Из хроники кладбища «Шмерли» - Страница 26
— Я видел в коридоре… — сказал кто-то. Похоже, Кравцов.
— Звони быстро!
— Слушаю, Ламбертс… — Голос в трубке произносил каждый звук излишне правильно.
— Это Денисов. Дежурный сейчас покажет тебе материал на Юдит Хойну…
— Так.
— Ее выселяли в сорок первом году как проститутку.
— Я знал об этом.
— На нее должен существовать еще какой-то материал. В постановлении говорится, что она занималась проституцией с двадцать восьмого года!
— Может, в бывшей рижской префектуре? — Ламбертс неожиданно забеспокоился, видимо, это не приходило в голову.
— Можешь срочно запросить по телефону?
Рижанин подумал:
— Попробую. Я попрошу, чтобы они срочно связались с центральным историческим архивом.
— Я буду еще звонить…
Жена Вайнтрауба Влада стояла рядом с такси, доставившим ее на дачу. Лицо ее было бледно, цвета непропеченного сдобного теста: припухшие веки наползали на глаза. Она узнала Денисова, но тем не менее предпочла убедиться:
— Вы ведь из милиции?
Денисов кивнул.
Такси уехало, взметнув волну тяжелой горячей пыли. Несмотря на обещанную грозу и кратковременные дожди, солнце калило нещадно. Прохожих не было, только в прогоне, у сарая, мелькнул рыжий выгоревший вельветовый пиджак Нейбургера, старик шел к себе.
— Вас выделили для нашей охраны… — она, похоже, успокоилась.
Во дворе им никто не встретился, кроме рыжей девочки с велосипедом и резиновым кругом; она снова собиралась на пруд.
«Вылитая копия ее прабабушки… — Денисов вспомнил, что сказал о дочке Богораза Нейбургер. — Будет поджимать под себя ногу, когда сидит. Все будет запивать холодной водой, читать за столом. И будет, — старик шепнул это ему на ухо, — слаба на передок. Как ее прабабушка Ноэми!»
Он чуть приотстал, чтобы не заставить жену Вайнтрауба идти быстрее.
«Розыск по вертикали вниз… Прабабка Ноэми и рыжеватая дочка Богораза. Нейбургер, знающий их обеих. Если бы я мог найти свидетеля, который помнил бы прабабку Влады Вайнтрауб!»
Живи Нейбургер в Вентспилсе сотню лет назад, в одном доме с сестрами Хойнами и их родителями, бабушками и прабабушками — наблюдения его очень бы пригодились. Тогда он, Денисов, иначе бы подступился к раскрытию этих убийств.
За задернутыми шторами окнами, казалось, не было ни души, но у Денисова было чувство, что все уже знают о прибытии оперуполномоченного, а толстая Лида-Зельда даже шла уже им навстречу — они поравнялись за углом, у туалета. В руке она несла неизменный кувшин.
— Как здоровье, Лубу? — прокричала она жене Вайнтрауба резким своим куриным фальцетом. — Как Еся? Собираетесь куда-нибудь в этом году?
«Еще и Лубу… — Денисов и это народное имя слышал от Резниченко. — Лубу, Вольке, Вове… Куиним от священного имени Вениамин…»
— Куда мы можем собираться? — махнула рукой Вайнтрауб. — На тот свет, Зельда!
У нее получилось не очень любезно.
Лида-Зельда только пожала плечами, переваливаясь на больных ногах, двинулась по своим делам.
— Я зайду! — крикнула она, Открывая дощатую дверь.
Денисов подождал, пока Влада Вайнтрауб открыла ключом калитку. За широким штакетником начинались шеренги цветов — астры, тюльпаны, гладиолусы.
«Старику Нейбургеру было бы легче расследовать это дело… — Денисов довел свою мысль до конца, — еще и потому, что он не путался бы в десятках куиним -народных имен, звучавших по-разному, так не похожих одно на другое, а в действительности бывших аналогами -многочисленными вариантами единственного библейского имени».
— Подождите, я открою воду…
Женщина подошла к стояку водопровода, повернула кран -пластмассовый шланг, надетый на раструб, мгновенно округлился. Вода пошла.
«И вообще — старик сразу заметил бы мотив убийств, о котором я только догадываюсь, — ведь родословное древо раскидывает ветви у них на глазах…»
— Такая жара… — Она открыла замок, но внутрь не пошла, опустилась на крыльцо. Тут была тень, промытые содой и порошками доски.
