Из времени в вечность: посмертная жизнь души - Страница 25

А теперь в отношении ненависти. Мы часто слишком легко употребляем понятия «ненависть», «любовь» и другие, очень смутно представляя себе их смысл, ибо в каждом отдельном случае они могут иметь разную силу и разное содержание. Есть разница между ненавистью к своему греху и ненавистью к своей соседке, которая, без сомнения, хуже всех на свете? И любовь также бесконечно различается: от самой преступной до самой возвышенной. Мы, духовно слепы и никогда не можем правильно судить о духовном и душевном состоянии другого человека.

Но есть то, о чем мы знаем и судить можем, это замечательные слова Христовы: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15; 13). Так вот, воины – это те люди, которые первыми идут на смерть, жертвуют собой, исполняя свой долг и полагая души свои за друзей своих - и за сослуживцев, и за тех беззащитных, которые находятся за их спиной. (Почему воинская служба и была во все времена самой почетной.) Не случайно, в лике святых находим множество воинов. Это первое, что очень важно помнить.

Второе. Нельзя смешивать двух совершенно разных понятий: праведный гнев и ненависть. Есть гнев праведный, а есть злоба. Помните, как Христос опрокинул столы, рассыпал деньги и кнутом изгнал торговцев из храма. (Как насущно это для нашего времени, когда во время богослужения (!) ходят со сбором денег.) И объяснил причину Своих действий: «дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2, 16). Вот пример гнева праведного, безгрешного. Ибо Христос делал это не по ненависти к торговцам, а по святому гневу к осквернению святости храма молитвы. Он не зла желал церковным торгашам, а этим действием осудил на все времена торговлю в доме молитвы - грех, которым извращается сама сущность истинной религии.

Напротив, кто поступает по злобе к человеку, тот, кем бы он ни был, солдатом или священнослужителем, политиком или богословом, совершает тяжкий грех, убивая, прежде всего, свою душу. На войне, конечно же, справедливый гнев часто перемешивается с озлобленностью, почему Церковь не редко и налагает на воинов, определенные епитимии. Но в то же время необходимо понимать, что не солдат тот, кто не стоит насмерть за друзей своих, за свою Родину. Воин ,защищая их, долженубивать врагов, в противном случае он предатель, а не воин. Праведное убийство – это добродетель, поскольку для нравственно и психически нормального человека оно является тяжелейшим нравственным подвигом.

Отсюда становится понятным и появление разного рода непротивленцев злу насилием, пацифистов, оправдывающихся, в частности, ложно толкуемым Евангелием. Их «гуманные» мотивы прозрачны: пусть другие берут на себя этот сверхчеловеческий подвиг, а мы поблагоденствуем на их крови и страданиях, да еще и гневно осудим их за убийства.

Думаю поэтому, что христианам не следует пытаться заглядывать туда, куда дверь нам закрыта, а лучше усерднее молиться (а не просто поминать) за наших дорогих погибших воинов. Мы ничего достоверного не знаем о том, кто и что испытывал в момент своей смерти. Но есть Бог и видящий, и судящий, и милующий.

— Можно ли верить апокалипсису Петра, в котором описываются мучения грешников в аду?

— Нет, нельзя, как и любой другой апокрифической, неканонической литературе, а также листовкам и еретическим книжкам типа: «Богом данная Макария», «Духовные беседы и наставления старца Антония», иеромонаха (?) Трифона «Чудеса последнего времени», видеокассетам типа «Встреча с вечностью» и другим т.н. духовным изданиям.

— В чем суть поминания усопших милостыней и трапезой?

— В том, что, давая милостыню и устраивая поминальную трапезу (которая является одним из видов той же милостыни), мы тем самым оказываем любовь другим ради усопшего человека. Ведь, и молитва, по слову Христову, особенно действенна, когда сопряжена с «постом», то есть с ограничением себя, с понуждением к доброделанию, с лишением себя чего-то ради любви к другому, с подавлением своего ветхого человека.

Поминальная трапеза, когда носит христианский характер, также является неким самопожертвованием ради усопшего, ведь ради него мы и трудимся, и отрываем что-то от своего достояния. Потому соединенная с молитвой она становится одним из средств помощи усопшему.

