Избранник Пентакля - Страница 13

— Учить тебя, чтобы ты смог покончить с беспорядками на Кладбище криков? — ошеломленно произнес Заффа. — Сожалею, но ты не к тому обратился. Я не смогу тебе помочь.

— Сидя за небольшим столом в углу полупустой таверны «Три подковы», торговец и новоиспеченный «волшебник» пили эль, закусывая его вареными раками.

— Но почему? Ты же сведущ в магии.

— Есть и более сведущие в этом городе, — тяжело вздохнул Заффа. — Видишь ли, я сам — маг-недоучка. И это — трагедия всей моей жизни. Обратной дороги в Академию для меня нет.

— Не хочешь рассказать, за что тебя исключили? — Борланд отпил эля и принялся очищать от кусочков панциря рачий хвост. — Если это не разбередит тебе душу, конечно.

— Да чего уж там… — Заффа сцепил пальцы рук в замок. — Сказал «а», значит, скажу и «б». Я не считаю себя виноватым. Но у ректора Дорнблатта другие взгляды на то, каким должен быть воспитанник Академии. — Сделав большой глоток, Заффа продолжил: — Меня прогнали с третьего курса. За то, что я начал самостоятельно изучать высшие заклинания, до работы с которыми, согласно графику обучения, оставалось еще несколько лет. Ладно бы я просто читал книги, предназначенные для старших курсов, — за это мне бы ничего не сделали. Но однажды мне захотелось испытать свои силы. Как оказалось, я был вполне способен правильно применить полученные знания. Мне было очень приятно, что я, третьекурсник, сумел своим умом дойти до того, чему меня еще не скоро бы научили. И я пришел к Дорнблатту с просьбой позволить мне закончить Академию экстерном. Это меня и погубило. Ректор пришел в ярость, узнав, что я самостоятельно осваивал опасные заклинания высших уровней. Простые соображения безопасности привели к тому, что я был вышвырнут из Академии без права восстановления. Потому и занимаюсь торговлей — права зарабатывать на жизнь магией у меня нет.

— Печально, — промолвил Борланд, уже зная, каким образом склонить Заффу к сотрудничеству. — Но знаешь, дружище, если ты пойдешь мне навстречу, это, возможно, даст тебе шанс вновь переступить порог Академии!

— Не надо сыпать мне соль на раны, — серьезно произнес Заффа. — Ты не знаешь Дорнблатта. Он непоколебим.

— Капли воды способны проточить гранит, — сказал Борланд. — Подумай сам. Если мы с тобой очистим от привидений Кладбище криков, это будет большая заслуга перед обществом, не правда ли? Не только перед его светлостью герцогом и народом Биланы, но и перед всей страной. Работать мы будем вместе, вдали от посторонних глаз. Кто бы ни сделал больше, ничто не помешает нам сказать, что первую скрипку сыграл ты. Думаю, мессиру ректору придется по душе рвение, проявленное бывшим его учеником. Да он встретит тебя у ворот Академии с распростертыми объятиями! Этот маленький поход, — продекламировал Борланд, — принесет большой доход. Не стоит забывать и о золоте, которое мне обещал герцог. Тридцать тысяч харазов! Будь уверен, я с тобой поделюсь. Двух зайцев разом прихлопнешь. Давай! — Весельчак взял со стола кружку, чтобы чокнуться с Заффой.

— Не знаю, Кедрик, может быть, ты и прав, — с сомнением произнес толстяк, одним глотком прикончив свою порцию эля. — Мне бы очень хотелось вернуться в Академию. Да и лишние деньги не помешают. Надеюсь, ты дашь мне время, чтобы подумать?

— Дам. Но совсем немного. Я выпросил у герцога неделю на подготовку. Сказал ему, что хочу взять тебя в ученики, хотя на деле все будет наоборот. Хотелось бы услышать ответ сегодня. А сейчас давай еще выпьем.

Борланд хотел подозвать служанку, но не успел. Дверь таверны с грохотом распахнулась, и внутрь вбежал — да нет, ввалился, едва держась на ногах, — окровавленный человек. Кровь фонтаном хлестала из раны на его шее, заливая пол.

— Помо… гите… — прохрипел несчастный и упал лицом вниз на грязные доски.

Две служанки тотчас подбежали к нему, подхватили под руки и потащили на кухню.

