Итоги № 3 (2014) - Страница 30
— Тем не менее Владимир Ростиславович взял российский кинематограф под свое крыло. Ну, примерно, как министр спорта стал бы тренировать сборную по футболу, поскольку ходил на стадион, сидел в ложе для почетных гостей и видел, как по мячику бьют.
— Нет, дело в ином. Никто нас не тренирует и не дает установок перед игрой… Поймите, мы, те, которые каждый божий день живут кинематографом, более других заинтересованы, чтобы российские фильмы получались качественными, пробивали аудиторию — от детей до стариков, чтобы наша страна гордилась своими режиссерами и актерами. Но это нельзя сделать по приказу. Поэты и художники лучше чувствуют время, точнее проговаривают и выражают его, нежели секретарь соответствующего творческого союза либо еще какой-нибудь начальник. Тематическое планирование хорошо известно с советских времен. Это путь в никуда. Кино не штампуется по идеологическому заказу. Вернее, снять-то можно, да только эффект будет нулевым. Недавно вот вышли фильмы про Валерия Харламова и Юрия Гагарина. Оба наши, российские. И герои те, о которых можно лишь мечтать. В итоге «Легенда № 17» продолжает собирать призы и награды, а «Гагарин. Первый в космосе» досрочно сошел с орбиты, хотя и получил поддержку родных Юрия Алексеевича, что весьма непросто. Почему так? Значит, дело не в выборе темы, а в исполнении.
— Поэтому заказывать фильм к юбилею Победы или семисот-сколько-то-летию Куликовской битвы бессмысленно?
— Нет, идеи замечательные, кинематографически весьма привлекательные. Вопрос в том, кто и как будет ставить задачу. В форме предложения или приказа. Важно, чтобы тебя слушали и слышали. У нас, к сожалению, нет нормального диалога с министром.
— А в результате?
— А что в результате? Живем. Каждый своей жизнью… В России постоянно что-то меняется. В этом даже есть определенный интерес. Посмотрим, что произойдет дальше. Мы преданы нашему делу и занимаемся им, как умеем. Стараемся наилучшим образом… Но соль в том, что зритель строит нас гораздо жестче, чем любые начальники. Может ли министерство работать над проектами, которые кажутся ему важными? Должно! С девяностых годов прошлого века власть не занималась содержательной частью кинематографа. Вообще никак! Да, хорошо бы выбрать несколько тем и вступить в разговор с профессионалами, отдавая при этом отчет, что начинать надо с пары масштабных проектов в год. Как ни крути, отчетливо ощущается дефицит квалифицированных кадров — режиссеров, сценаристов, операторов, монтажеров, продюсеров… Даже если появятся бюджеты, снимать будет некому! Это к вопросу о системе образования. О количестве и качестве. Вкладывать надо в человека. Но это тема для отдельного неспешного разговора.
— А что показал Новый год? Смогли российские фильмы хоть малость потеснить в прокате американцев?
— Первое место за «Хоббитом». Как в 2013-м. Вторыми, опередив «Холодное сердце», финишировали «Елки-3». Их сборы перевалили за миллиард рублей. Отличный показатель, с которым от души поздравляю Тимура Бекмамбетова и его Bazelevs. Франшиза работает, поэтому неудивительно, что уже объявлено: будут и «Елки-4», и «Елки-5».
— Вы ведь тоже клонировали «Ивана Царевича и Серого Волка».
— Собрали за праздники шестьсот с лишним миллионов рублей. Результат хороший, хотя мог быть лучше. Сделаем выводы. Мы же работаем еще над двумя полнометражными анимационными картинами — продолжением «Трех богатырей» и «Ивана Царевича». В десятке лидеров новогоднего бокс-офиса — пять российских фильмов. Год назад было три. В этом смысле есть прогресс.
— Фильм «Быстрее, чем кролики» что-то маловато зачерпнул из общей кассы. Только на девятом месте. «Квартет И» делал ставку на комедию.
