Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая - Страница 43

За бесчисленные смерти простолюдинов и страшные бедствия, которые война несет как знати, так и народу, нападающее царство получает пустующие земли, для заселения коих нет у него уже людей. Стало быть, теряет то, в чем нуждалось, и получает то, в чем и до этого был избыток...

***

ИЗ ГЛАВЫ «ВОЛЯ НЕБА»

Небу угодна справедливость и ненавистна несправедливость. Вести народ Поднебесной на свершение справедливых дел — это и значит делать то, что угодно Небу. Если я делаю для Неба то, что оно любит, то и Небо делает для меня то, что я люблю. Что же я люблю и что ненавижу? Я люблю счастье и ненавижу несчастье...

***

Небо не хочет, чтобы большое царство нападало на малое, сильная семья притесняла слабую, хитрый обманывал наивного, знатный кичился перед простолюдином. Все это противно воле Неба. Небо желает, чтобы люди помогали друг другу, учили друг друга, делили имущество друг с другом. Небо также желает, чтобы верхи хорошо управляли страной, а низы были усердны в делах. Если верхи умелы в управлении, в стране царит порядок; если низы усердны в делах, в стране достаток и пищи и предметов. Если в стране царит порядок и достаток, то для свершения жертвоприношения Небу всегда найдутся чистое вино и ритуальная посуда, а для подарков соседям с четырех сторон — яшмовые круги, жемчуг и нефрит.

Следовать воле Неба — значит следовать всеобщей любви и взаимной выгоде между людьми. Кто следует воле Неба, тот непременно получит вознаграждение. Тот же, кто поступает против воли Неба, сеет взаимную ненависть и побуждает людей ко взаимному злу, непременно понесет наказание…

***

ГЛАВА «ГУНШУ БАНЬ»

Некто Гуншу Бань соорудил для царства Чу снасть для взятия городских стен под названием «облачные лестницы», чтобы напасть на царство Сун. Учитель Мо прослышал об этом и тотчас же покинул царство Лу. Он шел десять дней и десять ночей. На ногах у него выступили кровавые волдыри, но он шел, не ведая отдыха. В изодранной одежде и сношенной обуви он прибыл в чускую столицу Ин и разыскал там Гуншу Баня.

—      О чем Учитель хочет поведать? — спросил Гуншу Бань.

—      На севере объявился человек, меня оскорбивший. Хочу просить вас пойти и убить его,— сказал Мо-цзы.

Гуншу Бань помрачнел.

—      Я дам вам за это десять мер золота! — сказал далее Мо-цзы.

—      Я блюду закон нравственности и не убиваю людей понапрасну,— ответил Гуншу Бань.

Тогда Мо-цзы поднялся и, совершив двойной поклон, сказал Гуншу Баню:

—      Дозвольте мне пояснить. Когда я был на севере, до меня дошли слухи, что вы соорудили «облачные лестницы», дабы напасть на царство Сун. Но чем провинилось Сун? Ведь в Чу и так избыток земли и не хватает людей. Убивать то, в чем и так недостаток, и домогаться того, что и так в избытке,— можно ли это назвать целесообразным? И потом, царство Сун не совершило никаких злодеяний, однако на него нападают,— можно ли это назвать человеколюбивым? Понимать это и не отговорить от этого правителя,— можно ли это назвать преданностью? Если же ты пытался отговорить его, но переубедить не смог — значит, ты не силен в искусстве спора. Блюсти закон нравственности, отказываться убить одного, но готовить убийство многих,— можно ли это назвать разумным?

Гуншу Бань не знал, что ответить.

—      Итак, отступаетесь ли вы от своего намерения? — спросил Мо-цзы.

—      Я не в силах,— ответил Гуншу Бань.— Я уже твердо обещал это правителю Чу.

—      Ну что ж, тогда отведите меня к правителю Чу,— сказал Мо-цзы.

Увидев правителя, Учитель Мо сказал:

—      Некий человек отказывается от резной колесницы, но жаждет украсть разбитую повозку соседа; отказывается от длиннополой одежды из расшитой парчи, но желает заполучить короткую войлочную накидку соседа; не ест собственного отборного проса и мяса, но хочет украсть и съесть мякину и отруби у соседа. Что это за человек?

—      Да ведь это больной жаждою воровства! — сказал правитель.

