Итоги № 6 (2012) - Страница 2

— Есть у вашей инициативы противники?

— Желающих сознаться в презрении к жертвам открыто пока нет. Но есть довольно странные позиции. Например, Минюст написал в отзыве, что тюрьма должна исправлять, а не содействовать компенсации вреда. Или Совет при президенте по развитию гражданского общества и правам человека во главе с Федотовым заявил, что для УДО и раскаяние не должно быть обязательным…

— Что конкретно вы понимаете под термином «соблюдение прав пострадавших»?

— Это юридическое сопровождение жертвы на всех стадиях процесса. В первую очередь речь идет о квалифицированной юридической помощи и информировании пострадавшего. Согласитесь, на сегодняшний день в России далеко не все имеют возможности получения такой помощи. К тому же потерпевшие не всегда имеют доступ к материалам дела в отличие от того же обвиняемого, например. А потом оказывается, что из дела пропали важные документы и вещдоки, преступник и следователь сговорились, а жертва приходит в суд и не понимает, что творится за ее спиной. Многие граждане, которые к нам обращаются, жалуются — они не в состоянии сориентироваться в суде.

Можно даже сказать, что против жертв преступлений в наших инстанциях сформировался целый фронт. Как-то один деятель из МВД мне доказывал, что согласно виктимологии — науке о жертвах преступления — жертва сама виновата в том, что с ней случилось. А вот в уголовных законах Германии, Великобритании содержатся четкие указания полиции о том, что они обязаны помогать жертве. В нашей стране ситуация не сдвинется с мертвой точки, пока не будет прописано в инструкции для полиции, что потерпевшему нужно помогать и что за отказ от оказания помощи последует наказание. Как правило, потерпевший в России — это раздавленный человек, растерянный, испуганный, и обращаться с ним можно как угодно, ни в одном законе не прописана ответственность за отказ в помощи жертве преступления. Пока же заучили только то, что подозреваемого нельзя бить, надо дать ему позвонить. Это можно считать самым крупным достижением последних лет.

— На каком этапе сейчас находится законопроект?

— Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин уже ознакомил с ним премьер-министра Владимира Путина, и его резолюция на документах нам известна: поручено «проработать и доложить». На данный момент собраны замечания, в дальнейшем, возможно, мы внесем какие-то коррективы и будем обращаться в Госдуму, Совет Федерации с предложением о принятии закона. Кстати, в этих органах у нас уже есть большая, пока, правда, эмоциональная, поддержка, и я надеюсь, получится успешно продвигать закон. Конечно, скептики и противники говорят, что принятие этого закона приведет к перегрузке следственных органов — придется разъяснять каждой жертве ее права. Однако я часто общаюсь с сотрудниками прокуратуры и следственных органов, и, как мне кажется, в настоящее время они гораздо больше загружены бумажной работой, которая не приносит пользы никому.

Я была недавно на коллегии московского управления МВД, где выступал столичный прокурор и указал на то, что сохраняется уклонение от регистрации преступлений. Зачем? Все просто: это позволяет отмахиваться от назойливой жертвы, когда полицейские видят, что перспектив раскрытия нет или крайне мало. Однако и полицейские, и представители следственных и судебных органов говорят: если бы система встала с головы на ноги, тогда и сроки наказания были бы другие, и тюрьмы были бы заполнены теми, кого действительно стоит изолировать от общества.

Григорий Санин

Ека­те­ри­на Мас­ло­ва

1711,8 млрд руб., или в пересчете на доллары около 50 миллиардов, составит в этом году бюджет Москвы. Среди бюджетов прочих мегаполисов он уступает только нью-йоркскому (65,9 миллиарда) и шанхайскому (54,1 миллиарда). Однако количество жителей в китайском мегаполисе — 23,02 миллиона человек, а в российской столице — 11,51 миллиона. А значит, на одного жителя Шанхая приходится, условно говоря, 2,35 тысячи долларов, а на москвича — 4,4 тысячи долларов. То есть москвичи все же вторые в мире (ньюйоркцы впереди — 8,05 тысячи на человека). И что это нам дает?

«При полном освоении запланированных средств, — говорит сотрудник Института экономики города Василий Голованов, — москвичи обязательно почувствуют на себе все масштабы этой цифры. В основном потому, что приоритетными направлениями в развитии города обозначены обновление транспортной системы, а также образование и здравоохранение». Предполагается, что в бюджете 2012 года доходная часть составит 1 триллион 458,8 миллиарда рублей. Львиную долю московской казне приносит налог на прибыль — это 540,3 миллиарда рублей, а также НДФЛ, который составляет 401,9 миллиарда рублей. При нынешних амбициях городского правительства эти деньги есть куда потратить. Еще в прошлом году мэр Собянин увеличил расходы на развитие городской инфраструктуры. На транспорт отпустили 74,4 миллиарда рублей, но тогда борьба с пробками только начиналась. В этом году на транспорт будет потрачено почти в 4,5 раза больше — 339,9 миллиарда рублей. В результате увеличения финансирования к 2014 году чиновники рассчитывают сократить время в пути, которое житель города тратит от дома до работы, на 15—20 процентов (сегодня это 42,5 минуты, а будет 35,4 минуты). Следующей по объему затрат статьей стала социалка — на нее собираются потратить 336,5 миллиарда рублей. Из этих денег планируется доплачивать неработающим пенсионерам, увеличив при этом количество граждан, получающих социальные услуги.

В целом по сравнению с предыдущими годами бюджет вырос на 20 процентов. В 2010 году он составлял 1 триллион 265 миллиардов. Специалисты уверены, что этот шаг нацелен на выпуск социального пара: на борьбу с главными московскими бедами — пробками и социальной незащищенностью теперь будут брошены все силы и средства, в том числе и федеральные.

Дмитрий Серков

96 млрд руб. — такой ежегодный объем субсидий, по подсчетам Минсельхоза, потребуется российскому сельскому хозяйству после того, как наша страна вступит в ВТО. Иначе родная мясо-молочная продукция станет большой редкостью, а рынок вновь завоюют «ножки Буша».

Больше всего боятся за свиноводов: из-за снижения госбарьеров доля импорта может вновь подойти к 50 процентам, а стоимость оптового килограмма упасть на 10 рублей (то есть более чем на 10 процентов). Некоторые отечественные производители уже вовсю кричат о скором наступлении прибалтийских и польских свинок, которые вытеснят наших.

Приблизительно такая же ситуация складывается и для производителей говядины и молока. По грубым прикидкам субсидии фермеров должны составить порядка 2,5 процента от годового производства сельхозпродукции в денежном выражении. Без этого национальных производителей ждут увеличение сроков окупаемости инвестпроектов и снижение рентабельности существующих предприятий, говорят в Минсельхозе.

Впрочем, по мнению председателя комиссии РСПП по агропромышленному комплексу Ивана Оболенцева, российский аграрный сектор уже давно живет по правилам ВТО, поэтому резкого спада в производстве сельхозпродуктов ждать не стоит. Выбивается все то же свиноводство, где России пришлось пойти на большие уступки относительно таможенных пошлин. «Есть другая засада — тяжелая долговая нагрузка отрасли, сопоставимая с годовой выручкой», — признается эксперт. По итогам первого полугодия 2011 года долги по кредитам превысили 1,5 триллиона рублей.

На самом деле дотации — дело обыденное и в той же Европе совсем не зазорное. А вот то, что главный враг нашего сельхоза кроется не в «ножках Буша», а в бухгалтерии предприятий, — действительно наша национальная особенность.