— Кто-нибудь, приведите лекаря! — зычным голосом заорал трактирщик.

С улицы послышался возбужденный гомон множества голосов. Влекомый любопытством, Борланд направился к дверям. Заффа последовал за ним.

Выйдя на улицу, воин и лавочник оказались в окружении насмерть перепуганных людей. Мостовая перед «Тремя подковами» была залита кровью. Несколько десятков мужчин и женщин на разные голоса повторяли одно и то же слово, слышать которое было весьма неприятно. Опоздавшая к началу событий толстая крестьянка, ввинтившись в толпу, принялась спрашивать, кто последний и что раздают. Поняв, что послужило причиной этого столпотворения, она побледнела и выронила корзинку с яблоками. Фрукты раскатились по алым от крови камням. В небо взвился истошный женский визг:

— Вампи-и-и-и-и-и-и-ир!

— Все напасти разом! — воскликнул Заффа. — А был такой спокойный, тихий городок…

— А я люблю приключения. — Борланд поднял с дороги не попавшее в кровавую лужу яблоко, обтер его от пыли о свой новенький камзол и надкусил. — У тебя в лавке есть что-нибудь против кровососов?

— Есть, — кивнул Заффа, еще не догадавшись, к чему клонит Борланд. — Различные средства для поиска вампиров и борьбы с ними. Пылятся без надобности.

— Теперь уже нет. Идем, — Борланд схватил Заффу за рукав и увлек за собой в сторону базара. — Покажем герцогу, что мы не лыком шиты!

Душевный настрой кандарского эльфа Индалинэ Итрандила из клана Пьющих росу балансировал между отметками «скверно» и «очень скверно». Мало того что прелестная Флориэль посмеялась над сложенной им в ее честь поэмой, так еще и отец «осчастливил» неожиданным поручением вкупе с крайне огорчительным известием. Погиб глава Дома хранителей спокойствия волшебник Ангус. Хранители посчитали, что его убил эльф, живущий или скрывающийся в Билане. Именно поэтому вместо привычного приятного времяпрепровождения в Саду возвышенной мудрости младшему Итрандилу пришлось собирать вещи и тащиться через лес к столице герцогства. Впрочем, даже если бы он остался, а задание получил кто-то другой, о веселье сегодня все равно можно было забыть. Во-первых, думы Индалинэ омрачила реакция Флориэль, а во-вторых, Эрталион объявил в лесу траур, в результате чего даже листья деревьев слегка потускнели. Да-да, деревья и травы тоже были подвластны слову лесного владыки.

Индалинэ был молод, но только по меркам своего народа. Люди в семьдесят лет находятся в промежутке между старостью и глубокой старостью. А среди сородичей младший Итрандил был почти что подростком. До совершеннолетия ему оставалось еще двадцать пять лет.

Но, несмотря на довольно юный, с точки зрения Высоких лесничих, возраст, Эрталион поручил охоту за отступником именно своему сыну. Дело касалось вопросов эльфийской чести. Событие действительно было из ряда вон выходящее: ведь за всю историю существования молодых рас эльфы ни разу не вступали в конфликт с человеческим племенем. Случались мелкие стычки с гномами… Вопреки расхожему мнению, причиной этих столкновений была вовсе не вражда на подсознательном уровне — яблоком раздора являлись алмазные рудники, одинаково привлекательные как для Верхних лесничих, так и для Хранителей камня, иногда возникали свары посерьезнее — с орками. Но и они давно остались в прошлом — с тех самых пор, как большая часть зеленокожих клыкастых великанов вдруг снялась с насиженных мест и умчалась на быстроходных парусных судах к дальним островам. Что же касается отношений с людьми, летописи не сохранили ни одного случая, когда человек пал бы от руки эльфа. Не наблюдалось и противоположных случаев.

И вот это произошло. Равновесие было нарушено. Мало того что кто-то из эльфов поднял руку на человека, — он лишил жизни одного из самых уважаемых волшебников Схарны. Да еще и с его помощником расправился. При мысли о том, насколько силен должен быть тот, кого ему предстояло выследить, Индалинэ становилось слегка не по себе. «Если мне удастся его обнаружить, главное — не выдать себя, — думал младший Итрандил. — Дам знать хранителям, а там уж пусть разбираются сами. Откуда он вообще взялся, отступник этот?»