Избранная для бастарда (СИ) - Страница 30

Я снова поднимаю зеркало и рассматриваю волосы, утрачивающие блеск серебра, как слышу за дверью голоса. Подхожу, прислушиваясь.

– Дисагра, – слышу голос Фидона.

– Господин Фидон, – отзывается ведьма.

– С хорошими ли новостями?

– Проведала госпожу. – Она немного понижает голос и говорит то, отчего мои уже не посеребренные волосы встают дыбом. – Госпожа носит девочку, Фидон. После рождения ее нужно сбросить в Драконью пасть. Она не может жить. Первым должен родиться наследник престола. Девочка не может управлять Дальними землями. Организуй это сразу после родов. Госпоже скажите, что ребенок умер. Слышал?

– Слышал, – глухо отвечает Фидон. – Все сделаю.

Меня начинает подташнивать от одной мысли, что нашему с Карденом ребенку грозит опасность. Что за порядки такие?! И почему я вообще забеременела дочерью? Зеркало выскальзывает из моей руки и летит на каменный пол, но чудом не разбивается, угодив медной оправой между двух камней, да так и застряв. Я безучастно смотрю на него, стараясь совладать с собственными эмоциями. Они ведь не убьют ребенка Верховного сына? Или могут?

Тогда я мысленно кричу:

– Ка-а-арде-е-ен! Очни-и-ись!

Карден

Я пробираюсь сквозь темный туман. Завывание ветра холодит внутренности. Он воет так сильно, что по всему телу проходит дрожь ужаса. Волоски встают дыбом. И я слышу голос. Тихий. Едва различимый шепот. Он складывается в сумбурные звуки, и разобрать слова просто невозможно. Кажется, звучит мое имя, но я не могу быть уверен. И все равно следую за голосом. Пытаюсь в плотной мгле рассмотреть того, кто зовет меня, но ничего не видно. И я мечусь. Хочу бежать, но ноги как будто погрязли в трясине, и мне тяжело переставлять их.

Звук растягивается, замедляется и становится противным. Хочу закрыть уши, но почему-то не могу поднять руки. Потом чувствую, как стрела входит в тело. Прямо под правую лопатку. Я ощущаю это не так, как было на самом деле, а словно кто-то медленно вводит ее, распарывая кожу и мышцы. В месте, где раздвоенный наконечник разрывает плоть, жжет так, будто он пылает огнем. Хочу кричать. Мне кажется, я даже открываю рот, но из него не вылетает ни звука. Напрягаю горло, давлюсь звуками, и все равно тишина.

Туман постепенно рассеивается, и я замираю в ожидании того, что случится дальше. Все ощущения притупляются за исключением жара в месте, куда вошла стрела. Из горла вырывается хрип, и я начинаю кашлять. Дыра от стрелы начинает болеть еще сильнее. Стону и пытаюсь открыть глаза, но веки тяжелые настолько, что, кажется, их залили свинцом.

– Господин, не открывайте глаза, – слышу голос совсем рядом. – У вас на веках лежат примочки.

Я снова кашляю. В горло будто горсть гвоздей засыпали.

– Выйдите все, – слышу голос главного лекаря.

Как только голоса стихают, целители начинают что-то обсуждать, объяснять мне. Я плохо понимаю, чего от меня хотят, но пытаюсь поднять правую руку. Она не поддается. Лежит, будто привязанная, и я ее почти не чувствую. Плечо горит, в грудь словно кол воткнули.

– Вам нужно отдохнуть, – снова произносит лекарь и слегка приподнимает мою голову. – Вот. Выпейте это. Откройте рот, господин.

Размыкаю пересохшие губы и, кривясь, выпиваю какую-то противную на вкус жидкость. Едва моя голова касается подушки, через несколько минут я снова улетаю в ту же темноту, из которой вернулся. Барахтаюсь в ней, захлебываюсь вязкой мглой, но никак не могу вернуться обратно. Только на этот раз мое желание намного сильнее. Если в прошлый раз мне просто было интересно, что за голоса я слышу, то в этот я готов бороться за то, чтобы снова оказаться на поверхности.

Не знаю, сколько времени проходит, но я снова начинаю слышать голоса. Смутные, едва различимые. Они опять растягиваются и замедляются, и наконец я могу различить слова.

– Что будем делать с Даиром? – это Волара. Ее грубый голос будто врывается в мои уши, царапая острыми интонациями чувствительную кожу.

Интересно, почему она задала этот вопрос? Зачем вообще что-то делать с моим братом?

