Из двух зол (СИ) - Страница 17

Джек это заметил и поник, но руки не опустил. Дрался, ловя насмешливый взгляд Роджера, напал и вспорол бок, как когда-то Ральфу. Племя одобрительно загудело, поддерживая, Роджер застыл на секунду, справляясь с болью, выпрямился и атаковал, сжимая зубы.

Они оба были уже ранены и потрёпаны, выбивались из сил. В воздухе пахло потом и кровью, племя вокруг бесновалось, Ральф бежал назад, к кругу, сжимая в руке нож.

Джек не увидел и не услышал, он ощутил Ральфа так, что волосы по всему телу вздыбились. Ральф, кажется, даже не позвал его вслух, а может, его зов потонул в слаженном рёве племени, но Джек всё равно почувствовал и поймал летящий нож за рукоять. Воспользовавшись заминкой, Роджер распорол ему бедро, и тут же замер, неверяще глядя в синие глаза. Джек воткнул нож в низ живота и повёл наверх, выпуская внутренности. Роджер захрипел, в груди его послышалось клокотание крови, и она выплеснулась, заливая грудь и подбородок.

Они смотрели друг другу в глаза несколько секунд, и в глазах Джека не было ни жалости, ни сожаления. Племя вокруг исходило воем, но Роджеру заложило уши, и он не слышал. Когда он кровавым кулём рухнул ему под ноги, Джек остался стоять. У него болело разбитое плечо, пульсировала рана на бедре и многие другие, менее глубокие. Но он стоял над поверженным соперником, и племя, уже охрипшее от крика, продолжало улюлюкать и бесноваться.

Джек встретился глазами с Ральфом и, как ему показалось, прочёл в них гордость и одобрение.

Через пять минут племя поутихло, обступило Джека стеной. Все панибратски хлопали его по плечам, трепали, трогали. Даже малыши обступили плотным кружком, не испугались. Он высился над ними, самый старший, самый длинный, рыжий, нераскрашенный. Ральф стоял в стороне, однако это не мешало ему оказывать даже больше поддержки, чем жадно набросившееся на Джека племя.

— Отвалитесь, — коротко, устало бросил Джек, и племя послушно расступилось перед ним.

Он шёл, выпрямив спину, не прихрамывая, только опираясь на копьё, и вслед ему смотрели несколько десятков блестящих уважением и восторгом глаз. Но ему были важны только одни глаза, смотревшие с жалостью и состраданием. Глаза Ральфа, который знал, как ему чертовски больно и плохо.

Он бравым оловянным солдатиком дошагал до пещеры, всей кожей чувствуя, что Ральф идёт за ним, и только там ноги его подкосились, и он тяжело сел на пол. Ральф молча забрал у него копьё, отставил к стене, а самого Джека приподнял и отволок на их ложе из листьев.

— Подожди меня пару минут, я принесу воду.

Он вернулся быстро, неся сразу три скорлупки, и промыл раны. Джек впал в дурной дремотный сон и почти не чувствовал боли. Ральф быстро обтёр его, не размалёванного, со светлыми ресницами, и оставил спать, а сам сел рядом. Он наблюдал, как внизу, на площадке малыши оборачивают три трупа листьями, чтобы охотники отнесли их на другой конец острова и отпустили в открытое море.

Ральф обернулся и посмотрел на неподвижного Джека, забывшегося тяжёлым сном. Раны, болезненные, но не смертельные, грозились заживать долго, но это было лучше, чем смерть. Джек не должен был умереть, и Ральф выдохнул с облегчением: по крайней мере, они избавились от абсолютного зла на их острове. Джек, конечно, тоже был злом, но человечным, объяснимым и очень понятным. Роджер был самим Сатаной, и то, что он умер, пусть и после стольких жертв, вполне можно было назвать счастливым финалом.

Племя внизу мерно гудело, обсуждая бой и своего Вождя, сильного, терпеливого, надёжного. Как ни крути, а действительно выходило, что кроме Джека никто не был способен управлять племенем. Стоило это признать.

Ральф устало вздохнул и лёг прямо на холодный каменный пол пещеры, подальше от Джека, чтобы не задеть его во сне и не причинить боли. Тихое жужжание племени навевало сон, и Ральф, повернувшись к Джеку лицом, закрыл глаза, позволяя усталости, трепету пальмовых листьев и равномерному шуршанию океана убаюкать себя.