Иудаизм - Страница 10

Но закон возмездия не применялся в отношении хозяина, который наносил увечье своему рабу. Вместе с тем, за любое увечье, не подлежавшее исцелению, хозяин обязан был отпустить своего раба на волю.

Положения, касающиеся преступной небрежности (21:28–36). Установления, излагаемые в этих стихах, касаются нанесения физической травмы по чьей-нибудь небрежности. Вначале Бог ведет речь о травмах, нанесенных животным. Если вол забодает кого-нибудь на смерть, то животное следует убить. Однако если животное было бодливым и неоднократно нападало на людей, хозяин же его ничего не сделал, чтобы предотвратить нападения, и вот теперь некто был убит, то и сам хозяин (так же, как его вол) подлежит смерти. Избежать смертной казни он мог лишь в том случае, если был в состоянии уплатить за убитого такую компенсацию, какую требовали его родственники. Если раба убивал вол, то владелец животного обязан был возместить ущерб владельцу раба, уплатив ему тридцать сиклей серебра. Надо полагать, что столько стоил раб.

Далее рассматривается случай потери домашнего скота по чьей-либо небрежности, а именно, когда остается открытой яма. Возможно, имелись в виду ямы, которые выкапывали для сбора дождевой воды. В них, видимо, падали животные. В таком случае виновная сторона обязывалась полностью компенсировать потерю животного его хозяину (Исх. 21:33–34). Важность этого предписания объясняется просто: в хозяйстве израильтян домашний скот играл важную роль и поэтому очень высоко ценился.

Если чей-то вол убивал вола, принадлежавшего другому хозяину, убыток, как, и возмещение его, должны были быть поровну поделены между обоими владельцами: живого вола следовало продать, а деньги разделить между ними. Однако если хозяин бодливого вола знал о его нраве, но по небрежности не запер его в загоне, он должен был заплатить за убитого вола.

Установления в отношении воров (22:1–4). Эти установления касаются кражи животных. Стихи 1–4 развивают и уточняют восьмую заповедь. Если кто украдет, а затем забьет или продаст вола или овцу, принадлежащих другому, то должен компенсировать («уплатить в соответствии с долговым обязательством») пострадавшему его потерю животными того же вида (так называемое «возмещение по виду»). В уплату за кражу одного вола требовалось дать пять волов, и четыре овцы надо было отдать за одну уведенную. Несомненно, перспектива столь тяжелой компенсации серьезно сдерживала потенциальных воров. Если, однако, украденное животное было еще живым, то полагавшееся за него возмещение, хотя и оставалось значительным, все же было меньше (Исх. 22:4).

Если вор при попытке ограбления в ночное время погибал от руки хозяина дома, то последнему совершенное им убийство не вменялось в вину. Но если грабитель погибал от руки хозяина дома в дневное время, то тот считался повинным в убийстве. (Причина этого, видимо, состояла в том, что «дневного вора» можно было увидеть и, значит, легче было позвать кого-то на помощь, преследовать, опознать вора.)

Как видно, в кодексе Моисеева закона налицо тенденция защищать человеческую жизнь, даже если это жизнь преступника.

Вор должен был уплатить за совершенное им преступление из собственных средств. Если он не располагал таковыми, его следовало продать в рабство.

Положения относительно повреждений имущества (22:5–6).

Если права владельца поля или виноградника нарушались в результате потравы их скотом, принадлежащим другому человеку, либо если огнем уничтожен чужой урожай, то виновный должен был возместить пострадавшему потерю продуктами собственного поля или виноградника. Терновые кусты часто легко загорались и пожар, возникший таким образом в поле, быстро распространялся. Моисеев закон решительно утверждал и защищал как право на жизнь, так и право на собственность.

