Из тьмы (ЛП) - Страница 3
Я покачала головой в недоумении.
- Тобиас - младенец. Сколько ему? Три месяца?
- Четыре.
- Когда в последний раз ему меняли подгузник?
Слезы застыли в глазах Присциллы. Я не уверена, были ли они из-за моего вопроса или ее собственного разочарования.
- Около четырех часов назад. Я-я не могу...
- Сколько раз в день разрешается менять подгузники детям? - Мой вопрос прозвучал громче, чем я предполагала, и был более эгоистичным, чем могла понять Присцилла. Я хотела ребенка - для Джейкоба и себя, чтобы была семья. Я понимала рассуждения Отца Габриэля о яслях, но контроль? Это же дети. Им нужен комфорт, а не контроль.
- Я-я не...
Я расправила плечи.
- Я часть избранных. Ответь мне.
- Три. Если потребуется больше, кредиты семьи сократятся, и родителям придется отрабатывать дополнительные часы на заводе, чтобы восполнить разницу.
Если они этого не сделают, кредиты других будут сокращены. - Объяснила она быстро и спокойно. – Сестра, у Тобиаса двое других братьев и сестер. Его мать попросила меня не превышать его лимит. Это моя вина - я не должна была менять ему подгузник так часто.
Мои губы вытянулись в прямую линию, внутри бушевало негодование. Разве я никогда не слышала этого прежде? Почему это внезапно расстроило меня? Это, должно быть, из-за моего желание иметь ребенка. Мой материнский инстинкт поднимал свою уродливую голову.
Меня привлекли стопки тканевых подгузников, заполняющих полку под единственным пеленальным столиком в комнате.
- Там много подгузников. - Как только заговорила, я поняла свою ошибку. Присцилла могла быть женщиной, но подвергать сомнению указания Отца Габриэля неприемлемо. - Возможно, - я посмотрела на успокоившегося ребенка на моих руках. Просто то, что я держала его, и мое тело раскачивалось вперед и назад успокоило мальчика. Мои щеки приподнялись в утомленной улыбке, - возможно, к тому времени как придет его мама, Тобиас будет в порядке.
Присцилла сделала глубокий вдох и убрала от своего лица пряди волос.
- Спасибо вам, Сестра. Иногда я задаюсь вопросом…
В это время слезы катились из ее глаз.
Я потянулась к другому ребенку и удерживала по одному в каждой руке. Сидя на одном из двух качающихся стульев, я улыбнулась, когда глаза детей закрылись.
- Ты можешь поговорить со мной, Присцилла. Если хочешь о чем-то спросить другую женщину, это не является допросом. Что тебя интересует?
В течение следующих тридцати минут я укачивала детишек на руках, пока Присцилла порхала по комнате, заботясь о других. Она рассказала об учебе и отвечала на мои вопросы. Она также призналась в своем беспокойстве о том, как изменилась ее жизнь с тех пор, как она и ее муж присоединились к "Свету" в качестве полноправных последователей.
Хотя я не могу сознаться в этом, но я завидовала ее перспективам. Она могла сравнить жизнь во тьме с жизнью в "Свете". Авария, произошедшая почти девять месяцев назад, лишила меня этого.
Присцилла никогда не выражала разочарования в своем выборе, лишь ощущение разочарования. Я задала все правильные вопросы: Любила ли она "Свет"? Хотела ли она следовать за Отцом Габриэлем? Верит ли она в его учения? Любит ли она своего мужа, и доверяет ли ему свои жизненные решения?
Эти разговоры проходили достаточно долго в процессе обращения Присциллы, и я знала, что должна сказать не только Джейкобу, но и Элизабет. Как координаторы новых последователей, Элизабет и ее муж, Брат Люк, знали, что делать. Когда наблюдались затяжные признаки сомнения, был предписан курс действий.
Последний вопрос, который я озвучила: «Любила ли она своего мужа и доверяла ему свои жизненные решения?» - вызвал у меня слабую вспышку стыда. Я не доверила Джейкобу решение остановить прием моих контрацептивов. Я сделала это сама.
