Избранник Пентакля - Страница 4
— Сумка, кстати, тоже волшебная, — заметил торговец. — Она уменьшает вес хранящихся в ней предметов и вмещает гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Не хочешь продать?
— Нет-нет, ее-то я как раз оставлю себе. Мне скоро придется изрядно попутешествовать. Мало ли что может понадобиться в дороге. Да, у меня есть для тебя еще кое-что. — С этими словами Борланд извлек из кармана своих кожаных штанов нагрудный амулет старого мага.
— Богиня Занзара! — вырвалось у Заффы. — Это же один из предметов Силы! Ты хочешь сказать, что нашел и его тоже? Что, он просто валялся на дороге?
— Ну, не совсем на дороге и не совсем просто. Я нашел его на окраине леса, рядом с чьими-то обугленными костями. Там еще лежал дохлый голем, так что, судя по всему, какой-то маг расправился со своим коллегой.
— Дурные вести. Стало быть, в наших краях объявился чернокнижник. Однако странно, что он не взял амулета. Ведь для любого мага эта вещь представляет огромную ценность! Даже обычный человек, надев этот медальон, приобретает способность к магии, а уж умения настоящих волшебников он усиливает в сотни раз. Смотри… — Заффа сунул руку под прилавок, достал оттуда клочок пергамента с какой-то короткой надписью и протянул его Борланду: — Это одно из эльфийских заклинаний иллюминации. Прочитай его вслух.
— Илло… диримэ, — с трудом выговорил Весельчак. — По-моему, ничего не происходит.
— Еще бы. Ты ведь лишен магических способностей. Точнее сказать, они у тебя атрофированы, как и у большинства людей. Слово, которое ты сейчас произнес, является для тебя пустым звуком. Свою истинную силу оно обретает лишь в устах того, кто владеет магией. В моих, например. Гляди! — Щелкнув пальцами, Заффа повторил заклинание, и его полутемная каморка озарилась изнутри сотнями разноцветных огоньков.
— Здорово, — хмыкнул Борланд. — Только причем здесь медальон?
— Сейчас увидишь, — сказал Заффа, когда огоньки погасли. — Надень его и попробуй снова.
— Иллодиримэ! — произнес Борланд, набросив цепочку на шею.
По стенам опять забегали светящиеся цветные пятна.
— Вот видишь! — радостно запричитал Заффа. — Это он! Пентакль Света! Всего таких предметов шесть, — принялся объяснять торговец, поймав недоуменный взгляд Борланда. — Четыре перстня, соответствующие четырем стихиям, Пентакль Света и… — голос бородача дрогнул, — Венец Мрака. Более тысячи лет назад их создал для борьбы с древними расами и наделил невероятной силой величайший маг всех времен — Ингардус. Пентакль и Венец определяют, во зло или во благо будет использоваться магическая энергия. Грубо говоря, владея перстнем Огня и Пентаклем, самый обычный человек сможет сделать из ночи день или согреть огромную толпу народа. Но тот же перстень в сочетании с Венцом Мрака дает возможность одним движением руки обречь на гибель в беспощадном пламени целый город. Сам по себе Пентакль, как и Венец, позволяет вступать в контакт с любым созданием светлой и темной сторон тонкого слоя реальности. Видеть сквозь стены, разговаривать с животными и растениями, читать мысли и… — Заффа вдруг резко замолчал и хлопнул себя ладонью по лбу: — Ну и тупица же я! — сказал он, едва не всхлипывая. — Теперь ты ни за что мне его не продашь.
— Успокойся, дружище. — Борланд снял медальон и протянул его Заффе: — Эта штука мне, конечно, пригодилась бы, но времени, чтобы с нуля осваивать магию, у меня нет. Не знаю, сколько он стоит на самом деле, но уж наверняка побольше пяти тысяч харазов — именно за эту сумму я готов расстаться с ним навсегда. Устроит тебя такая цена?
Весельчак прекрасно понимал, что дешевит, даже если думать лишь о стоимости золота, из которого был сделан медальон. Судя же по описанным Заффой чудесным свойствам его добычи, дешевил он просто фантастически. Соблазн оставить могущественный артефакт у себя был велик, но такой поступок мог повлечь за собой неприятные последствия — мало ли какие силы могли начать после этого охоту за Борландом? Весельчак решил удовольствоваться безразмерной сумкой. В его ситуации эта вещь была полезнее всех шести предметов Силы, вместе взятых.