Интерес представляют также правила относительно имущества, отдаваемого на хранение (22:7-13). В древние времена на Ближнем Востоке не существовало банков, и иногда люди отдавали свою собственность на сохранение кому-либо из соседей. Тот, кто принимал ценное имущество, одежду или скот на хранение, брал на себя ответственность за них. Если принадлежавшее другому пропадало и вора при этом не удавалось найти, ответственный за сохранение имущества обязан был доказать (поклясться) перед судьями, что сам он не украл его. Если судьи обвиняли его, должен был возместить пострадавшему, уплатив вдвое.

Если скот, отданный на сохранение, получал физическое повреждение, либо пропадал, взявший на себя заботу о нем должен был поклясться, что его вины в этом нет, либо уплатить пострадавшей стороне.

Тот, кто занимал животное для хозяйственных нужд, также брал на себя ответственность за его сохранность. Если хозяина животного не было рядом, когда оно получало повреждение или погибало, то одолживший его должен был возместить хозяину потерю, уплатив за него, ибо он отвечал за это животное. Но если хозяин животного при этом был, занявший не считался виновным. Если животное, сданное в аренду, получало повреждение и оказывалось непригодным для работы, то возмещением его владельцу служило уплаченное арендатором.

Правила возмещения ущерба в случае обольщения девицы (22:16–17). Эти стихи развивают седьмую заповедь. В Израиле незамужние и необрученные дочери рассматривались как отцовская собственность. Поэтому, если дочь теряла девственность, то цена ей становилась меньше, следовательно, отец имел право на компенсацию. Если жертвой обольщения оказывалась обрученная девушка, то и она, и ее обольститель подлежали побитию камнями. Если обольстителю уступала девица необрученная, то виновный мужчина должен был уплатить за нее выкуп как за невесту и жениться на ней. Обычно родители девушки получали выкуп за нее, когда совершалось обручение, что служило гарантией помолвки. Если отец не хотел, чтобы его дочь выходила замуж за обольстившего ее мужчину, тот все равно обязан был уплатить за нее выкуп как за невесту.

Установления, предусматривающие наказание за следование языческим обычаям (22:18–20). В этой части перечислены три греха, которые заслуживали смертной казни. Сами стихи можно назвать предвиденьем будущей борьбы против идолопоклонства. Первый из перечисленных грехов совершался женщинами, которые постоянно занимались колдовством и ворожбой: предсказывали будущее, либо держали людей под своим контролем, воздействуя на них посредством демонических сил. Второй грех – скотоложство или содомия. Этот грех был особенно распространен среди людей, исповедывавших ханаанский культ Ваала. Третьим грехом, заслуживавшим смерти, объявлялось принесение жертвы любому другому богу, помимо единственного и истинного, а именно – Господа.

Положения, предусматривавшие заботу о нуждающихся, отражены в стихах 22:21–27. Несколько положений закона предусматривали защиту неимущих, потому что Бог заботился о них. С пришельцами следовало обходиться милостиво, потому что израильтяне и сами были пришельцами в земле Египетской. Нельзя было также наживаться на сиротах и вдовах, т. е. на беззащитных. Притеснения их (несправедливое к ним отношение) вызывают у Бога гнев, и виновные должны поплатиться жизнью. Для вдов и сирот следовало оставлять зерно на полях при сборе урожая, и с этой целью даже «не дожинать» поля «до края».

По отношению к тем, кто помогал в хозяйстве, следовало проявлять особое радушие в праздники: каждый третий год им полагалось брать в свою пользу особую «десятину», разрешалось засевать для себя чужие поля в каждый субботний год (Исх. 23:11–12).

Кроме того, займы израильтянам, которые нуждались материально, следовало предоставлять без процентов. Когда заем предоставлялся бедняку, обычно он давал кредитору в залог будущей уплаты что-либо ценное из своего имущества, как правило, накидку, важную часть своей одежды. И вот этот-то «плащ» надо было вернуть ему до захода солнца, чтоб ему было чем укрываться ночью.

Правила почтительного отношения к вышестоящим людям и к Богу (22:28–31). Израильтянам запрещалось поносить, злословить как имя Бога, верховного Правителя, так и любого из начальников, избранных или назначенных людьми.