Избалованные смертью - Страница 2

– Ты первый тут со скуки спятишь, – фыркнула Ева.

– И спорить не буду! Не пройдет и недели. Мы с тобой городские жители. Но я понимаю тех, кто живет, как они, кто ценит и сохраняет общину. «Коар» – так они это здесь, в западных графствах, называют. Местное словечко.

За окном теперь виднелись леса. Они словно бы выглядывали из-за холмов, а перед ними то тут, то там тянулись довольно симпатичные – на любителя, конечно, – лоскутные поля за низкими каменными ограждениями. Камни, надо думать, добывали прямо тут же.

За очередным поворотом показался дом, и Ева мгновенно его узнала. Дом казался и очень большим, но в то же время и аккуратным, с клумбами цветов перед входом. «Тут это называют палисадником», – объяснил ей потом Рорк. Если у домов бывает аура, этот, как ей показалось, явно излучал довольство.

Мать Рорка жила в нем, пока не сбежала отсюда, прельстившись светом ярких дублинских огней. А там молодая, наивная и доверчивая девушка влюбилась в Патрика Рорка и родила ему сына. И умерла, пытаясь спасти своего ребенка.

Теперь за домом и фермой следила ее сестра-близнец вместе со своим мужем, детьми, братьями, сестрами и родителями – короче, тут пустил корни весь их клан.

Шинед вышла им навстречу – она их ждала. У женщины было миловидное лицо, золотисто-рыжие волосы, а зеленые глаза излучали радушие.

Ева видела, с каким искренним теплом смотрит на них Шинед, как она раскинула руки, чтобы их обнять, и понимала, что дело вовсе не в кровном родстве, а в том, что они – семья. Кровное родство – и это Еве было известно, как никому другому, – далеко не всегда подразумевало теплую встречу.

Шинед крепко обняла Рорка, так они и замерли на какое-то время. Она шептала ему что-то на гэльском, и, хотя Ева не понимала слов, чувство говорило само за себя.

«Вот она, любовь, – подумала Ева. – Все принимает».

Шинед обернулась к Еве и так же сердечно обняла и ее. Та от неожиданности даже пошатнулась.

– Failte abhaile. Добро пожаловать домой, – сказала Шинед.

– Э-э-э… Спасибо.

– Пойдемте же в дом, пойдемте. Все сейчас в кухне или на заднем дворе. Еды хватит на всю нашу ватагу. Думали пикник устроить, раз уж вы с собой солнце привезли.

Ева покосилась на небо и решила, что солнце, похоже, понятие относительное, которое зависит от того, в какой части света находишься.

– Попрошу кого-нибудь из ребят отнести вещи наверх, к вам в комнату. Ох, как же я рада вас видеть! Вот теперь все вместе, все дома.

В их честь устроили настоящий пир, обступили со всех сторон, угощали, засыпали вопросами. Запомнить все имена и лица Ева сумела, лишь представив, что все они – подозреваемые на ее доске с фотографиями в Управлении. Включая тех, что еще ползали или только-только начинали ходить. От таких никогда не знаешь, чего ждать.

«Вот у этого физиономия особенно подозрительная», – решила Ева. «Этот» все подбирался к ней, норовя вскарабкаться ей на колени.

– Дэвин у меня прямо ловелас! – рассмеялась Мэгги. Она оттащила младенца и, как это у некоторых матерей получается, безо всяких видимых усилий усадила себе на бедро. – Папа говорит, вы от нас потом в Италию. Мы с Коннором на медовый месяц разорились и слетали в Венецию. Это было прекрасно.

Ребенок в ответ что-то залепетал и заерзал на попке.

– Ну ладно, молодой человек, раз уж у нас сегодня праздник… Пойду дам ему еще печенья. Вам принести?

– Нет, спасибо. Я уже сыта, – улыбнулась в ответ Ева.

Секунду спустя она спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд и обернулась. На нее уставился один из мальчишек. Она его узнала: фамильные зеленые, как у всех Броди, глаза, на лице целая галактика веснушек… Он вместе со всей семьей тоже приезжал к ним на прошлый День благодарения.

– Что такое? – кивнула она ему.

– Смотрю, взяли ли вы с собой свой шокер.

Кобуру с табельным оружием Ева не надела, но запасной шокер к лодыжке все-таки пристегнула. «Против привычки не попрешь», – подумала она тогда. Но доставать его сейчас не собиралась: Шинед с остальными вряд ли одобрили бы оружие на семейном пикнике.