Денисов устроился напротив нее на скамейке.
«Итак, Юдит выслали за проституцию…»
Он вспомнил переданные ему Богоразом слова израильского премьера, когда ему доложили о первых проститутках на улицах его столицы: «Видите, у нас все, как у других народов!…»
Из этого ему, Денисову, следовало с самого начала исходить…
— Когда это прекратится? — Жена Вайнтрауба заговорила о том же. — Вы знаете?
Он пожал плечами.
По его версии, убийство в комнате матери и ребенка было последним.
— Златка была такая смешливая… — Влада Вайнтрауб удобнее вытянула ноги. Ногти у нее на ногах были тщательно подрезаны, покрыты неярким лаком. — Могла часами хохотать. Ни с чего! Просто так, по пустякам… Родители — все внимание ей… Самая младшая!
Денисов не отреагировал, хотя жена Вайнтрауба исподволь предложила заведомо неверный вариант.
— Вы уехали из Латвии, когда ей было…
— Двадцать лет, — она быстро взглянула на него.
«В двадцать восьмом… — подумал Денисов. Год этот фигурировал в материалах, полученных Антоном из Информационного Центра. — В этом году будущая жена Вайнтрауба -Влада, или Луба, Хойна — эмигрировала из буржуазной Латвии, а ее сестра в том же году была зарегистрирована как проститутка…»
— А что представляла собой ваша старшая сестра? — спросил он.
— Юдит? О, это была замечательная девушка…
— Привлекательная?
— Главное, я бы сказала, очень серьезная. Много читала, ходила на женские курсы. Родители думали, что она будет заниматься наукой или общественной деятельностью.
— Вы так ничего и не знали о ней с тех пор, как уехали из Вентспилса?
— Я считала, что они все погибли.
— А они? — Это было похоже на допрос. — Они тоже считали вас погибшей?
Она подняла голову, словно готовясь возразить, но неожиданно согласилась:
— В общем, да.
Лицо ее неожиданно порозовело, пятна разной величины и силы пошли по щекам.
— Удивительная судьба, — Денисов продолжил. — Единственный раз увиделись почти через полвека и снова расстались. И на этот раз уже навсегда…
— С Юдит… — Язык не слушался ее. — Мы договорились встретиться через пару дней, и не пришлось… Мы все -чья-то мишень. Жертвы…
Денисов кивнул.
— Я думаю вот о чем… Первой погибла Юдит, а следующей — не Злата, а Сусанна Маргулис, сестра вашего мужа, которая к тому же жила не в Риге, а совсем в Москве и не имела отношения к вашим сестрам…
Жена Вайнтрауба смотрела на него выпученными глазами. Он продолжил:
— …А Злата прожила до своей гибели еще целых пять лет и погибла не в Риге, а в Москве. Почему? На это можно ответить так… Именно с Сусанной Юдит поехала в Ригу в тот день, когда все вы встретились на взморье. Сусанне надо было получить заказанные ею железнодорожные билеты, у Юдит тоже были дела… В электричке Сусанна Маргулис что-то узнала от Юдит, поэтому она и погибла второй… Таким образом, мы находимся сейчас на пороге раскрытия всех трех преступлений…
Денисов не сразу понял, что жене Вайнтрауба плохо. Вскочил. В ведре на терраске плавал ковш. Денисов зачерпнув воды, бросился к жещине. Она взглядом указала на защипленный английской булавкой карман. Кроме конверта, там лежала еще облатка с лекарством. Он выудил таблетку, протиснул ей в рот между зубами, дал запить. Вода, не попадая в рот, стекала по подбородку. Старуха смотрела на него немигающими глазами, словно хотела что-то сказать.
Денисов помог ей лечь, бросил под голову куртку. Он слышал, как за штакетником прошлепали спадающие с ног тапки, толстая Лида-Зельда куриным голосом оповестила о прибытии:
— Как у Ёси протромбин, Лубу? В норме?
— Побудьте тут! — Денисов метнулся с крыльца. — Я сейчас вызову «скорую».
— Вэй з мир! — испуганно вскрикнула Зельда.
Мимо тоскующего в тени сарая Нейбургера Денисов пробежал к девятиэтажкам. Те же старики пенсионеры сидели на своих местах, что и три дня назад. Молодая женщина -любительница звонить уже устанавливала коляску с ребенком ближе к автомату. Денисов вскочил в кабину первым, набрал номер «скорой».