– Если так пойдет дальше, то скоро здесь появятся все братья господина, – добавляет она.

– Да уж, – отвечает голос, который я пока не могу распознать. – Дождемся Травана. – Теперь понимаю, что это Фидон.

– А что говорят советники?

– Что мы не имеем права препятствовать ему входить в замок.

– Я надеюсь, ты усилил охрану у покоев госпожи?

– Троекратно, – отвечает Фидон. – Жаль только, что она не может выходить из покоев, но я уже приказал очистить для нее внутренний сад на этаже. Слуги работают днем и ночью, так что скоро она сможет гулять. Ведьма сказала, в ее положении госпожа должна каждый день бывать на свежем воздухе, иначе рискует захворать и выкинуть дитя.

Мое сердце разгоняется, и я дышу часто и поверхностно. Пока еще ничего не понимаю, но чувствую, что должен защитить свою Тиальду. Встать и дать отпор любому, кто посягнет на ее жизнь. Но кому давать отпор? И при чем тут Даир?

Слышу, как открывается и закрывается дверь.

– Из того, что узнали наши лазутчики, – слышу голос Травана, – Верховный правитель дал добро своим сыновьям избавиться от Тиальды. – Как это – избавиться? Как он посмел?! – Даир приехал на разведку. Ждет, пока господин вернется с Даконии. Он якобы не знает, что господин уже здесь. Я почти уверен, что стрелу, угодившую в Кардена, выпустил один из людей Даира.

– Уже выяснили, что на той стреле?

– Ведьма пришла. Говорит, что это яд дапины, смешанный с эликсиром из вечного источника и другими ядами. Мы не знаем, сколько попало в тело господина. К счастью, я быстро вытащил стрелу. Как чувствовал, что надо это сделать.

– Лекарь сказал, из-за этого повреждено много тканей, – вставляет Фидон.

– Но лучше так, чем господин умер бы от отравления ядом. Как он?

– Пока больше не приходил в себя, – добавляет Фидон, и я слышу, как к моей кровати приближаются шаги. Дышу размеренно и медленно, как будто сплю. Хочу услышать то, что могут не произнести, зная, что я в сознании. Замутненном, но все же.

– Ладно, я пойду к Даиру. Не хочу, чтобы он неконтролируемо ошивался коридорами замка. Фидон, ты приставил служанку к Артан?

– Приставил. Видел, как она вчера шепталась со слугой Даира. Так что теперь наложница под круглосуточным наблюдением. Я тоже пойду. Надо проконтролировать, расчистили ли закрытый сад.

Когда мои советники покидают комнату, слышу шаги Волары, которая прохаживается из стороны в сторону. Кожа ее костюма поскрипывает, давая мне ощущение некоего уюта. Звук, к которому я привык за столько лет. Он успокаивает, и я засыпаю. На этот раз без сновидений и густого черного тумана. Просыпаюсь, услышав голоса.

– Забери ее к себе в лес, – шипит Волара. – Ты уже однажды спасала ее. Спаси еще раз.

– Не могу, – слышится скрипучий голос ведьмы. – Если такова судьба, мы не можем ей сопротивляться.

– Что ты мне про судьбу тут несешь? Ты столько судеб изменила, старая карга!

– Изменила, потому что им было предначертано быть измененными! Что ты таращишь на меня свои фиолетовые глазищи? – бурчит недовольно она.

– Дисагра! Это Тиальда! Если ее убьют, господин навсегда останется правителем Рандемая! Ты же знаешь, он единственный достойный из Верховных сыновей!

– Господин и сам в состоянии ее спасти!

– Да как он ее спасет, если лежит без сознания?

– Если услышит нас, спасет. А нет – так нет. Такая судьба.

– Старая сука, – недовольно шипит Волара, и это последнее, что я слышу перед тем, как снова уплыть в тяжелый сон.

Селеста

Делаю глубокий вдох и подставляю улыбающееся лицо под ласковые лучи осеннего солнца. Наконец выдался теплый день, и впервые за долгое время мне позволили покинуть покои ради прогулки в закрытом внутреннем саду. Я и не знала, что здесь есть такой. Теперь, когда часть стены в конце коридора снесли, я могу пройти через образовавшуюся арку и попасть в оазис. Этот сад, конечно, не сравнить с тем, внизу. Там зеленая трава, огромные деревья, и поют птицы. Здесь же стоят кадки с небольшими кустами и цветами, пара деревьев в каменных горшках, скамейки и небольшой навес, закрывающий от солнца. И все равно лучше так, чем томиться в покоях.