Иван — я, Федоровы — мы - Страница 26
Строчит Ваня по фашистам… Посмотрит: жив ли его лейтенант? Жив! И ему легче.
А лейтенант тоже оглянется на Ваню, и будто силы прибавится. «Продержись, братишка, еще маленько, — повторяет он про себя. — Отгоним, приду к тебе на выручку…»
Все гуще рвутся снаряды вокруг Ваниного ровика, и видит Дымов, как у мальчишки выпал автомат, схватился он за левую руку…
Раздробило Ване локоть, — боль такая, что мочи нет. А немцы лезут. Пока есть еще одна рука, не одолеть его. Он остервенело швырнул гранату, вторую, третью… Кровь хлестала из перебитой руки, а он все бросал, будто ненависть погибших воплотилась в нем одном. И сами фашисты, расстреливая в упор русского мальчишку, дивились его храбрости. И бойцы вслед за ним делали то, что казалось невозможным: сражались небольшой группкой против десятков вражеских танков, обороняя в северной части Сталинграда родной клочок земли.
Знал Дымов, что не прорваться через кольцо фашистов, окруживших его с комиссаром, и все же бросился к Ване на выручку. Комиссар схватил его:
— Стой! Справа, гляди, справа прорвались, сволочи!.. — и толкнул Дымова к орудию.
Справа, к проходным завода, устремились танки. Их нельзя допустить на Тракторный, за ним — Волга, а наводчик тяжело ранен. Лейтенант стал вести огонь из орудия, и одна мысль у него: «Успею подбить эти танки справа, может, и спасу Ванюшку…»
Но вот разорвался снаряд, у юного бойца оторвало кисть правой руки…
Облако дыма рассеялось… Дымов увидел Ванюшку. Он лежал, привалившись к брустверу окопа. «Убило…» — подумал лейтенант.
Ваня лежал неподвижно, затем пошевелился, оторвал голову от земли… Несколько танков, обойдя площадь слева, устремились по узкому проходу вдоль развалин заводской стены. «Сейчас прорвутся, ударят с тыла, раздавят меня, а потом лейтенанта, комиссара, Черношейкина — всех… — промелькнуло в сознании Вани. — Но как остановить?! Как остановить их?!»
Он с отчаянием прижимал изуродованные руки к груди… Перед ним лежали противотанковые гранаты, а как их бросишь? И такая злоба обуяла его… «Нет, пока я жив, буду драться!» Ваня сжал зубами ручку противотанковой гранаты. Сжал так, что зубы хрустнули. А поднять не может: тяжела граната! Превозмогая адскую боль, он поддержал ее ранеными руками, выбрался из окопа…
И лейтенант, и комиссар, и все бойцы увидели, как над пылающей, исковерканной землей поднялся Ваня с гранатой в зубах и, подавшись вперед острым плечиком, смело пошел навстречу ревущим танкам…
Не знал он тогда, что уже близка победа в Сталинградской битве. Не знал, что за то время, что они участвовали в боях на Дону, на подступах к Сталинграду и в самом городе, произошли большие события: наши заводы, которые еще летом были частично «на колесах», перевозили свои станки и оборудование на Восток страны, теперь уже во всю мощь начали выпускать военную продукцию. И на Урале, и в Сибири ковалась победа. Были построены сотни самолетов, танков, пушек. И на правом, и на левом флангах широкого Сталинградского фронта сосредоточивались вновь сформированные наши танковые дивизии, корпуса, армии, пехотные и воздушные соединения, которые, перейдя потом в наступление, вскоре сомкнут могучие клещи, окружат и пленят трехсоттысячную фашистскую армию вместе с ее штабом и командующим фельдмаршалом Паулюсом. Но чтобы все это произошло, русским надо было выиграть сегодня решающее сражение в Сталинграде, надо было сегодня выстоять во что бы то ни стало.