— Да, картина прошла менее успешно, чем ожидалось. Может, не стоило выходить с ней в Новый год? У нас ведь большинство кинотеатров однозальные. Когда есть заведомые фавориты — «Хоббит», «Елки», «Иван Царевич», «Холодное сердце» и «47 ронинов», даже хорошему фильму сложно пробиться на экран… Прокат — сложная игра, смесь преферанса и покера. Нужно учитывать массу нюансов, чтобы не пролететь. Если подходить с точки зрения получения прибыли, наш кинематограф пока лишь отчасти можно назвать бизнесом. Масштаб не тот. Тут трудно много заработать. Есть куда более простые и эффективные способы.
— Сесть на трубу?
— Ну, например… Вы обратили внимание, что среди заметных продюсеров нет тех, кто пришел бы в наше ремесло из других бизнесов? Все люди из кинематографической среды. Это очень амбициозная зона. В нее идут люди, которых волнуют не только деньги. Не это стоит на первом месте.
— Когда Владимир Мединский заявляет, что содержательно Россия — кинематографическая держава номер один в мире, никто, мол, и рядом не стоит, вы с ним соглашаетесь?
— Не знаю, в каком контексте прозвучали эти слова. Если о прошлом, готов полностью подписаться. Да, Эйзенштейн, Пудовкин и Довженко — имена планетарного масштаба. Они не произведения киноискусства создавали, а мир переделывали. Таков уровень пассионарности у великих. Сегодня в этот ряд поставить, увы, некого… Содержательности в современном российском кино мало. Запрос зрителя на что-либо, кроме развлечения, отсутствует. И общество не подает сигналов. Но, кстати, раз уж речь зашла о традициях… Министр объявил недавно, что Музей кино по-прежнему остается неприкаянным. Нет для него подходящего места в Москве. Это очень печально. Там выросло не одно поколение молодых кинематографистов, было шесть залов, где крутилось разное кино, куда постоянно шли люди… И почему с Наумом Клейманом контракт продлили лишь на год, не понимаю. Чем говорить о былом величии, рассуждать о кодах и духовных скрепах, лучше бы построили новое здание для музея. Это и было бы дело…
— У каждого свои приоритеты. Министр, например, огорчен, что «Сталинград» Бондарчука не номинирован на «Оскар». Как считает Мединский, из-за политической ангажированности и пристрастности Голливуда.
— Это досужие разговоры. Все на свете в той или иной степени ангажированы и пристрастны. Вы вот в разговоре норовите ущипнуть Мединского. Или мне кажется? Не надо никогда искать крайнего. Как и повод, чтобы обидеться на кого-то. Знаете, как говорили еврейские мамы своим детям? «Учись лучше остальных, тогда и оценку не занизят». Вот и нам надо становиться намного сильнее любых оппонентов.
— Первым же ответом вы щелкнули меня по носу, сказав, мол, квоты — это семечки, ерунда. А что, по-вашему, главное, Сергей Михайлович? О чем надо говорить?
— Тема номер один — творческая составляющая. Если совсем просто, то сценарий. Вот с чем беда. У нас достаточно опыта, знаний, технических возможностей, чтобы снимать хорошие, качественные картины, но все начинается с истории. Есть прекрасные идеи, а воплотить их на бумаге, облечь в слова не могут. Настоящий сценарий не пишется, он строится, грамотно же собрать его в состоянии немногие. Это не совсем писательство или даже совсем не писательство. Там свои законы, их надо знать. Стоящих предложений, увы, мало. Эта проблема лидирует с огромным отрывом. Сценарный цех прогрессирует, но медленнее, чем хотелось бы.
— Вы много читаете?
— Очень. Нечеловечески. За год в компанию «СТВ» самотеком приходит до тысячи четырехсот сценариев. Когда-то просматривал все в надежде отыскать жемчужину. Сейчас большинство фильтруют наши редакторы, но кое-что ложится и на мой стол. В итоге отбираем от силы полтора текста, пригодных для работы. Остальное заказываем сами. И все равно переделываем по многу раз. Мы с вами можем долго рассуждать на тему масштаба личностей и их системы ценностей, но факт остается фактом. Неоднократно я предлагал авторам заплатить двойной гонорар при условии, что через полтора года смогу запустить по их сценарию фильм в производство. В противном случае просил вернуть аванс и небольшую сумму в качестве компенсации за погибший проект и потерянное время. Ни один не согласился!