— Объясните, пожалуйста: мытарства и чистилище – это одно и то же?

— Геенна и чистилище – это совершенно разные вещи. Чистилище – это чисто богословское изобретение католических богословов, одно из заблуждений Католической церкви. Дело в том, что по католическому вероучению для очищения от греха человек должен не только покаяться, но и принести так называемое удовлетворение правосудию Божью, которое достигается милостыней, поклонами, чтением специальных молитв и т.п. Этим требованием такого удовлетворения католические богословы поставили себя в трудное положение. Ибо если человек покаялся, но никаких дел удовлетворения не успел совершить, то возникает прямо-таки неразрешимая коллизия: ему закрыт вход и в рай (поскольку не принес удовлетворения), и в ад (поскольку он покаялся). И «гениальные» головы богословов придумали т.н. чистилище, где покаявшийся грешник своими мучениями якобы приносит соответствующее удовлетворение правде Божьей за свои грехи, после чего он может быть переведен в рай. Вот что такое чистилище в католическом понимании.

В Православии даже намека нет на такие, простите меня, глупости. На мытарствах и в аду человек наказывается не Богом, а своими страстями, и никакого удовлетворения правосудию Божьему там не приносит. Происходит совсем другой процесс – духовный в самой душе. Он заключается во все большем осознании душой гибельности страстей и отчуждения от Бога. Это осознание при содействии молитв Церкви постепенно ослабляет действие страстей (и, соответственно, демонов-мучителей) и, наконец, может привести к обретению свободы от них и возвращению к Богу. Ни о каком удовлетворении т. н. правде Божьей, ни о каких чистилищных идеях в Православии нет и речи.

— Какова участь младенцев, убиенных во время аборта?

— Странная постановка вопроса. Меня удивляет, что спрашивают о судьбе невинных, не познавших ни добра, ни зла младенцев, а не о судьбе совершившей смертный грех матери. Разве младенцы согрешили? Разве они поступили неправедно? Они убили человека? Почему о безгрешных младенцах идет речь? Известны истоки этого ложного языческого страха. Он исходит от лжеучителей, зараженных средневековым католическим учением о т.н. лимбе. Лимб – это место в загробном мире между раем и чистилищем, где, согласно средневековым представлениям (идея лимба возникла в XIII веке), находятся души некрещеных младенцев. Еще в 1905 году Римский папа Пий X писал: " Дети, умершие до крещения, попадают в лимб, где они не наслаждаются присутствием Бога, но в то же время и не страдают". Однако папа Бенедикт XV (+1922) принял решение вообще исключить средневековое учение о лимбе, как ложное, из вероучительной системы католицизма. В документе, изданном Международной теологической и утвержденном этим папой, говорится, что традиционная концепция лимба слишком ограниченно отражает идею Спасения. Поэтому теперь, согласно данному документу, души умерших младенцев, которых не успели крестить, наследуют рай.

Но некоторые наши «учителя» превзошли средневековые заблуждения католиков. С фанатичной решительностью они устрашают несведущих людей: «некрещеные младенцы погибнут»! По их мнению, матери, сознательно совершившие детоубийство, могут (если покаются) спастись, а для невинных не согрешивших младенцев уготованы вечные мучения. Пожалуй, большей карикатуры на Православие не придумаешь.

Разве все дети, умершие до пришествия Христова, погибли? Младенцы наших предков до Крещения Руси - в геенне? Дети нехристианских народов – в аду? Какое извращение христианского учения о Боге любви! Жертвой Христовой все дети спасены! Сам Господь сказал о некрещеныхмладенцах: «пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19,14). Кто крестил ветхозаветных праведников, благоразумного разбойника, апостолов, саму Божию Матерь, многих мучеников, младенцев, убитых Иродом в Вифлееме, и т.д.? Неужели не понятно, что крещение, как и все таинства, это не пропуск, без которого нельзя войти в жизнь вечную, а лишь действенные средства помощичеловеку в его освобождении от грехов. Потому все усопшие младенцы как святые и не согрешившие спасутся, «ибо таковых есть Царство Небесное».