Заффа начал отсчитывать деньги. Наблюдая за движениями его пухлых пальцев, Борланд подумал, что торговец не так прост, как кажется. Еще бы — внешний вид его лавки наводит на мысль о том, что дела у Заффы идут из рук вон плохо, — ан нет: золотишко у толстяка водится. И немало. «А может, проследить за ним, узнать, где наш толстячок проживает, да и навестить его нынче же ночью?» Тут Борланд одернул себя, поняв, что мыслит абсолютно по-разбойничьи. «С этим покончено», — сказал себе Весельчак. К тому же весьма приличная часть состояния Заффы и так уже перекочевывала в его руки.
Заффа закончил и вручил Борланду аккуратный тугой мешочек, перетянутый синим шнурком. Внутри лежали пятьдесят монет достоинством в сто харазов каждая.
— Приятно было иметь с вами дело, господин… — Заффа замялся, вспомнив, что гость до сих пор не представился.
— Кедрик, — сказал Борланд, обернувшись на пороге. — Меня зовут Кедрик.
Это была почти правда. Имя Кедрик означало Весельчак на языке страны непобедимых воинов, где Борланд провел три года.
Покидая волшебную лавку, Борланд подумал, что купец ошибался, рассказывая о свойствах медальона. В самом деле, если Пентакль Света способен увеличивать силу волшебников в сотни раз, его владелец не проиграл бы сражения у серого камня. Он бы мокрого места от своего противника не оставил. «Должно быть, Заффа не так уж и хорошо разбирается в магии, — подумал Весельчак. — Надеюсь, хоть насчет сумки он не заблуждался».
Расставшись с Заффой, Борланд некоторое время бесцельно слонялся по улицам, размышляя о прошлом и будущем. Несмотря на потрясения минувших дней, он был спокоен и даже доволен жизнью. Если бы не три года, прожитые в Хаддаре, Борланд чувствовал себя сейчас загнанным зверем: ведь до хастарской столицы он не имел опыта жизни в бурлящем городе. Впрочем, не попади он тогда в Хастарию, мог бы и вовсе не дожить до сегодняшнего дня. «Как бы то ни было, — подумал Весельчак, — я уцелел, а это уже кое-что да значит. Моей заслуги в том, правда, нет. Возблагодарю же богиню за спасение».
Проходя мимо святилища Занзары, Борланд бросил горсть мелких монет в миску сидевшего на ступенях сборщика пожертвований. Из-под серого капюшона блеснул недобрый взгляд. «Негоже так смотреть на тех, кто дает тебе деньги», — подумал Борланд, но вслух ничего не сказал. Весельчак зашагал дальше, а сборщик, встав и выйдя на тротуар, долго смотрел ему вслед, и зубы его скрипели, а на щеках играли крупные желваки. Можно было подумать, что этот человек давно знает Борланда и ненавидит его.
Вернувшись в гостиницу, Борланд заказал кувшин вишневого вина и поднялся к себе в комнату. В дорожном мешке, подобранном на месте гибели магов, оставалось достаточно провианта, чтобы еще несколько дней не связываться с местной кухней. Про ютящиеся на городских окраинах заведения — к ним относилось и место, в котором он проживал, — такое рассказывают… Нет никакой гарантии, что поданное вам «седло барашка» не окажется на деле задом бродячей собаки. Борланд, в отличие от большинства жителей Схарны, знал разницу. За годы странствий по горам и лесам Аркании ему довелось испробовать и кое-что похуже собачьего мяса. И сейчас, когда он во второй раз в жизни попал в цивилизованное общество, ему совершенно не улыбалось снова чувствовать на языке знакомый вкус.
Молоденькая служанка принесла вина. Весельчак принял кувшин из ее рук и поставил его на стол, после чего ущипнул замешкавшуюся девицу за ягодицу. Кокетливо взвизгнув, та выбежала из комнаты. «Неплохо было бы сейчас развлечься с кем-нибудь вроде нее», — подумал Борланд. В последний раз он держал в объятиях женщину три недели назад, во время стоянки в одной деревне. Целая вечность для молодого и здорового организма.
Но прежде чем отправиться на поиски той, что согласится разделить с ним постель, Весельчак все же решил перекусить. Достал из сумки копченое мясо и хлеб, наполнил вином разрисованную сценками из крестьянской жизни глиняную кружку и приступил к трапезе, один за другим измышляя все более зверские способы уничтожения Тронга. Время от времени он яростно вгрызался в кусок мяса, представляя, что терзает зубами горло врага.