Из жизни непродажных - Страница 5

С тех пор Олег с Павлом не встречались, только перезванивались, и в конце каждого разговора Павел загадочно говорил: «Скоро приеду. Не просто так».

Ну вот, приехал-таки.

Олег схватил сумку, заскочил к главному редактору:

- Мне надо срочно уехать до конца дня!

И не слушая, что кричит Петр Гаврилович, выскочил из кабинета, побежал вниз по лестнице, не дождавшись неторопливо ползущего лифта.

Павел ждал его, прислонясь к капоту внедорожника, словно созданного для его мощной фигуры. Потертые джинсы, простенькая футболка - кто скажет, что это мясной магнат?

- Что-то ты бледный, москвич, - вместо приветствия сказал он, пожимая в своей медвежьей манере руку Олега. - Что, замучился писать?

- Да если бы писать, Паша! - тоже забыв о приветствии, пожаловался Олег. - Руководить замучился. А тут еще главным хотят сделать…

- Вот тля зеленая! - растерянно сказал Павел. - Тебе что, правда так в лом боссом быть?

- В лом! Не просто в лом, а… Паш, какой из главного может быть журналист? Главный деньги должен добывать. А я со спонсорами дружить не умею. Я с ними всю жизнь на ножах… Да что я тебе говорю, сам все знаешь.

Павел постоял, что-то соображая, потом, видимо, приняв какое-то важное решение, сказал:

- Ладно. Садись в машину. Поехали в кабак, там поговорим.

Олег в машину сел, но предложил свой вариант:

- И с какого перепугу я с тобой в кабак поеду, когда меня дома беременная жена и сын ждут? Поехали в Жуковское, а то Ланка обидится.

- А-а, так вы тоже прибавления ждете? Молодцы! Только нас с Аленой вам не догнать: у нас четвертый на подходе!

- Четырежды молодцы! Аленка по-прежнему бухгалтерией занимается?

- А то! Кому я еще финансы доверю считать? Только Аленке моей. Ты посиди, я тут ненадолго… - Павел свернул за угол, остановил машину и убежал.

Вернулся минут через двадцать, увешанный пакетами, с огромным букетом роз.

- А теперь подсказывай, как ехать…

- Я, Олежка, про одну газету интересную от батиной знакомой узнал… - устроившись на балконе в плетеном кресле с дымящейся сигаретой, начал главный разговор Павел. - Ее группа журналистов, можно сказать, возродила из дореволюционной губернской газеты. И больше десяти лет держались, как могли, часто без зарплат и гонораров сидели, чтобы сохранить газету как независимое издание. А потом все-таки продали свой «Объектив». Новый хозяин поставил там главным редактором какое-то чудище болотное. А до него славная была газета. Да я привез - и под старой редакцией, и под новой, почитаешь… Ну, так я к чему все это… Сейчас ее можно перекупить. И ты будешь хозяином своей газеты. Хоть ты и не любишь руководить… Об этом я мечтаю с того дня, как тебя по моей вине чуть не убили. Мне, можно сказать, высшие силы такое задание дали, а сами пообещали, что ты выживешь… Ну во-от! Что не так? - видя, что Олег молчит, рассматривая кончик своей сигареты как нечто необычайно интересное, встревожился Павел. - Да знаю я, знаю, какой ты честный и щепетильный! Но и меня пойми: ты мне не только жизнь - ты мое честное имя спас! Это ничем оценить нельзя. По-честному, я тебе половину •моих доходов отдавать должен. И я тебе предлагаю альтернативу: своя газета, такая, как ты хочешь. Ни под каких спонсоров ложиться не будешь… Ну чо? Согласен, чо ли?

Олег оторвал, наконец, взгляд от истлевшей до фильтра сигареты, загасил ее в пепельнице и посмотрел в плана друга. В них было тревожное ожидание.

Олег снова опустил голову:

- Паш, я так не могу…

- Не могу-у? А под пули за меня мог? А с редактором своим собачиться за каждую строчку в тех статьях - мог? От взяток нехилых отказываться тоже мог - легко мог! - Павел замолчал, сердито пыхтя «Житаном», на который, уступая своему новому статусу, променял любимую «Приму». - Ладно! Ладно. Ты очень щепетильный человек, и тебе не нравится брать деньги, пусть даже у меня… У меня, тля зеленая, денег он взять не может! - вдруг заорал он так, что на балкон испуганно выглянул Платон. Павел спохватился и виноватым тоном объяснил: - Ничего-ничего, Тошка, это я бате твоему анекдот рассказываю.

