Итоги № 10 (2012) - Страница 5

— Раскол в умах произошел давно, да и политтехнологи доказывают, что хлеб не даром едят. Значительная часть населения убеждена: если не Путин, то кто? Никого иного им за 12 лет просто не позволили узнать. Они уверены, что его уход равносилен крушению страны, а несменяемость власти равносильна стабильности в государстве.

— Многие пеняют на политическую незрелость нынешней оппозиции...

— Умственная несостоятельность оппозиции заставляет меня скорбеть и изумляться. По логике вещей революционный порыв масс должен переходить в партийное строительство и программу действия. Это классика, изученная и описанная. Ничего этого не сделано. Я написал и опубликовал программу на сайте «Эха Москвы». Через 3 дня президент Медведев сообщил, что теперь регистрировать партии будет легче — это первый пункт из предложенных мной сорока четырех. И все. Зато начались распри между лидерами движения, мгновенно потеснили Алексея Навального, бывшего народным героем месяца два до этого. «Оп-позиция» оказалась достойна «По-зиции»: ее глупость симметрична гнусности власти.

— Может, дело в отсутствии у нас гражданского общества?

— Гражданское общество означает: люди решают свои вопросы без государства и имеют возможность указывать государству, что надо делать. Для этого не нужна зрелость, для этого нужны условия. Поэтому в августе 1991 года гражданское общество в России было, а в нулевые выяснилось, что его нет. Так что разговоры о том, что оно у нас не вызрело, — помесь глупости и лицемерия. Что же до лидеров, то без них никакое движение невозможно. Аморфная масса, самоорганизуясь, неизбежно структурируется, у нее оказывается авангард и арьергард. Отсутствие лидеров означает хаотичность толпы. Это недовольство по-русски: собрались, пошумели, на крыльцо вышел барин, рыкнул: «Ну чего?!!» — и молчание в ответ, разошлись по домам, а через два дня: «Чаво-чаво? А ничаво!»

— Если оппозиция так аморфна, то почему власть напрягается?

— Потому что если движение оформится, выдвинет лидера и займется реальными вещами — власть будет лететь далеко, быстро и только в один конец. Стало быть, нужно гасить пожар. Они и гасят — умело, отдадим власти должное.

— У вас есть ощущение, что власть провоцирует конфликт?

— Чувство меры в политике необходимо. Когда человеку объясняют, что он может лишиться должности, имущества, а возможно, и жизни, он начинает соображать. Сейчас кое-кто во власти стал здорово соображать, правда, не как сделать всем хорошо, а как усидеть на месте. Другое дело, пропагандистская машина перебарщивает: как работают с образом Путина, делали разве что с Муссолини — тот тоже ходил на жатву и на стройку, целовал детей, произносил речи…

— Власть способна меняться?

— Это прекрасная, гражданская, интеллигентская, наивная постановка вопроса. Власть думает только о том, как сохранить свое положение. С этой задачей она справляется и намерена делать это и дальше, а протесты будут гаситься. Когда крестьяне штурмовали баронские замки, им обещали хлеб, уменьшение оброка, барщины, они верили и расходились. Тогда зачинщиков вешали за ноги между зубцов замка. Сейчас изменились реалии, принцип — тот же. Глупость современных «крестьян» меня глубоко печалит.

— То есть только революция?

— 200 лет назад сигнальщик на флагманском корабле адмирала Нельсона «Виктори» поднял знаменитый сигнал: «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг». Политическая зрелость народа определяется тем, насколько каждый готов исполнить свой долг — прийти на участок, проголосовать и проследить, как будут считать его голос. Политически незрелый народ полагает, что ничего не изменится, за них мыслит вождь, простите, президент, а им на шею надевают хомут, который всегда найдется, была бы шея!

— Как избежать конфронтации?

— Власть делает все, чтобы революции не было, но бояться ее — глупо и антинаучно. Противопоставление революции эволюции — удел мещан и полуобразованцев. Эволюция и революция — две стороны одного процесса, одного без другого не бывает. В России с бархатными революциями напряженка, так что кто увертывается от такой — получает наждачную.

— Итак, согласие невозможно?

— Есть два способа решения конфликта: навязывание своей воли или компромисс. Но ни одна победа не бывает навсегда. Сегодня при компромиссе больше выигрывает власть, сохраняющая свое положение. И через несколько месяцев власть начнет отыгрывать одну позицию за другой.

— Протестные митинги продолжатся после выборов?

— Власть неплохо гасила недовольство — альтернативные митинги, раскол протестного движения, встречи с его лидерами. И через многочисленные дырочки пар стал уходить в свисток. Я думаю, что после выборов эта политика продолжится и пар выйдет, потому что люди имеют обыкновение смиряться с тем, что они не могут изменить. Ближайшие года два после выборов будут спокойными, а потом, после неизбежного ухудшения положения в стране, все может пойти вразнос.

А олени лучше

/  Политика и экономика /  Что почем

600 рублей — такую сумму в расчете на одного оленя должны отстегивать компании, работающие на территории Тоджинского района Тувы. Идею инвестировать в поголовье местного скота выдвинул глава республики, и бизнесменам ничего не оставалось, кроме как его поддержать.

Уже и подсчеты провели: две работающие в районе фирмы «попали» в общей сложности примерно на 1,2 миллиона рублей в год. Зато оленеводы и их питомцы довольны. Похоже, государство своими силами уже не справляется с поддержкой этой экзотической почти для всего остального мира отраслью животноводства. Судите сами. Тувинский бюджет дает на каждого из почти 1800 имеющихся в республике оленей по 1200 рублей в год, а федеральная казна накидывает еще по 300 рублей на голову. С учетом же «добровольного» вклада бизнесменов финансирование оленей в Туве вырастет аж на 40 процентов! В масштабах страны оленьи дотации и вовсе тянут на сотни миллионов рублей.

Цифры эти, конечно, выглядят впечатляюще, да и все мы с детства знаем, что «олени лучше». Ложку дегтя в эту тундро-таежную бочку меда, однако, добавляет экономическая статистика. Она же говорит о том, что вряд ли стоит ждать от такого щедрого финансирования взрывного роста поголовья северных оленей. По данным Росстата, в 1993 году в нашей стране насчитывалось без малого 2 миллиона домашних оленей, а в 2010-м — только чуть больше 1,5 миллиона, то есть почти на четверть меньше. Цифры подтверждаются и словами главы республики Шолбана Кара-оола: «Неприспособленность образа жизни оленеводов к современным экономическим условиям, низкая конкурентоспособность отрасли привели к обострению социальных проблем». Нашей беде с недобором оленей, однако, могли бы позавидовать норвежцы. Для них вопрос перепроизводства этих животных стоит остро: стада создают серьезные трудности для автомобилистов. В декабре норвежское правительство рекомендовало саами, которые традиционно занимаются разведением оленей, как-то решить эту проблему. В противном случае придется забить порядка 60 тысяч голов. Впрочем, главное отличие российского и норвежского подходов заключается не в размере оленьих пастбищ (в России под эту категорию подпадает пятая часть страны), а в том, что скандинавы этим занимаются ради прибыли. У нас же это похоже на разведение экзотических питомцев для зоопарка: имея все необходимые условия, мы так и не смогли заполонить прилавки страны дешевой олениной.