Избранная для бастарда (СИ) - Страница 36

До самого ухода я глажу живот жены, чувствуя отчетливые толчки ребенка. Мы с ней не разговариваем, только смотрим друг на друга и то улыбаемся, то оба грустим. Все уже сказано. О любви говорить я не умею и не буду. Не знаю, это ли чувство прожигает мою грудную клетку. Оно ли заставляет сердце тянуться к Селесте?

А на закате я целую жену в лоб и, игнорируя влагу в ее глазах, выхожу из покоев. За дверью меня сразу встречает Волара и идет со мной по проходам к стене, где в оружейной я должен полностью собраться и быть готовым к бою.

– Кажется, Фидон затеял двойную игру, – говорю своей воительнице и быстро рассказываю о своих подозрениях.

– Не думаю, что он на такое способен, господин. Думаю, он дал яд вашей Тиальде, чтобы защитить ее от мучительной смерти.

– Никто бы не посмел, – огрызаюсь я.

– Мы также думали, что никто не посмеет напасть на замок, но видим результат.

– Что там происходит?

– Нам удалось оттолкнуть их от главных ворот и стены, оттеснив к краю Рандемая. Сейчас битва на время прекратилась, но, думаю, возобновится к утру.

– Затишье перед бурей, – задумчиво произношу я. – Гонец с Ближних земель прибыл?

– Прибыл, господин, но сказал, что свиток передаст лично вам в руки.

– Где он?

– Ждет вас в стене.

– Волара, – я притормаживаю, глядя на свою воительницу. – Как думаешь, женщина смогла бы править Дальними землями?

– Если это ваша дочь, господин, то смогла бы, – без секунды промедления отвечает она. – Уверена, вы сможете подготовить ее к этой роли. Я же буду рядом, чтобы укреплять ее дух.

Кивнув, я сжимаю плечо Волары и толкаю тяжелую дверь, ведущую в оборонительную стену.

Селеста

– Госпожа! Госпожа! Война закончилась! – выкрикивает Диола, влетая в наши с Карденом покои.

– Что? – выдыхаю и, подскочив, бегу к окну.

Я просидела у него целую ночь, но отсюда видно лишь как жители нерешительно выходили на улицу из замка и начали постепенно устранять разрушения после нападения. Все утро они возились во дворе замка, а я распоряжалась, чтобы их накормили и напоили. Больше я не повторяла свою ошибку и не выходила к ним. Просто отдала приказ. Потом, изможденная, легла на кровать, но уснуть так и не смогла. А теперь вот Диола сообщила новости, которые повергли меня в шок. Приятный, но все же шок.

– Войско возвращается, госпожа! – снова пищит служанка, притопывая от нетерпения.

– Вижу!

Широко распахнутыми глазами я смотрю, как войско Кардена во главе с ним самим направляется в замок. На лице расплывается широкая улыбка, и я поглаживаю живот, чувствуя легкий толчок.

Когда войско распределяется по своим казармам, а Карден с советниками въезжает во двор, я наконец сажусь в кресло и, широко улыбнувшись, перевожу взгляд на служанку.

– Пусть мне принесут завтрак. И мы идем в замковый сад на прогулку. А еще позови мне… Кого же позвать? – слегка хмурюсь.

– Для чего, госпожа?

– Хочу, чтобы людям помогли восстановить разрушенные дома.

– Думаю, это дело господина, – растерянно произносит она. – Тиальда не должна заниматься такими вопросами, госпожа.

– А чем должна?

– Не знаю. Прогуливаться, рожать детей. Может, благотворительностью какой-то.

– Скукотища. А вот благотворительность – это уже интересно. Обсужу это с Карденом. Завтрак, Диола.

– Уже бегу, госпожа.

Вечером, когда я расслабленно расчесываю волосы, сидя перед большим зеркалом, в покои входит Карден. Я оборачиваюсь и улыбаюсь, глядя на него. Но моя улыбка тут же сползает с лица и, бросив расческу на столик, спешу к мужу.

– Ты бледный. Что случилось? – Он кривится, но не отвечает. Накрывает свое плечо рукой и идет к кровати, а я следую за ним. Карден тяжело опускается на кровать и делает шумный вдох. – Покажи, что там у тебя.

– Ничего, – сдавленно произносит он и ложится на подушки.

– Карден, надо раздеться. Давай я распоряжусь приготовить ванну.