Платоша испытующе посмотрел на отца и, увидев, что тот улыбается, успокоился и пошел опять смотреть свои мультики. Зато на смену ему пришла Лана.

- Вы уже надымились или мне опять на кухню уходить?

- О! Ланочка! Ты очень вовремя! - Павел вскочил с кресла, галантно придвинул его Лане, развернув так, чтобы она оказалась к мужу спиной. - Понимаешь, Ланочка, я тут твоему мужу свой долг отдать хочу, а он… кочевряжится.

- Па-ша! Не смей напрягать мою женщину! Беременную, между прочим… - Олег сделал страшные глаза и за Ланкиной спиной показал другу кулак.

- Цыц, бумагомарака! Молчи, когда олигархи говорить с дамой хочут, - тоже притворился грозным барином Павел и, махнув на все еще грозящего кулаком Олега рукой, уставился в глаза Ланы гипнотическим взглядом: - Видишь ли, Лана, я купил газету… Молчи, щелкопер! - прикрикнул он на открывшего было рот Олега. - Так вот, я приобрел газету в губернском городе не так далеко от Москвы, и предложил твоему мужу владеть ею и властвовать над ней, как он того пожелает. Я-то буду далеко и, кстати сказать, ни тли зеленой в журналистике не понимаю. Молчи, папарацци! - снова прикрикнул он на мотавшего в досаде головой Олега. Лана оглянулась на мужа, он мотал головой уже ей - отрицательно. - Не смотри ты на этого… ух! Не смотри на него, душенька! Ты меня, меня слушай!

- Ты его слушай, конечно, но попутно думай, чего этот змий библейский тебя в оборот взял, - предупреждающим тоном сказал Олег.

- А чем вам, Олег Дмитриевич, змий библейский не угодил? - ехидно поинтересовался Павел. - Или нам безгрешной жизни хочется? Ах, как я ошибся! Окапывается, надо было монастырь покупать!… Ладно, шутки в сторону… - Павел опять сделал гипнотический взгляд. - В общем, Олег станет хозяином издания, которое не будет нуждаться в том, чтобы искать рекламу или спонсоров. Можно будет писать в этой газете что хочешь и как хочешь. Ну, что я плохого предлагаю?

Теперь Павел наивно таращил глаза, жалобно поднимал брови и растерянно разводил руками.

- Предложение твое, Паша, просто царское, - задумчиво глядя на Стечкина, сказала Лана. - Только о каком долге ты говоришь? Олег тогда выполнял свою работу. Какие у тебя перед ним могут быть долги? Вот если бы ты и вправду отобрал у того бедняги ферму, а Олег написал бы, что ты белый и пушистый… Плату ведь именно за такие статьи берут. Но эта история не про вас. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. И поэтому спасибо тебе, Пашенька, огромное, но…

- Да вы главного не понимаете! - уже всерьез вспылил Павел. - Вы не понимаете, что это я хочу такую газету! Я в те времена понял силу прессы, и если эта сила - вся! - будет в продажных руках - что тогда? Вы это понимаете или нет?!

На балкон снова выглянул Платон, но тут же скрылся.

- Ты не очень-то… - сказал Олег. - Не все журналисты такие продажные.

- Да ладно тебе… Вы с Ланкой вообще какие-то… не от мира сего, - махнул рукой Павел. - Я вас каждый раз вспоминаю, когда ко мне корреспонденты на интервью просятся. Я уже заранее знаю, что деньги придут выжучивать.

- Так ты решил от всех СМИ разом откупиться - приобрести Олегу газету? - насмешливо спросила Лана, обидевшись за всех коллег разом. - Ты что думаешь, это очень весело - искать спонсоров да рекламодателей, а потом розовые слюни лить про тех, кто соизволил заплатить? Гласность, свобода слова - сказкой были, сказкой и останутся… Мы, Паш, всерьез с Олегом думаем: уедем в глушь, купим там домишко и будем жить натуральным хозяйством…

- Ох ты моя барышня-крестьянка! - засмеялся Па вел, обнимая ее за плечи. - Ты хоть раз живую курицу видела? Не замороженную, не в пакетике, а в перьях и чтоб кудахтала? Нет, ребята, вы в корне не правы и меня глубоко обижаете.

Он замолчал, задумался и привел последний, несокрушимый довод:

- Москвич! А ты представь себя на моем месте. Чо бы ты сделал?