнул в бок и зловеще расхохотался. — Приступай, Батист, здесь, наверное, уже собрались все твои друзья, которых видишь ты, но не видим мы.

— Что за шутки? — тут же одернул его Паскаль, и, несмотря на то, что выступление в мою защиту было, наверное, полным лицемерием, я остался ему благодарен. Ни в коем случае нельзя было подавать вид, что я о чем-то подозреваю.

— Думаю, в зале будет не очень шумно, — пошутил я и первым взобрался на сцену, протянул руку Лючии и всего на миг поддался иллюзии, что зал далеко не пуст, что в креслах уютно устроились бледные дамы и кавалеры, и множество неземных, крылатых или безобразных существ.

Может быть, они так и сидели, такие же неуловимые и невидимые для окружающих, как Даниэлла. По крайней мере, я на этот раз никого не замечал, но чувствовал себя неуютно в окружении зеркал, поставленных так, что наши отражения множились не вдвое, а в десятки раз. Пустой зал не давал мне покоя, и после каждой реплики я косился на незанятые места. Собственный голос в тишине звучал неуверенно и казался чужим. На какое-то краткое мгновение мне почудилось, что где-то в последних рядах сидит Роза и внимательно слушает меня. Сама она в белом, а вот за спинкой ее кресла стоит какое-то темное, жуткое создание.

Блики от одного-единственного напольного канделябра многократно множились в зеркалах, плясали оранжевыми зайчиками по пустому темному пространству. Розы уже не было, а я все еще искал ее взглядом и вдруг заметил в одном из дальних зеркал отражение той самой коронованной статуи. Я с изумлением оглянулся назад. Неужели она стоит за моей спиной, где-нибудь в темном уголке сцены, но там все было пусто. Я еще раз посмотрел на отражение, и, несмотря на все изящество изваяния, оно показалось мне неестественно белым и жутким.

Какой-то неприятный треск над головой вывел меня из оцепенения. Вот теперь, наверное, какие-нибудь жуткие твари ползают по потолку и громко хрустят. Какой-то белый мелкий порошок осыпался мне на рукав. Я быстро стряхнул его, не сразу поняв, что это известка. Опять треск. Я успел схватить Лючию за талию и оттащить в сторону всего за миг до того, как люстра, висевшая над сценой, рухнула вниз.

— Здесь кто-то есть, кроме нас! — крикнул я, ища глазами отражение скульптуры, но его больше не было. Наверное, в этот миг я мог показаться обезумевшим, но мне было все равно. Зачем заботиться о собственной репутации, если все, кто собрался здесь, и так считают меня весьма подозрительной личностью.

Никто ничего мне не сказал. Все были либо перепуганы, либо заняты проблемой собственной безопасности. Где гарантия, что точно так же не обвалятся и все остальные люстры? Вдруг предметы вокруг пустятся в пляс? Лючия отряхивала с подола осыпавшуюся с потолка известь и краску, и опасалась со мной заговорить.

Никто не пытался мне помешать, когда я кинулся к выходу из зала, а затем и из поместья. Проходя мимо постамента, я на секунду задержался. Уже сгущались вечерние сумерки, снег все так же легко падал на землю. В этот раз не могло быть ошибки, порожденной игрой света и тени. Постамент был пустым.

Так куда же исчезла статуя? Я даже несколько раз обернулся, надеясь, что увижу ее там снова, а потом бросился бежать. Может, где-нибудь за углом поместья и стояла прекрасная мраморная царица, но я ее уже не видел. Мог только вообразить, как ее ногти царапают стену заброшенного поместья. Ворота никак не открывались, и я попросту перелез через них, спрыгнул на землю и снова побежал, не останавливаясь до тех пор, пока впереди не показалась одна из оживленных площадей Рошена. Мне почему-то казалось, что если я буду в центре людской суеты, если затеряюсь в толпе, то никакие призраки не посмеют меня преследовать. Жаль, что по ночам на улицах не бывает так многолюдно. А ведь скоро ночь. Я только сейчас начал задумываться над тем, а что же будет на этот раз? Найдет ли меня Даниэлла, или я смогу спрятаться от нее? Может, нужно всего лишь не возвращаться в гостиницу, пусть призрак ждет в пустой комнате, пусть приходит в театр, где ноги моей больше не будет. Предчувствие подсказывало мне, что не все так просто. Недостаточно только переехать из одного места в другое, чтобы избавиться от злого духа, ведь тот во время переезда может легко и незаметно прицепиться к тебе. Даже если я больше никогда не приду в театр, это еще не значит, что призрак не сможет отыскать меня. Она же нашла меня в первый раз, значит, сможет найти и во второй.

Город жил своей привычной жизнью. Толпы и обстановка вокруг казались немного праздничными. Этим, по моему мнению, Рошен отличался от всех прочих городов. Настроение людей могло быть, каким угодно, но пестрые наряды прохожих, театральные балаганы и множество огней в окнах величественных зданий придавали любому вечеру нечто феерическое. Какой резкий контраст представлял этот вечный праздник по сравнению с тьмой и одиночеством, царившими в поместье моей семьи.

В общем ярком круговороте, среди вывесок и торговых лотков, я сразу выделил марионеточный театр. Почему-то надпись тут же бросилась мне в глаза, а место показалось знакомым. Должно быть, однажды я уже проходил мимо.

Я остановился и понял, что стал единственным прохожим, который решил поглазеть на изящных, искусно сделанных марионеток. Другие, как будто, не замечали, что театр здесь есть, проходили мимо него, как мимо пустого места.