Всего этого не мог знать Ваня. В ту последнюю секунду жизни ему припомнилось, как на яркой поляне в дубовой роще он давал клятву… Как приняли смерть комдив и капитан на берегу Дона… Как погибла Аня, спасая других… Пришел и его черед выполнить свой долг, чтобы танки не прорвались к Волге, не уничтожили, не смяли лейтенанта с бойцами, чтобы они продолжали сражаться после его, Ваниной, гибели.
Окровавленный, он прижал к груди гранату, зубами рванул чеку и упал под грохочущие гусеницы танка… Раздался взрыв. Фашистский танк застыл, а за ним в узком проходе остановилась вся бронированная колонна.
И казалось, стихла канонада и гул жесточайшего сражения, будто фашисты отказались штурмовать волжскую твердыню. А потом снова, с еще большей силой разгорелась Великая битва. В тот день, как никогда, решалась судьба нашей Родины и многих народов мира…
Так шагнул в бессмертие мальчишка. Имя его теперь высечено на красном мраморном знамени в зале воинской славы памятника-ансамбля героям Сталинградской битвы на Мамаевом кургане. Всего день он был в комсомоле. И было ему в ту пору неполных пятнадцать лет…
Послесловие
Уже после того как в 1973 году вышло первое издание книги, автору стало известно, что жива мать юного героя — Наталья Никитична. Скоро ей исполнится 90 лет. Живет в родном селе Бурцево Ново-Дугинского района Смоленской области. В войну она потеряла четырех сыновей и мужа.
Когда фашистские бомбардировщики налетели на село и почти дотла его сожгли, Наталье Никитичне удалось вытащить из горящей хаты трех младших сестер Вани: Зину, Лиду, Машу. Вместе с односельчанами Наталья Никитична спасла от фашистских оккупантов колхозное стадо коров знаменитой сычевской породы. Как ни голодно было, его полностью сохранили в Ярославской области. А когда Советская Армия освободила Смоленщину от оккупантов, стадо снова пригнали в Бурцево. Со временем и село отстроилось заново.
Дочери Натальи Никитичны, подрастая, приходили на ферму к матери. Сейчас они известные на всю Смоленщину доярки. За самоотверженный труд все три сестры Вани Федорова награждены высокими наградами Родины, а младшая из них — Зинаида Федоровна стала Героем Социалистического Труда. Не раз выбиралась в высший орган республики — в Верховный Совет РСФСР.
На родине Вани Федорова в райцентре Ново-Дугино есть улица имени юного героя Сталинградской битвы; в средней школе — мемориальный музей героя. В стране много школьных музеев Вани Федорова и много пионерских отрядов и дружин носят его имя. Есть и комсомольско-молодежные бригады имени Вани Федорова. А Волгоградский обком комсомола утвердил приз имени юного героя Федорова, который присуждается лучшим из лучших молодежных бригад. В самом Волгограде, на площади Дзержинского, где совершил свой бессмертный подвиг Ваня Федоров, на школе № 3 установлена мемориальная доска в память о его подвиге, а в самой школе есть парта с мемориальной табличкой — завоевывают право сидеть на этой парте самые достойные ученики.
На открытие мемориальной доски в Волгограде приезжала Зинаида Федоровна. А мать Вани Федорова не смогла приехать в Волгоград: старенькая стала, часто болеет. Раньше проведывала каждый день свою ферму, смотрела, как работают дочки. Теперь только в погожий день, когда приезжает откуда-нибудь делегация пионеров и комсомольцев, она выходит на крылечко и рассказывает о своих сыновьях, о муже, организаторе и первом председателе колхоза в Бурцеве, рассказывает о династии Федоровых, которая, говорят, берет свое начало от Василисы Кожиной, той самой старостихи-партизанки из Сычевки, которая еще в Отечественную войну 1812 года вооружила мужиков вилами и топорами и брала в полон солдат Наполеона на старой смоленской дороге.[1]
В династии Федоровых, как в капельке росы — солнце, отражается вся Россия. Все самое прекрасное из нашего народа россиян вобрали в себя Федоровы. Поэтому и Ваня Федоров с такой гордостью и бесстрашием сражался за всех Федоровых, поэтому и книга называется «Иван — я, Федоровы — мы».