– Распорядись, – прикрывая глаза, бормочет он.

Пока я разговариваю со слугами, Карден засыпает. Я останавливаюсь возле кровати. Надо бы его раздеть. И помыться не мешало бы. Одежда вся в засохшей грязи и крови. Кафтан на плече рассечен лезвием меча, и там тоже запекшаяся кровь. Куда смотрели его советники?! Неужели не могли позвать лекаря, чтобы тот обработал рану?!

Присев на край кровати, я аккуратно отвожу со лба мужа слипшиеся от пота волосы и смотрю в его лицо. Перепачканное, но, похоже, он все же умывался, потому что грязь осталась только по краям. Глажу пальцами морщинку между бровей, обвожу контур губ, касаюсь крупного, прямого носа.

Слуги заходят в покои, и я, приложив указательный палец к губам, показываю, чтобы вели себя тихо. Они практически бесшумно набирают воду в ванну, наливают туда ароматное масло, кладут на столик рядом травяное мыло и мягкую мочалку. Как только выходят, я бужу Кардена. Он неохотно приоткрывает глаза и смотрит на меня растерянно, будто не понимает, где находится.

– Пойдем, я помогу тебе помыться, – зову, помогая подняться.

– Тяжело, не взваливай меня на себя, – бурчит он, не давая мне поднырнуть под его руку, чтобы помочь дойти до ванны.

Сам подходит и, глядя на воду, сбрасывает с себя одежду, а я ахаю.

– Твоя рана воспалилась. На плече. Та, старая.

– Пройдет, – тихо говорит Карден.

– Лекарь осмотрел?

– Да. Селеста, не мельтеши. Сказал же, пройдет.

Раздевшись догола, муж опускается в горячую воду и шумно выдыхает. Я же беру мочалку с мылом и начинаю его мыть.

– Что это было? – задаю самый интересующий вопрос. – Почему битва закончилась? Наступил мир или они отступили?

– Перемирие, – со вздохом отвечает Карден. Я аккуратно промываю свежую рану на плече, а он напрягается, но не шипит и не охает, хоть я вижу, что ему больно. – Все может возобновиться в любой момент.

– И что ты будешь делать?

– У меня есть немного времени, чтобы заключить новые союзы. Я уже отправил гонцов на Ближние земли, а также к правителям других земель. Думаю, без помощи не останемся, многие правители точат зуб на моего отца. Отступление моих братьев говорит только о том, что в этот раз они просто не рассчитали силы. Рано или поздно они вернутся, и я хочу быть готов к этому.

– С союзниками у тебя, конечно, больше шансов.

– К тому же, союзники могут стать залогом того, что отец осознает: со мной проще договориться, чем вступать в войну.

– Как он отнесся к тому, что даконцы выступили на твоей стороне?

– Скажем, розги меня миновали, – хмыкает мой муж, намекая на отцовское наказание для детей. – Но вряд ли его порадовало это известие. Посмотрим, что будет дальше.

– Карден, – провожу по животу мужа мочалкой, и он вздрагивает. – Ты подумал о моих словах?

– О которых?

– Что будет с нашей дочерью? То есть, если у нас родится дочь. Ты же сможешь защитить ее? Ты не отдашь ее? Не принесешь в жертву?

– Селеста, я очень устал, давай обсудим это в другой раз.

– Я не могу ждать. Пойми, мать начинает любить ребенка с первого дня, когда он только поселяется в утробе. Носить девять месяцев малыша, зная, что его могут убить сразу после рождения… Я боюсь, – всхлипываю. – Вдруг нашу девочку убьют? Плоть от плоти твоей, кровь от крови. Вот так просто возьмут и выбросят в Драконью впадину.

– Селеста, – Карден открывает глаза и впивается в меня темным, мрачным взглядом. – Испокон веков трон Ближних и Дальних земель занимали правители, для которых рождалась Тиальда. Ее появление на свет служило сигналом того, что этот Верховный сын сядет на престол. Никогда не было ни одной Тиальды мужского пола. Понимаешь, к чему я клоню?

– Но дочь же можно выдать замуж! Мы могли бы заключить союз, например, с правителем Ближних земель. Сразу после ее рождения договориться, что его сын женится на нашей дочери!

– А куда девать его Тиальду?

– Тогда пускай не старший сын женится на нашей дочери.