– А что? Кого-то нужно завалить?

– Да, если вам не трудно. Мою сестру, – осклабился парнишка.

– Что натворила?

– Она – шмакодявка. А шмакодявок положено прищучивать.

Ева приблизительно уловила смысл: спасибо Рорку, периодически вворачивающему в речь местные словечки.

– Нет, чемпион, только не в Нью-Йорке. У нас там полгорода – шмакодявки.

– Вырасту, хочу стать копом, буду стрелять в преступников. А вы скольких уже преступников подстрелили?

«Вот ведь кровожадный шкет, – усмехнулась про себя Ева. – Это хорошо». Но ответила с осторожностью:

– Сколько пришлось. Я предпочитаю не стрелять, а за решетку сажать. Это еще круче.

– Почему?

– Дольше действует.

Тот задумался.

– Тогда я их буду сначала валить, а потом сажать за решетку!

Ева расхохоталась, и он снова хитро ухмыльнулся:

– Нам не повезло, у нас тут преступников нет. Может, когда в следующий раз приеду к вам в Нью-Йорк, покажете мне своих?

– Может.

– Клево! – выпалил он и был таков.

Не успел он скрыться, как на стул рядом шлепнулся кто-то из старших и сунул ей в руки очередную кружку пива. Кажется, это был Шеймус, старший из сыновей Шинед. Вроде бы.

– Ну и как вам, значит, Ирландия? – спросил он, по-дружески толкнув ее локтем в бок.

– Ничего так. Зеленая, – пошутила в ответ Ева. – Много овец. И отличное пиво.

– Пастухам полагается пинта на ночь. Спасибо, что нашли время приехать, побыть с семьей. Мама просто счастлива. Она теперь к Рорку относится как к родному, он ей теперь вроде как вместо ее сестры. Для нас – и для нее, и для Рорка – то, что вы делаете, очень важно. Спасибо вам за это.

– Да ладно, невелика заслуга – просто сижу тут, пиво попиваю.

– Неслабое путешествие ради кружки пива, – усмехнулся он, похлопав ее по колену. – К тому ж мальчишка мой от вас просто в восторге.

– В смысле? – непонимающе моргнула Ева.

– Шон, сынишка. Он вас тут только что допрашивал.

– А! Непросто запомнить, кто тут чей.

– Это точно. Он с тех пор, как мы к вам в гости съездили, передумал быть космическим пиратом и решил, что станет копом. Будет зарабатывать на жизнь, отстреливая гадов.

– Да, он так и сказал.

– По секрету признаюсь, ему прямо не терпится, чтобы, пока вы еще здесь, произошло какое-нибудь убийство. Кровавое и загадочное.

– И часто у вас тут такое случается? – поинтересовалась Ева.

Шеймус задумчиво отхлебнул из кружки.

– Последний раз, помнится, было, когда старуха О’Райли своему мужику голову сковородой проломила. Завалился домой в стельку пьяный, а от самого чужими духами несет. Уже не в первый раз. Дело, надо думать, было кровавым, но уж точно не загадочным. Лет десять уж с тех пор прошло, а то и все двенадцать.

– Да, для детектива из убойного отдела работенки немного.

– Вот и Шон тоже переживает. Он за всеми вашими делами у себя на компьютере следит, выискивает подробности. А после истории с голографическим убийством он просто бредил. Ходил, как в тумане.

– Вот как, – отозвалась Ева и глянула в сторону Рорка. Он стоял с Шинед. Та обнимала его за талию, и Ева вспомнила, как входил ему под ребро тот кинжал.

– У нас на его компьютере стоит фильтр для несовершеннолетних, так что самые кровавые страсти от него закрыты.

– Хорошая, наверное, идея.

– Как ему вообще, сильно досталось? – поинтересовался Шеймус, проследив за ее взглядом. – В новостях об этом так ничего толком и не сказали. Рорк сам небось так захотел.

Ева вспомнила, как это было – зажимать дрожащими пальцами рану, как сочилась сквозь них его кровь.

– Ему здорово досталось.

Шеймус кивнул, молча разглядывая двоюродного брата.

– Он, значит, не в отца пошел, так ведь?

– В самом главном – точно в мать.

Пикники в Ирландии, как оказалось, были похожи на летние деньки – тянулись и тянулись без конца. И музыка, и танцы, и все прочее не заканчивалось даже с заходом солнца, когда на небе уже высыпали мерцающие звезды.