Возможно, это и стало причиной моего нового беспокойства. Я чувствовала себя виноватой. Ведь с каждым часом казалось, что я продолжала накапливать новые грехи, и, что, конечном итоге, мне необходимо признаться в этом мужу.
Когда я покинула ясли и направилась к нашей квартире, у меня в мыслях и на сердце была тяжесть. Хотя я не хотела испытать наказание от рук Джейкоба, я жаждала мира, который возвращался, когда я делилась с ним своими проблемами. Вот бы он сегодня пришел домой, но ему это неподвластно. Он был с Отцом Габриэлем в другой общине. Помнится, он упоминал о "Восточном Сиянии".
Рассказ Присциллы о жизни во тьме заставил меня задуматься об образе часов. Я не знала, настоящий ли это образ, или это было то, что всплыло вследствие доброжелательных разговоров с одной из моих сестер. Если бы у меня было больше воспоминаний о детстве, я бы не смогла выделить их. Только классная комната с часами над зеленой доской, видение, которое теперь расширилось, содержит в себе элегантно закрученный алфавит, отделяющий доску от часов. Учитель на этом изображении был загадкой, но на маленьком столе передо мной было тщательно выведенное мое имя. Не на столе, а на кусочке яркой бумаги. "С" было наклонено вправо и соединено с "а", затем "р" и "а".
Даже при том, что я не старалась вспоминать... изображения продолжали появляться в памяти, создавая туман, который искажал действительность. Наш многоквартирный жилой дом выглядел иначе - так же, как и раньше, но еще больше. Нет. Более простым. Неокрашенные доски показывали последствия погоды на Аляске. Мои туфли стирали изношенные доски лестницы, когда я пробиралась к нашей квартире.
Я покачала головой, пытаясь избавиться от неопределенности. Вздохнув, я зашла в квартиру и рухнула на диван. Потирая виски, я закрыла глаза, желая, чтобы Джейкоб оказался рядом.
- Остановите это! - Сказала я вслух непонятно кому.
Наша пустая квартира издевалась надо мной.
- Я не хочу этих мыслей. - Необычайная боль разрывала голову. Вот бы я могла лечь спать и не пойти на службу, но это не вариант. Мне пришлось вставать и идти.
Мой разум закрутился в вихре мыслей: то и дело всплывали куски и фрагменты, неспособные создать полную картинку, пока изображение Отца Габриэля не исчезло с экрана в передней части храма.
- Сара, ты нехорошо себя чувствуешь? - Спросила Рейчел шепотом.
Я попыталась улыбнуться, когда посмотрела на мою ближайшую подругу.
- Я думаю, что устала. И я скучаю...
Лоб Рейчел придвинулся ближе к моему.
- Ты скучаешь по Брату Джейкобу. Конечно, скучаешь. Я могу спросить Бенджамина, можешь ли ты прийти к нам. Мы могли бы выпить кофе.
Упоминание имени ее мужа напомнило мне о том, что я сделала за несколько дней до этого в лаборатории, и что у меня не было возможности признаться в моем открытии моему мужу.
- Спасибо. Думаю, я просто хочу домой. Может, мне нужно выспаться. Я не могу спать, когда он улетает.
- Даже не представляю, каково тебе. С того самого дня, как мы с Бенджамином поженились, я никогда не спала в одиночестве.
- Вы поженились во тьме?
Глаза Рейчел стали шире, когда она оглянулась.
- Сара! - Ее голос звучал тихим шепотом. - Мы в храме, в окружении избранных.
- Она еще больше понизила тон. - Это не место для обсуждения таких вещей.
Мои губы вытянулись в прямую линию.
- Извини, - сказала я с ноткой ехидства. - Я не думала, что разговариваю с Элизабет.
Искра в ее темных глазах сказало мне, что она поняла мое замечание. Элизабет была нашей подругой, однако, она никогда не отклонялась от прямоты и ограничений. Помимо ее работы с новыми последователями, она была ребенком с плаката про повиновение. Она бы никогда не упомянула про тьму и уж точно не в храме.
- Что? - Сказала Элизабет, поворачиваясь к нам, ее зеленые глаза сияли, а прекрасные рыжие волосы были собраны в хвост. - Я слышала свое имя?
Рейчел посмотрела на меня молчаливым и глумливым взглядом.