Учитель Мо продолжал:

—      Царство Чу растянулось на пять тысяч ли и поперек, и вдоль, а Сун — всего лишь на пятьсот. Это все равно что резная колесница и разбитая повозка. В Чу есть озеро Юньмын, в котором полно носорогов, вокруг озера бродят оленьи стада, реки Янцзы и Хань кишат всевозможной рыбой, черепахами и крокодилами, то есть всем, в чем заключено богатство Поднебесной. А в Сун даже нет фазанов, зайцев и лисиц. Это все равно что отборное просо и мясо — и мякина и отруби. В Чу есть леса, где растут высокие сосны, катальпы и другие большие деревья. В Сун же больших деревьев нет. Это все равно что расшитая парча — и грубая войлочная накидка. Мне кажется, подготовка вашими слугами нападенья на Сун подобна поступкам того больного жаждою воровства. Полагаю, если князь пойдет войною на Сун, он не только не оправдает ее никакими доводами, но и не добьется успеха.

—      Искусная речь! — сказал правитель.— Однако Гуншу Бань уже соорудил для нас «облачные лестницы», и мы непременно захватим Сун.

Тогда Учитель Мо оборотился к Гуншу Баню и, сняв свой пояс, разложил его на земле: он должен был служить ему городской стеной, а дощечки для письма — орудием нападения и обороны. Девять способов приступа применил Гуншу Бань, однако Мо-цзы всякий раз отбивал их. Когда Гуншу Бань исчерпал все способы приступа, но города не взял, у Мо-цзы в запасе еще оставались способы обороны.

Тогда потерпевший поражение Гуншу Бань воскликнул:

—      Я знаю, как побороть тебя, но не скажу!

—      Ия знаю способ, каким ты хочешь выиграть у меня сражение, и тоже не скажу,— ответил Мо-цзы.

Чуский правитель спросил пояснений.

—      Мысль Гуншу Баня не идет далее того, чтобы убить меня,— сказал Мо-цзы,— ибо он думает, что, убив меня, лишит Сун возможности обороняться. Но мой ученик Цинь Гули с тремястами подручных, вооруженных моими орудиями обороны, уже стоят на сунских стенах и ждут врагов из Чу. Так что, если вы и убьете меня, победы вам все равно не добиться.

—      Прекрасно! — сказал правитель.— Повелеваю отменить поход на Сун!

И Мо-цзы отправился обратно. Когда он проходил через Сун, полил сильный дождь. Мо-цзы хотел было укрыться от дождя в крепостных воротах, но стражник преградил ему дорогу. Вот почему говорится: «Толпа не ведает о заслугах тех, кто делает стройным свой дух, но хорошо знает о тех, кто домогается громкой славы».

***

ИЗ „СУНЬ-ЦЗЫ”

Книга «Сунь-цзы» («Учитель Сунь»), названная по имени того, кому приписываются собранные в ней мысли и изречения, принадлежала к довольно распространенному в Древнем Китае жанру сочинений о воинском искусстве. В ханьскую эпоху в императорской библиотеке насчитывалось более полусотни таких трактатов, и интерес к ним нетрудно понять — ведь вся история Древнего Китая состояла из цепи бесконечных войн. Не удивительно, что искусство полководца и искусство ведения войны в целом ценилось так высоко: от них постоянно зависели жизнь и смерть сотен тысяч людей, гибель и процветание целых царств и областей.

Правда, по прошествии веков среди многочисленных военных трактатов время произвело свой отбор: многие из них исчезли, а в традиции утвердилось классическое «Семикнижие», вобравшее в себя квинтэссенцию китайской военной мысли. Однако книга «Сунь-цзы» по-прежнему продолжала оставаться одной из самых популярных: она формировала основу военных доктрин Китая и Японии.

Трактат «Сунь-цзы» невелик — всего тринадцать небольших глав,— но в них древний полководец как бы исчерпывает основные проблемы стратегии и тактики, причем его мысли порой звучат очень современно. Он призывает выигрывать войну «еще до ее начала», уделяет немалое внимание моральной подготовке солдат, подробно разбирает преимущества и недостатки различного рода местностей, роль маневра. Сунь-цзы предостерегает от промедления: его можно было бы считать автором концепции молниеносной войны, если бы сама эта идея не была стара, как мир. Впрочем, он далеко не догматик и главное для него — «следовать изменениям». «Бывают дороги, по которым не идут,— утверждает он,— армии, на которые не нападают, крепости, из-за которых не борются, повеления государя, которые не выполняют!» Этому человеку была чужда сентиментальность: главное для него — поставить солдата в столь безвыходное положение, чтобы заставить его сражаться до последней капли крови; однако он понимает, что о солдате надо заботиться и завоевать его расположение. В целом же для Сунь-цзы «война — путь обмана», где хитрость, умение