И.В.Сталин. Цитаты - Страница 78

("О хлебозаготовках и перспективах развития сельского хозяйства" т.11 стр.3–4.)

Хлебные затруднения не пройдут для нас даром. Они расшевелят большевиков и заставят их взяться вплотную за развитие сельского хозяйства, особенно за развитие зернового хозяйства. Без этих затруднений едва ли большевики взялись бы серьезно за зерновую проблему.

("Об итогах Июльского пленума ЦК ВКП(б)" т.11 стр.218.)

Мы говорим часто о союзе с середняком. Но чтобы укрепить в наших условиях этот союз, надо вести решительную борьбу с кулачеством, с капиталистическими элементами в деревне. Поэтому XV съезд нашей партии был совершенно прав, когда он дал лозунг усиления наступления на кулачество. Но можно ли вести успешную борьбу с кулачеством, не ведя усиленной работы среди бедноты, не подымая бедноту против кулачества, не оказывая систематической помощи бедноте? Ясно, что нельзя! Середняк есть класс колеблющийся. Если с беднотой у нас плохо, если беднота не представляет еще организованной опоры Советской власти, — кулак чувствует себя в силе, середняк колеблется в сторону кулака.

И наоборот: если с беднотой у нас хорошо, если беднота представляет организованную опору Советской власти, — кулак чувствует себя в осадном положении, середняк колеблется в сторону рабочего класса.

("О смычке рабочих и крестьян и о совхозах" т.11 стр.195.)

Середняк есть класс колеблющийся. Если нет у нас поддержки бедноты, если с Советской властью слабо в деревне, середняк может колебнуться в сторону кулака. И, наоборот, если поддержка бедноты обеспечена, можно сказать с уверенностью, что середняк колебнется в сторону Советской власти.

Поэтому систематическая работа среди бедноты и обеспечение бедноты как семенами, так и дешевым хлебом является очередной задачей партии.

("Об итогах Июльского пленума ЦК ВКП(б)" т.11 стр.215.)

Беднота все еще проникнута иждивенческой психологией, она надеется на ГПУ, на начальство, на что угодно, только не на себя, не на свою силу. Вот эта пассивность и иждивенческая психология должны быть выветрены из сознания бедноты. Надо дать лозунг бедноте, чтобы она стала, наконец, на свои собственные ноги, чтобы она при помощи коммунистической партии и при помощи государства организовалась в группы, училась на арене Советов, на арене кооперации, на арене кресткомов и ка всех аренах деревенской общественности бороться с кулаком, но бороться не путем обращения в ГПУ, а путем политической борьбы, путем организованной борьбы. Только так можно закалить бедноту, только так можно организовать бедноту и только так можно из деревенской бедноты вместо иждивенческой группы создать опору пролетариата в деревне.

("XIV съезд ВКП(б)" т.7 стр.333.)

…царская Россия была очагом всякого рода гнета — и капиталистического, и колониального, и военного, — взятого в его наиболее бесчеловечной и варварской форме. Кому не известно, что в России всесилие капитала сливалось с деспотизмом царизма, агрессивность русского национализма — с палачеством царизма в отношении нерусских народов, эксплуатация целых районов — Турции, Персии, Китая — с захватом этих районов царизмом, с войной за захват?

("Об основах ленинизма") т.6 стр.74.)

Под игом царского режима стонет не только рабочий класс. Тяжелая лапа самодержавия душит и другие общественные классы. Стонет распухшее от постоянной голодовки русское крестьянство, обнищавшее вследствие непосильных налоговых тягот, отданное в жертву торгашам-буржуям и "благородным" помещикам. Стонет мелкий городской люд, мелкие служащие государственных и частных учреждений, мелкое чиновничество — в общем то многочисленное мелкое городское население, существование которого, так же как и рабочего класса, не обеспечено и которое имеет основание быть недовольным своим общественным положением. Стонет часть мелкой и даже средней буржуазии, которая не может примириться с царским кнутом и нагайкой, особенно образованная часть буржуазии, так называемые представители свободных профессий (учителя, врачи, адвокаты, студенты и вообще учащиеся). Стонут угнетенные нации и вероисповедания в России, в том числе гонимые со своей родины и оскорбленные в своих святых чувствах поляки, финны, права и свободу которых, дарованные им историей, самодержавие нагло растоптало. Стонут постоянно преследуемые и оскорбляемые евреи, лишенные даже тех жалких прав, которыми пользуются остальные российские подданные, — права жить везде, права учиться в школах, права служить и т. д. Стонут грузины, армяне и другие нации, лишенные права иметь свои школы, работать в государственных учреждениях, вынужденные подчиниться той позорной и угнетающей политике руссификации, которую с таким рвением проводит самодержавие. Стонут многие миллионы русских сектантов, которые хотят веровать и исповедывать так, как им подсказывает их совесть, а не так, как желают православные попы. Стонут… но всех угнетаемых, всех преследуемых российским самодержавием не перечислить. Их так много, что если бы все они поняли это и поняли, где их общий враг, российская деспотическая власть не просуществовала бы и одного дня. К сожалению, русское крестьянство еще забито вековым рабством, нищетой и темнотой, оно просыпается лишь теперь, оно еще. не поняло, где его враг. Угнетенные нации России не могут даже и думать о том, чтобы своими собственными силами освободить себя, пока против них стоит не только русское правительство, но даже русский народ, еще не осознавший, что их общий враг — самодержавие. Остаются рабочий класс, мелкое городское население и образованная часть буржуазии.

Но буржуазия всех стран и наций прекрасно умеет присваивать плоды, добытые не ее победой, прекрасно умеет загребать жар чужими руками. У нее никогда не бывает желания рисковать своим сравнительно привилегированным положением в борьбе с сильным врагом, в борьбе, выиграть которую пока еще не так легко. Несмотря на то, что она недовольна, ей все-таки живется не плохо, и потому она с удовольствием уступает рабочему классу и вообще простому народу право подставлять свою спину под казачьи нагайки, солдатские пули, бороться на баррикадах и т. д. Сама она "сочувствует" борьбе и в лучшем случае "возмущается" (про себя) по поводу той жестокости, с которой озверевший враг усмиряет народное движение. Она боится революционных действий и только в последние минуты борьбы, когда она ясно видит бессилие врага, сама переходит к революционным мерам. Этому учит нас опыт истории…

Только рабочий класс и вообще народ, которому в борьбе нечего терять кроме своих цепей, — только они представляют собой действительную революционную силу. И опыт России, хотя он еще и беден, подтверждает эту старую истину, которой учит нас история всех революционных движений.

("Российская социал-демократическая партия и ее ближайшие задачи" т.1 стр.21)

Всякий, кто верил, что у нас теперь существует конституционный строй, всякий, кто думал, что старые зверства уже невозможны, убедился, что это не так, что попрежнему царская шайка хозяйничае над великим русским народом, что монархия Николая Романова попрежнему требует на алтарь свой сотни и тысячи трупов русских рабочих и крестьян, что попрежнему по всей России свистят нагайки и жужжат пули царских наемников — Трещенок, упражняющихся над безоружными русскими гражданами.

("Годовщина Ленской бойни" т.2 стр.374.)

Власти … заинтересованы в "тишине и спокойствии" в нефтяном царстве, не говоря уже о том, что очень многие из членов правительства являются акционерами крупнейших нефтяных фирм, что налоги на нефтяную промышленность составляют одну из важнейших доходных статей государственного бюджета, что бакинский мазут питает "отечественную промышленность", ввиду чего малейшая заминка в нефтяной промышленности необходимо отражается на состоянии промышленности России.